«Завтра утром мы объявляем всеобщую забастовку. Правительство продолжает хранить молчание. Центр приема мигрантов переполнен сверх всякой меры. Солдат, которых послали его охранять, явно недостаточно – беженцы продолжают сбегать. Во время мировой эпидемии нарушены все правила техники безопасности!», – у мэра итальянской Лампедузы Тото Мартелло лопнуло терпение. Накануне ночью, перед тем, как он сделал это заявление, на остров прибыло судно с 476 нелегальными мигрантами на борту.
Забастовка так и не началась: правительство пообещало Мартелло прислать больше военных, а неделю спустя с Сицилии прибыли два туристических парома для разгрузки центра приема мигрантов.
Каждый раз по дороге в продуктовый магазин я смотрю на выцветший рекламный плакат: на нем изображен пляж, подпись гласит: «Lampedusa. Trova la tua Italia» («Лампедуза. Найди свою сказочную Италию». – ит.). Рядом с магазином всегда стоит темнокожий мигрант с протянутой кепкой, который, по-видимому, свою сказочную Италию уже нашел.
На плакате надпись: “Лампедуза. Найди свою сказочную Италию”. Рядом всегда стоит темнокожий мигрант с протянутой кепкой.
По разным оценкам, ежегодно из Африки на Лампедузу отплывают до 60 тысяч мигрантов, из них до 5 тысяч человек погибают в пути. С начала XXI века крохотный вулканический остров с населением в 6 тыс. человек стал перевалочным пунктом для беженцев.
Я прибыл на Лампедузу спустя три недели после громкого заявления мэра, с которого начался этот текст, 20-го сентября. Это еще не конец купального сезона, местные и туристы будут отдыхать на пляжах еще минимум месяц. Лампедуза георгафически ближе к Африке, чем к Италии: до Туниса – 152 километра, до Сицилии – 210.
Запах арабских специй – первое, на что обращаешь внимание, выходя из крошечного аэропорта. Преступности в провинциальном городе будто не существует, все идет своим чередом: некоторые двери едва прикрыты, на окнах первых этажей жилых домов – никаких решеток, обувь выставлена прямо на улице. Главное отличие Лампедузы от материковой Италии – отсутствие архитектурных изысков, здесь всегда жили в основном рыбаки. Я ожидал сразу увидеть сотни clandestini, как называют в стране мигрантов, но с утра не наткнулся ни на одного, даже спящего на улице – когда в центре Милана в это же время таких хоть отбавляй.
Лампедуза географически ближе к Африке, чем к Италии: до Туниса – 152 километра, до Сицилии – 210.
В пунктах проката мне предлагали электроскутеры, призывая позаботиться об экологии страны, вдоль побережья выстроились современные яхты, сверкая в лучах только что взошедшего солнца. Здесь по-прежнему доверяют друг другу: мне сдали старенькую Vespa без прав и залога, поверив на слово, что я умею водить; а в отеле не спросили паспорт при заселении. За завтраком я услышал по радио, сразу после прогноза погоды: ночью на остров прибыли 83 мигранта. Сразу за этим последовали результаты первых матчей Серии А.
Дорога – единственное, что напоминает о цивилизации, как только выезжаешь из города. Выжженная африканская природа не дает урожая. Бедная флора никого не интересует – все население острова сосредоточено вокруг порта. Северное побережье Лампедузы почти полностью состоит из резких отвесных скал, на южном – несколько пляжей, один из которых в 2013 году признали лучшим в мире.
Среди кустарника – огромный, накренившийся корабль. На бортах и рубке – надписи на арабском. Краска облупилась, тут и там видны пробоины от скал. Полиция обнесла судно оранжевой лентой, но кто-то уже разорвал ее, и я без препятствий подхожу вплотную. Изнутри разит запахом старого деревенского дома. Валяется истлевшая одежда, посуда и фрагменты золотой фольги – такую используют пограничники, чтобы согреть потерпевших бедствие. В 2015 году произошло самое крупное кораблекрушение в истории острова: тогда смогли спастись лишь 28 из почти девяти сотен пассажиров. Каждый год у побережья Лампедузы случаются меньшие по масштабу трагедии, возможно, и это судно – свидетельство одной из них.
