После победы красных в России большевики считали, что сейчас по цепочке должна «покраснеть» вся Европа. Момент выглядел самым что ни на есть благоприятным: после чудовищной Первой мировой войны левые с их интернационалистскими идеями и готовностью сокрушить старый несправедливый и жестокий мир, были сильны как никогда.
Однако на практике с мировой революцией не сложилось. Хотя попытки восстаний происходили то там, то тут, итог лидеров Коминтерна не радовал. В Германии спартакистов разбили, в Ирландии ничего не получилось, красная Венгрия тоже пала… Но горючего материала в Европе хватало. Тем более, что под боком находилась Эстония, еще недавно – владение Российской империи. Людей, симпатизировавших советской идее, там хватало. Местные коммунисты, правда, находились в подполье, около 200 активистов сидели под арестом, а их лидер Виктор Кингисепп, вообще был расстрелян в 1922 году. Однако страну лихорадило, экономическое положение было тяжелым, а местное правительство делало довольно неуклюжие шаги – в общем, симпатизантов у красных хватало, и идея советизировать Эстонию казалась весьма перспективной.
После расстрела Кингисеппа местное подполье возглавлял Ян Анвельт – старый большевик, участвовавший еще в революции 1905 года. Эстонские коммунисты полагали, что выступать как раз самое время. Советский полпред в Эстонии, кстати, был настроен более скептично, но вот подпольщики предлагали выступать как можно скорее. Интересно, что при этом вполне здравый анализ обстановки составили разведчики ОГПУ – эти иллюзий не строили, и уверенно заявили, что без серьезной внешней поддержки шансов мало. Так что к 20 ноября 1923 года в пограничных с Эстонией областях приготовили внушительный отряд в 680 «боевиков». Тогда это слово не имело тех мрачных коннотаций, которые оно приобрело в 90-е, и звучало как раз возвышенно-романтично. В общем, ожидалось, что как только они перейдут границу, тотчас поднимется восстание эстонских рабочих и солдат.
Правда, в последний момент Сталин решил, что это не самая лучшая идея: атака ухудшит отношения с другими странами, может начаться война с прочими соседями СССР, а внешнеполитическая обстановка и так, мягко говоря, сложная… В общем, подпольщикам поступил приказ об отмене операции.
Однако эстонских товарищей уже ничто не могло остановить. Судя по всему, стоп-приказ они получить получили, но проигнорировали. На месте собственно военной работой руководил Карл Тракман – бывший прапорщик, воевавший за красных в Гражданскую, а затем пошедший в Разведуправление. Он полагал, что сил хватит и собственных. Благо, из СССР подпольщиков успели изрядно накачать оружием, включая три новомодных пистолет-пулемета Томпсона. Томии-ганы на тот момент были прямо футуристическим оружием.
Однако сбоить план начал прямо на старте. Во-первых, на конспиративные квартиры пришло менее 300 человек. Не так уж мало, но меньше, чем рассчитывали лидеры. Часть этих людей составляли старые большевики, получившие боевой опыт на войне в России, но другие смотрели на револьверы и пистолет-пулеметы как на классового врага. Вообще, с оружием было не очень – 150 пистолетов (в основном «Парабеллумы») и 55 винтовок – скорее банки грабить.
В половине шестого утра 1 декабря революция началась. Захватывать собирались сразу множество объектов – военное училище, вокзал; заодно собирались захватить сразу весь танковый парк (16 машин, четыре английских «ромба» и 12 «Рено ФТ-17», последние на тот момент вполне можно было назвать очень современным танком, это были, собственно, первые в мире танки привычного для нас вида).
Однако в действительности без массового восстания весь план был обречен. Так, на военное училище, где находились 450 человек, напали аж 56 боевиков с одним «Томми» и четырьмя винтовками на всех. Само собой, их довольно быстро разметали. Такой же провал вышел с военным министерством – там охрана продержалась, пока со второго этажа не выставили пулемет, после чего у повстанцев ничего не вышло и здесь. Единственное, что удалось захватить – это военный аэродром, но пока его занимали, да уточняли обстановку, в городе всё провалилось, и два захваченных самолета использовали, чтобы улететь в СССР (долетел только один, другой пошел на вынужденную, не долетев до границы).
В гараже с танками у красных был свой человек, унтер-офицер Лооренц. Лооренц успел вывести из строя практически весь танковый парк Эстонии. На ходу оставалась только одна боевая машина, которую попытались угнать – но в этот момент сержант застрелил Лооренца из револьвера прямо сквозь смотровую щель.
Ну, а около телеграфной станции война застала генерала Эрнеста Пыддера, бывшего царского полковника, ветерана Русско-Японской и Первой мировой, а ныне командира 2-й дивизии. Накануне Пыддер предавался простым мирским радостям в ресторане, и выпил там немало. Однако увидев, что кто-то захватывает телеграф, генерал, собственно, и кинулся занимать огневую позицию, лучшей из которых по стечению обстоятельств оказался публичный дом. Впрочем, похмельный генерал под девичий визг стрелял метко, а затем возглавил отряд солдат с броневиком, во главе которых и отбил здание.
Примерно так же события развивались везде, в том числе за пределами Таллинна. Восставшие в Пярну даже успели поделить между собой посты в советской Эстонии, когда узнали, что восстание уже провалилось.
В итоге восставшим на помощь никакие рабочие не устремились. Выступление было подавлено везде. 140 человек было задержано. Из числа военных, полицейских и гражданских за день погиб 21 человек, из восставших – 12. Вся революция продлилась несколько часов.
В СССР все эти новости переваривали без малейшего удовольствия: Москва совсем недавно распорядилась ничего не делать, а тут такие новости. Вскоре прибыл Анвельт. В СССР он служил в управлении гражданского воздушного флота и структурах Коминтерна до 1937 года, когда его репрессировали, и он умер под следствием. Меткий генерал Пыддер скончался в 1932 году. Ну, а все «перводекабрьское восстание» осталось в истории кровавым курьезом. Советизация Эстонии была отложена до эпохи Второй мировой.