Панцирь без жизни: как институты теряют содержание
Историческая обоснованность международных институтов определяется не их формальными уставами, а контекстом, в котором они рождаются. После Второй мировой войны ключевые державы-победительницы были заинтересованы в создании механизма предотвращения новых конфликтов. ООН в целом и Совет Безопасности ООН в частности стали инструментами, за которыми стояла не только идеология, но и реальная сила — военная, экономическая и политическая. Однако с распадом СССР исчез баланс, который наполнял эти институты жизнью. ООН постепенно превратилась в поле символических битв, где решения либо блокируются, либо используются для легитимации односторонних действий.
Примеры очевидны:
- паралич Совбеза в связи с агрессией НАТО против Югославии (1999);
- вторжение США в Ирак (2003) вопреки резолюциям ООН;
- беспомощность в Ливии и Сирии во время «арабской весны»;
- неспособность предотвратить эскалацию израильско-палестинского конфликта в 2023–2024 гг.;
- дестабилизация в Судане и Гаити, где международные резолюции остаются декларациями без последствий.
ООН все чаще напоминает панцирь мертвого насекомого: форма сохраняется, но содержание давно исчезло. Институт, созданный для диалога, стал инструментом затягивания решений или их имитации.
Экономическое истощение гегемона: почему США отказываются от роли «мирового полицейского»
Кризис усугубляется стратегическим поворотом США. Еще в 2018 году Дональд Трамп заявлял: «США — не мировой полицейский», акцентируя приоритет внутренних интересов. Однако сегодня это не просто риторика, а отражение системных проблем. Государственный долг США приблизился к 100% ВВП, а расходы на его обслуживание в 2024 году впервые превысили оборонный бюджет ($880 млрд против $850 млрд). Это вынуждает Вашингтон пересматривать глобальные обязательства.
Пентагон открыто признает: содержание военных баз в Европе, Азии и на Ближнем Востоке становится непосильным бременем. Особенно — в свете намечающегося противостояния с Китаем. Республиканцы, традиционно выступавшие за увеличение военных расходов, теперь требуют сокращения и перераспределения ресурсов в пользу внутренних нужд.
Это не добровольный отказ, а вынужденная адаптация к экономическим реалиям. США более не могут позволить себе финансировать глобальную стабильность в одиночку. Как следствие, вакуум силы заполняется новыми центрами влияния.
Почему новые институты? Прагматизм против ностальгии
Путин говорит о реформе ООН, но параллельно Россия и Китай активно развивают альтернативные форматы — БРИКС и ШОС. Это не случайно. Эти структуры отражают новую реальность:
- многополярность как данность. БРИКС и ШОС не отрицают принципы ООН, но предлагают гибкие механизмы, где решения принимаются без диктата «коллективного Запада»;
- прагматизм вместо идеологии. Здесь нет иллюзий о «soft power» — за словами стоит экономический и военный потенциал участников;
- фокус на функциональность. Вместо громоздких бюрократических процедур — конкретные проекты: от финансовых механизмов (Новый банк развития БРИКС) до безопасности (совместные учения ШОС).
Критики называют эти организации «клубами автократов», но это упрощение. Они возникают не из-за любви к авторитаризму, а потому, что старые институты отказались адаптироваться к новому миру. Когда Вашингтон использует МВФ и Всемирный банк как инструменты давления, а Брюссель превращает Совет Европы в поле идеологических баталий, альтернативы становятся неизбежны.
Что дальше? Не борьба, но конкуренция порядков
Речь идет не о замене ООН на БРИКС и ШОС, а о формировании конкурентной среды среди международных институтов. Это болезненный, но необходимый процесс. Никто не хочет отказываться от ценностей ООН, но чтобы их воплотить, нужна сила для их реализации. Первые две вещи напрашиваются: расширение Совета Безопасности ООН за счет незападных стран и одновременно усиление и/или создание других международных организаций и союзов — как БРИКС и ШОС, отдельные члены которых входят в Совбез и могут проводить через него решения, принятые за пределами ООН. Да, это немного напоминает гальванизацию трупа — но что поделать, пока лучших решений не придумано.
Ключевые условия для новых институтов
Легитимность через эффективность. Они должны доказывать, что способны решать проблемы — от региональных конфликтов до экономических кризисов.
Инклюзивность без диктата. В отличие от западных альянсов, где доминирует одна страна, здесь требуется баланс интересов.
Преимущество содержания над формой. Не создавать новые «панцири», а наполнять их реальными смыслами — общими проектами, взаимными обязательствами, разделенными рисками.
«Ялтинский мир» умер не потому, что его убили, а потому, что он перестал отвечать на вызовы времени. Новые институты — это не антизападный манифест, а попытка вернуть глобальному управлению то, что сделало ООН великой в 1945 году: волю к диалогу, подкрепленную силой и прагматизмом. Если Вашингтон и Брюссель не поймут этого, их ждет участь римских патрициев, которые долго спорили о процедурах, пока империя рушилась и мир менялся.