В 2015 году произошло самое крупное кораблекрушение в истории острова: тогда смогли спастись лишь 28 из почти девяти сотен беженцев.
Я приезжаю на знаменитый пляж, в обед он заполнен туристами. Саженцы редкого вида кедра, высаженные на склонах, аккуратно обнесены рабицей. Неподалеку стоит палатка волонтеров, участвующих в программе по защите редких морских черепах, молодые люди раздают листовки с просьбой не трогать животных.
Местные защищаются от наплыва мигрантов по-своему. В супермаркете кассир отказался продавать пиво бородатому арабу без документов, сославшись на итальянскую забастовку. Продавец мороженного на пляже рассказал, что однажды утром обнаружил холодильник полупустым: «Я не злюсь, наверно им было нужно. Только вот пришлось вешать замок – 5 евро расходов».
Около полуночи я выехал с пляжа, и не успел отъехать далеко, как наперерез моему скутеру вышла группа мигрантов. «Друг, друг! В какую сторону центр?», – повторяли арабы в оборванных футболках, возбужденно переговариваясь между собой. Я объяснил им, в какую сторону двигаться, но через сотню метров их повязали полицейские, погрузив в фургон.
“Друг, друг! В какую сторону центр?”, – повторяли арабы в оборванных футболках. Я объяснил им, куда двигаться, но через сотню метров их повязали полицейские.
«Защищаем вас и границы» – надпись, нанесенная на стену у въезда в порт, слово «вас» перечеркнуто баллончиком. На причале – группа мигрантов, военные раздают им маски и замеряют температуру. Арабы замерзли и кутались в фольгу. Построив их в шеренги, карабинеры из специального подразделения береговой охраны вели их в полицейские фургоны.
Дорога от лучшего пляжа Италии до крупнейшего в стране миграционного центра занимает пять минут. На подъезде – толпа журналистов, в том числе зарубежных: немецкое телевидение ведет прямое включение, репортер пытается взять интервью у новоприбывших. Мигрантов снова строят, выдают листки с порядковыми номерами, фотографируют. Как только я приблизился, чтобы сделать несколько фотографий, ко мне сразу бросились военные: «Уезжай по-хорошему». Я отправился в единственный работающий на острове фастфуд, по ночам – одно из главных мест притяжения для местных.
«Журналисты – главная проблема острова. Они раздувают проблемы, к нам едет все меньше туристов. Скоро будет не на что есть! Для туристов этот кризис не представляет никакой угрозы!», – делится со мной парень, пережевывая бургер. Борьба с этими проблемами – самое яркое обещание Маттео Сальвини, главного правого политика Италии, с 2019 года находящегося в оппозиции. Он активно говорит о проблемах Лампедузы в своих выступлениях, устрашая электорат.
С утра на пристани – не души. Десятки лодок и кораблей вроде того, что я видел на пляже, качаются на волнах и выглядят как спешно покинутые из-за войны дома. На палубах – баки с топливом, матрасы, пакеты с молоком и водой. Путь из Ливии до Лампедузы занимает, в среднем, сутки. Обычно лодки набивают под завязку. На суда побольше продают три типа билетов: за 1500 евро – места на матрасе, за 800 – стоячие, за 500 евро придется провести сутки в трюме. Самый дешевый «класс» – самый популярный, люди вынуждены набиваться штабелями и дышать соляркой, некоторые задыхаются. Организаторы рейсов продают в несколько раз больше мест, чем предусмотрено – этим зачастую и объясняется высокий процент кораблекрушений. Большинство желающих рискнуть жизнью ради «сказочной Италии» бегут от войны, бедности и голода, которые следуют за постоянными конфликтами между африканскими государствами.
