19 октября 1812 года французы начали отступать из Москвы. Старая русская столица к тому моменту была разрушена пожаром, но многие каменные постройки уцелели. В городе Наполеон оставил небольшой отряд Эдуара Мортье. Это был один из старых соратников Наполеона, служивший еще в республиканскую эпоху и одним из первых получивший маршальский жезл. Словом, это был человек, пользовавшийся безусловным доверием Бонапарта.
К тому моменту французская армия уже изрядно разложилась. Если гвардейские роты еще соблюдали дисциплину, то засевшие с ними в Кремле спешенные кавалеристы жарили голубей и ворон, солдаты не выполняли приказов, пили и балбесничали. Это пятитысячное войско должно было прикрыть отступление основных сил армии, а заодно подстраховать ее на случай, если Наполеон решит зачем-то вернуться в Москву. Но у Мортье была и еще одна задача — более зловещая.
Фото: Globallookpress
Некоторые разрушения французы в Кремле уже произвели. Они пробивали бреши в стенах для маневра, сносили мешавшие постройки. Один из приказов Наполеона предписывал снести собор Василия Блаженного, поименованный «мечетью с многочисленными колокольнями». Ну а 19 октября, как пишет исследователь В. Земцов, Наполеон продиктовал письмо министру иностранных дел, где между прочим была сделана ремарка: «решено завтра взорвать Кремль и двигаться на Калугу». Для этого назначили нескольких офицеров артиллерии, которые должны были подорвать не только главную цитадель России, но и еще несколько объектов, включая даже некоторые частные особняки.
К вечеру 21 октября все было готово для подрыва. Под стены, соборы и Большой Кремлевский дворец были подведены подкопы. В качестве взрывчатки использовали обычные артиллерийские зарядные ящики, которые не смогли увезти. Всего заложили 180 тыс. фунтов пороха. Датой подрыва назначили утро 23 числа.
Между тем у Мортье в Москве было много дел. В город просачивались казачьи разъезды. Русские патрули находились уже у Красных ворот, так что Мортье следовало поторопиться с эвакуацией своих людей и того имущества, которое он хотел увезти. Действовал он в условиях нарастающего хаоса.
Фото: Государственный Эрмитаж
22 октября в Кремль прибыл русский генерал Винцингероде, по своему почину решивший предложить французам сдать Москву. Эта эскапада сильно озадачила захватчиков: офицер французской пехоты, встреченный Винцингероде, задержал парламентеров, а Мортье просто посадил их под замок. Хотя иногда рассказывали, что Винцингероде пытался предотвратить таким образом взрыв Кремля, все же это, судя по всему, позднейшая выдумка. Однако стать освободителем Москвы генерал, конечно же, желал. Он рискнул — и проиграл.
Мортье выводил свой отряд в спешке, поэтому уничтожение того, что осталось в Москве, было проведено халтурно. Он поджег Винный двор, устроил пожар у Калужских ворот и в самом Кремле. Но главный пункт программы так и не был до конца исполнен.
В ночь на 23 октября в основных частях французской армии, недалеко ушедших от Москвы, услышали далекие раскаты взрывов. Вскоре Наполеон получил от нарочного новости о подрывах в Кремле и официально объявил, что «древняя цитадель более не существует».
Этот акт произвел гнетущее впечатление на всех, и впоследствии мемуаристы по-разному объясняли приказ о взрыве Кремля, пытаясь переложить ответственность на русских, которые будто бы «неправильно» вели войну и своей «злобой» просто-таки вынудили Наполеона отдать такой приказ. Официальная французская версия состояла в том, что император намеревался «заплатить русским, как они того желают». Во французских документах подчеркивалось, что вообще-то собирались сжечь все, что осталось в Москве и окрестностях, но Наполеон «удовлетворился» приказом разрушить цитадели, «что согласуется с обычаями войны». Более логичная версия состоит в том, что Наполеон попросту испытывал мстительные чувства из-за «неправильно» проигранной кампании.
Как бы то ни было, около 2 часов ночи 23 октября в Москве раздался взрыв, уничтоживший Арсенал. За ним последовали еще несколько. Непосредственными исполнителями подрывов были капитан конной артиллерии Лист, польский капитан Косс и офицер-артиллерист Оттон.
Были серьезно повреждены Угловая Арсенальная, Средняя Арсенальная и Никольская башни Кремля. Рухнула Водовзводная башня и часть куртины, а также 2-я Безымянная и Петровская башни, часть стены у Спасской башни. Звонницы колокольни Ивана Великого были полностью разрушены, но сама колокольня устояла — взрывчатки оказалось мало. Грановитую палату и Кремлевский дворец просто подожгли.
Тем не менее разрушения оказались намного меньше, чем было запланировано. Сыграл свою роль целый комплекс причин. Заряды закладывались в спешке, вероятно, часть пороха вообще была непригодной. А иногда бывает, что просто везет — как раз зарядил сильный дождь, и часть фитилей затушило. Проследить за качеством и полнотой подрыва французы уже не успевали — русские наступали подрывникам на пятки. Так что Кремль по большей части устоял, а разрушенные постройки в основном были восстановлены позднее. Ну а подрыв Кремля, хотя и не состоявшийся, остался пятном на совести и репутации причастных к нему лиц.
Даже французские авторы позднее считали нужным как-то объясниться в связи с этой акцией, и можно смело утверждать, что самим французам немало повезло, что полностью разгромить крепость не удалось: менее чем через 2 года русская армия вошла в Париж, и тот же самый маршал Мортье вел переговоры уже о сдаче французской столицы.