Москва детства
Для меня москвич — любой человек, который считает этот город своим, живет в нем, чувствует его родным и близким, отвечающим темпераменту. Моя Москва точно такая: мне в ней хорошо, комфортно, я люблю ее ритм, и это действительно малая родина, если говорить более пафосно.
Я выросла на юго-востоке — в Кузьминках, недалеко от Кузьминского парка. Самые яркие детские воспоминания как раз связаны с этим районом. Мы всегда гуляли там с друзьями и родителями: вот усадьба Влахернское, пруды, горки. Зимой — лыжи, летом — детские площадки или прогулки с собаками. Это мое первое, главное детское место Москвы, где я ходила в детский сад и училась в школе.
Папины родители жили в районе Перово — еще одно место, которое я очень любила. А мамины большую часть года проводили в доме в Бутове, которое тогда даже не было Москвой, — это был поселок в Подмосковье, туда надо было ездить на электричке.
На моих глазах он очень сильно изменился, стал столичным районом, там выросли огромные дома.
У меня до сих пор там живет бабушка, а сейчас и родители. Когда я приезжаю туда, мне интересно, приятно и дорого находить островки Бутова моего детства — в виде, например, водопроводной колонки, спрятавшейся где-то между многоэтажными домами, или небольшой части улицы, где сохранилось несколько деревянных домов (и я помню людей, которые жили там в 1990-х).
Конечно, были еще поездки в центр. В детском саду были экскурсии, нас возили на Красную площадь. Одно из самых ярких воспоминаний раннего детства — как нас, пятилетних, повели в Мавзолей. Не могу сказать, что мы прочувствовали всю торжественность момента, но, видимо, более живых аниматоров в тот момент для нас не было. До сих пор у родителей хранятся какие-то мои детсадовские рисунки, где нарисована Красная площадь и Мавзолей, на котором написано «Ленен» — через две буквы е.
Москва юности
Самое начало 2000-х — время учебы в университете. Я оканчивала МПГУ, его главное здание — на Малой Пироговской улице, и поэтому район от «Фрунзенской» в сторону Новодевичьего был нами исследован вдоль и поперек.
С первого курса я стала работать в издательстве «Вагриус». В тот момент оно находилось на Цветном бульваре. Это был маленький особнячок, спрятавшийся за Садовым кольцом, за церковью, — очень живописное место. В этом особнячке я впервые увидела живых классиков, писателей, которых мы проходили на филологическом факультете. Вот Александр Кабаков, а вот Василий Аксенов, они просто приходят в издательство, разговаривают о чем-то, не как какие-то небожители, а как вполне реальные люди.
Понятно, что на ранних курсах это была работа в какой-то степени на подхвате. Часто приходилось просто ездить к писателям домой, отвозить документы. Так появилась еще одна важная для меня часть Москвы, совершенно отдельной — писательской. Это район «Аэропорта» — улицы Черняховского и Усиевича, а еще, конечно, высотка на Котельнической набережной, где жили многие классики Оттепели.
Москва бесшумная
В Москве есть совершенно чарующие тихие уголки, да и необязательно тихие: места, где жизнь как будто немножко замирает, останавливается, даже если там очень много людей.
Например, Александровский сад, или Воробьевы горы, или какие-то крошечные парки и скверы в центре — например, Миусский сквер на «Маяковской», пятачок между РГГУ и Менделеевским университетом. Центральные улицы, какой-нибудь Новый Арбат или Тверская, не засыпают никогда, там всегда шумно. Но в Москве так всегда: ты вдруг сворачиваешь с оживленной улицы в кривые переулки — и оказываешься в какой-то абсолютной пустоте, тишине, среди маленьких домиков.
Поскольку большую их часть занимают офисные пространства, вечером там жизнь словно останавливается, и становится совсем-совсем тихо и хорошо. Поэтому, сколько я живу в центре, а это уже практически 15 лет, я крайне редко пользуюсь транспортом, стараюсь всегда, когда есть возможность, ходить пешком.
Для вдохновения
У меня есть любимые маршруты, которыми приятно ходить пешком. Например, дорога к Никитской через Патриаршие. Зимой здесь не сыплют соль, поэтому это настоящая утоптанная снежная сказка с белым чистым снегом, с подсветкой. Несмотря на то что Бульварное кольцо — очень оживленный район, почему-то суеты там особо не чувствуется, она гармонично сосуществует с тихой частью бульвара.
Прекрасны Чистые пруды и Покровка. И есть один не самый очевидный район — начало шоссе Энтузиастов. Само по себе малоприятное и мало ассоциируется с вдохновением, но в его начале есть улица Школьная, где сохранилась одна из самых старых московских застроек. Это одно-двухэтажная Москва, пешеходная зона с крошечными домиками.
Москва литературная
Тут есть несколько пластов. Первый — так называемая музеефицированная литературная Москва. Скажем, если сейчас мы проходим Тургенева, мы пойдем в домик Му-Му или посмотрим на место, где, собственно, эту самую Му-Му Герасим утопил. Проходим Булгакова — и, конечно, пойдем в «нехорошую квартиру», где музей Булгакова. Есть Государственный литературный музей с домами-музеями, музеями-квартирами самых разных писателей.
Второй пласт — писательский. Тут у меня уже профдеформация, потому что я много работаю с современными авторами и, как правило, знаю, кто из московских писателей где жил недавно или живет сейчас.
И, наконец, третий пласт — места Москвы, которые описаны в литературе.
