От буддизма до бизнес-империи: как настоятели храмов в Китае оказались в центре коррупционного скандала

Скандалы вокруг буддийских монахов в Китае

Влиятельные буддийские монахи стали очередной мишенью властей Китая в борьбе с коррупцией, пишет The Guardian: этим летом сразу несколько настоятелей местных храмов оказались под следствием. В центре одного из самых громких разбирательств оказался Ши Юнсинь — настоятель знаменитого буддийского монастыря Шаолинь с 26-летним стажем. В июле стало известно, что его подозревают в хищении средств и присвоении имущества храма. В официальном заявлении Шаолиня также говорилось, что Ши Юнсинь нарушил обет безбрачия — он долгое время поддерживал «ненадлежащие отношения» с женщинами и стал отцом по меньшей мере одного ребенка. 

Кто такой Ши Юнсинь

В западных СМИ Ши Юнсиня называют «монахом-гендиректором» Шаолиня. Именно он превратил буддийский монастырь и родину кунг-фу в глобальный многомиллиардный бренд. 

Ши Юнсинь, который получил степень MBA по деловому администрированию, всегда говорил, что «религии должны быть финансово независимыми», а «монахи тоже должны есть». Он зарегистрировал товарный знак «Шаолинь» и основал компанию Henan Shaolin Temple Industrial Development Co., которая связана более чем с 200 торговыми марками (обувь для кунг-фу, благовония и даже чехлы для унитазов). Под его руководством открылись платные молитвенные залы и сувенирные магазины для туристов. Ши Юнсинь также запустил уроки по кунг-фу (как онлайн, так и офлайн) и создал гастролирующую труппу монахов-воинов. К слову, поток послушников и путешественников в монастырь начал расти еще в 1980-х после выхода боевика «Храм Шаолинь» (1982) с Джетом Ли в главной роли.

Со временем Ши Юнсинь стал влиятельной политической фигурой. С 1998-го по 2018 год он был делегатом Всекитайского собрания народных представителей и за эти годы встречался с Нельсоном Манделой, Генри Киссинджером и королевой Елизаветой II. Монах получал в подарок от китайских чиновников дорогие автомобили и появлялся на публике в расшитых золотом одеждах. 

В 2015 году Ши Юнсиня уже подозревали в хищении миллионов долларов и изнасиловании монахини. Тогда его вина не была доказана, но 10 лет спустя 60-летнему монаху повезло меньше. На фоне расследования Буддийская ассоциация Китая лишила его монашеского статуса. С тех пор о нем ничего не известно. 

Этим летом своего сана лишился и буддийский монах Даолу (в миру — У Бин), известный своей благотворительной деятельностью. Он основал приют в провинции Чжэцзян и заботился о десятках новорожденных сирот, за что его часто называли «Папа У». Правоохранители выяснили, что с 2018 года он вместе с тремя сообщниками (включая женщину, на которой он «временно женился») незаконно присвоил более $1,4 млн пожертвований. Дискуссию о необходимости регулировать деятельность религиозных институтов в Китае обострило еще и видео, завирусившееся в соцсетях в августе, на котором монахи из храма Линъинь сидят за столом и пересчитывают пачки наличных.

Сколько «храмовая экономика» приносит Китаю 

В современной истории Китая храмы то получали, то теряли поддержку Коммунистической партии. В 1950-х они лишились земель, а во время культурной революции 1960-х религиозные объекты и вовсе разрушались. Но в 1980-х в стране начались экономические реформы и ослаб контроль над религиозными практиками. Тогда же буддийские храмы начали восстанавливаться и искать материальную поддержку не только в послушниках, но и в туристах.  

Сегодня буддийские храмы в Китае — не изолированные святилища, а полноценные бизнес-империи, которые зарабатывают на туризме, недвижимости и потребительских товарах. Они открывают школы боевых искусств и летние лагеря (как для китайцев, так и для иностранцев), продают снаряжение для занятий кунг-фу, запускают вегетарианские рестораны и сувенирные лавки. Среди молодежи особой популярностью пользуются услуги гадания и медитации. Более традиционная статья дохода — плата за вход и подношение благовоний. Многие храмы расположены в престижных туристических зонах, билеты стоят недешево. Например, за вход на гору Путо — одну из четырех священных буддийских гор Китая — придется отдать ¥220 (примерно $31). Все это составные части «храмовой экономики» КНР, объемы которой в 2023-м оценивались в ¥80–90 млрд ($11,1–12,5 млрд). По прогнозам, к концу 2025-го этот показатель превысит ¥100 млрд ($14 млрд). 

Помимо буддийского монастыря Шаолинь, крупные суммы зарабатывают храмы на горах Эмэй (порядка $114 млн в год) и Цзюхуашань ($100 млн). Например, за деятельностью горы Эмэй стоит компания Emei Shan Tourism Co., зарегистрированная на Шэньчжэньской фондовой бирже в 1997 году. Ее бизнес охватывает канатные дороги, отели, туристические агентства и заведения для чайных церемоний.  

Борьба властей Китая с коммерциализацией буддизма

Споры о коммерциализации буддийских храмов в Китае не утихают уже много лет. Одни настаивают на том, что храм — это священное место для духовных практик, которое не может функционировать еще и как площадка для торговли. Другие считают, что бизнес-деятельность приемлема, если она не переходит определенные границы и помогает храмам стать самодостаточными. 

Председатель КНР Си Цзиньпин в последние годы пытается ограничить чрезмерную коммерциализацию буддизма. В 2017 году Пекин даже издал руководящие принципы, которые запрещали пропаганду платных религиозных практик, таких как возжигание благовоний и гадание. South China Morning Post предполагает, что серия громких расследований в отношении настоятелей храмов может заставить правительство пересмотреть методы управления религиозными институтами. В частности, им могут запретить принимать участие в аукционах недвижимости или ввести ограничения на регистрацию товарных знаков. Так, новый настоятель монастыря Шаолинь Ши Иньлэ уже отказался от дорогостоящих ритуалов и заявил, что закроет сувенирные магазины при храме. 

Фото обложки: Zhu Xiang / Zuma / Global Look Press