Дом на набережной сразу же вспоминается, Каменный мост из романа Терехова или, например, дом Ростовых на Поварской. Есть еще и целые кластеры — например, Переделкино, которое переживает второе рождение и стало очень популярным местом.
Сейчас это район Москвы, место, связанное с именами огромного количества классиков ХХ века. Там множество экскурсий, где подробно рассказывается, кто где жил, в каких отношениях друг с другом был. В то же время в Переделкине до сих пор живут очень многие литературные деятели, критики, издатели, редакторы толстых журналов. Это сообщество, которое продолжает существовать, функционировать. Когда соседи очень близки по своей основной работе и по кругу интересов, получается такая большая творческая лаборатория, все ходят друг к другу в гости, общаются, читают какие-то тексты. Это важная часть литературной Москвы.
Москва современных авторов
Столица эклектична, и литературные произведения это подчеркивают. Это, как правило, приятный город, но таящий в себе определенные опасности. Герой попадает в разные неприятные ситуации, потому что он изначально доверяет миру, открыт для общения.
Но Москва — город, в котором нужно быть начеку, где очень близко сосуществуют места с разным настроением, с разным внутренним состоянием.
На какое-то время Москва практически пропала из литературы – если она и присутствовала в ней в последние два десятилетия, то только названиями улиц, но не была чем-то сюжето-, системообразующим. Тем не менее можно выделить несколько книг, по которым создается новая мифология Москвы — или каким-то образом реконструируется старая.
Например, «Московские сказки» Александра Кабакова. У него даже не какие-то конкретные географические наименования, а просто московские реалии. Они доводятся до состояния некоего архетипа, до мифологемы, когда дежурные по станции в Московском метрополитене, у которых красные форменные шапки, называются Красными шапочками.
Из последних нашумевших и активно обсуждавшихся текстов нужно назвать роман Григория Служителя «Дни Савелия», в котором кот путешествует по районам Москвы.
Некоторые места там сознательно слегка искажены — например, в Саду имени Баумана нет пруда, но у Служителя кошки там сидят и смотрят на пруд. Но это сознательно сделано, потому что район автору точно известен очень хорошо. В романе есть очень важные точки — это и роддом имени Грауэрмана, и Таганка, шлюзы на Яузе, Аптекарский переулок и другие переулки в районе «Бауманской». Я знаю, что поклонники этого текста водили любительские экскурсии по «Москве Савелия».
Дальше — по степени уменьшения значимости московской топонимики для целого художественного текста — можно отметить и прекрасный «Сезон отравленных плодов» Веры Богдановой, где есть вполне конкретные привязки к районам.
Что почитать у зарубежных авторов о Москве
Никогда не думала об этом специально, но, может, это и хорошо: непосредственные впечатления будут более уместны. «Московский дневник» Вальтера Беньямина — о Москве 1920-х, «Подснежники» Эндрю Миллера — о Москве 2000-х, «Смысл жизни» Антуана де Сент-Экзюпери и «Бал в Кремле» Курцио Малапарте — о Москве 1930-х.
Москва читательская
За те 20 лет, что я имею отношение к книжному миру, многое изменилось. Двухтысячные были прямым наследником девяностых, их ранним и очень похожим на них ребенком. Квартирники, хаотичные читки на бульварах, «ПирОГИ» в Потаповском и на Никольской, «Улица ОГИ» и «Билингва», «Фаланстер» в Большом Козихинском. Это были такие полумаргинальные собрания: читали стихи, говорили о прозе, комбинировали чтения с музыкальными концертами.
После затопления «Билингвы» и взрыва в «Фаланстере», произошедшего вслед за ним, была распродажа залитых и обгоревших книг, на которые ставили печати «Последствия потопа в «Билингве» и «Последствия взрыва в «Фаланстере». У меня сохранился роман «Псевдо» Эмиля Ажара с такой фаланстеровской печатью. Были и циклы вечеров — например, «Полюса», в рамках которых поэты максимально непохожих взглядов и поэтик читали свои стихи и отвечали на вопросы. Участвовали в них очень разные люди: Евгений Бунимович, Илья Кормильцев, Александр Вознесенский, Анна Русс и многие другие.
Если же говорить о 2010-х и более позднем времени, то литературный процесс пошел по пути некоторой демаргинализации и даже гламуризации. Есть, конечно, вечера в «Дежурной рюмочной» на Новом Арбате (который москвичи со стажем по-прежнему почти демонстративно зовут Калининским), но в целом на смену небольшим питейным заведениям пришли музеи (Гослитмузей, Музей Москвы), театры (например, «Электротеатр «Станиславский»), кофейни, закрытые клубы типа Noodome и арт-кластеры (ГЭС-2, ARTPLAY).
Любимые кафе
С точки зрения еды, напитков, общения — бывший клуб «Кризис жанра», который уже много лет называется Imagine, на Покровке.
Когда мы встречаемся, отведя детей в школу, с моей подругой, актрисой Анной Тараторкиной, идем завтракать в кафе Conversation напротив ТАССа. Там вкусные завтраки, и оно рано открывается. Там же недалеко есть Favourite Cake — это совсем небольшая кофейня, где, на мой взгляд, лучшие сырники в Москве.
Многие книжные оборудовали специальные пространства под презентации и встречи с писателями, от хипстерской «Республики» до того же самого «Фаланстера», который стал намного больше и солидней. Наконец, все более важным и заметным на литературной карте становится все тот же возрожденный Дом творчества «Переделкино», где каждые выходные проходят самые разные литературные и окололитературные мероприятия.