Путь из Ливии до Лампедузы занимает сутки. Обычно лодки набивают под завязку. На суда побольше продают типа билетов: места на матрасе; стоя и в битком набитом трюме.
Исследовав карту, я нашел дорогу, которая ведет к миграционному центру с севера, и решил попробовать проникнуть внутрь другим путем. Дорога обрывалась посередине поля, вдалеке виднелся дырявый забор из колючей проволоки. Едва я преодолел его, ко мне бросились несколько военных. Проверив документы и поверив версии, что я – заблудившийся турист, они извинились и попросили покинуть территорию. На скалах вокруг миграционного центра военные стоят каждые 30-40 метров – по-видимому, после заявления мэра правительство озаботилось принятием антивирусных мер.
Из-за разыгравшегося шторма на остров несколько дней не прибывало ни единого судна. Решиться на путь от Африки до Лампедузы в подобную погоду – верная смерть. На одном из дальних пляжей на камнях лежало еще одно нелегальное судно, неподалеку стояла роскошная яхта. Девушка в купальнике фотографировалась рядом с севшим на мель кораблем, вокруг плавали люди в масках, рассматривая медуз.
Неподалеку от другого пляжа стоял огромный паром, один из тех, что пришли с Сицилии для разгрузки миграционного центра. Подойдя поближе я увидел, как полицейские поднимают на борт пять человек. В руках люди несли сумки с одеждой. На них с пляжа глядела статуи девы Марии. На ее руках висели африканские бусы.
На скалах вокруг миграционного центра военные стоят каждые 30-40 метров.
«Богоматерь, помолись за нас, грешников, в момент нашей смерти» – надпись на плакате на главной площади города напротив единственного на острове храма. Если забить слова «Лампедуза» в поиск YouTube, второе по популярности видео – клип африканского рэпера со словами «Мама, прости, я уезжаю на Лампедузу», лирический герой то тонет в море, пытаясь ухватиться за европейский паспорт, то продает наркотики на улице итальянского города.
Администрация острова расположена на той же площади, что и храм. Я встречаюсь с мэром Мортелло вечером, он только что закончил совещание по видеосвязи и приступает к ужину. На стене за его креслом три флага – Лампедузы, Италии и ЕС, два последних свернуты. На столе – рыба и вино. Уставший мужчина наливает мне бокал белого и с восторгом указывает на рыбу: «это все наше, родное».
Поужинав, он закуривает сигару и заводит речь о проблемах острова, виня во всем правых политиков. По его мнению, беда не в том, что мигранты приплывают на остров, а в том, что происходит с ними после этого: «Понимаешь, ими занимается только мы. Материк кивает на ЕС, ЕС – на материк. Мы должны гуманнее относиться к людям. На прошлой неделе меня принимал папа Римский, я рассказывал ему о том, чем мы занимается, он поддерживал мои идеи. Я – бывший рыбак, мой отец был рыбаком. У рыбаков есть правило – спасай утопающих. И пока я у власти, я не нарушу этот закон чести».
На стене за креслом мэра три флага – Лампедузы, Италии и ЕС; два последних свернуты. На столе – рыба и вино. Уставший мужчина наливает мне бокал белого.
Неподалеку от крошечного аэропорта Лампедузы установлен памятник – «Дверь в Европу», посвященный всем погибшим у берегов острова беженцам. Через открытую дверь видно море, в этот день – особенно бурное. За памятником – обрыв, самая южная точка Италии.
Взлетную полосу от пляжа с паромом отделяет невысокий забор. Мигранты, которым посчастливилось попасть на корабль, провожают взглядом самолеты, мечтая попасть в свою сказочную Италию.
Мы прибываем в Милан. Перед входом на главный вокзал города на земле лежат несколько беженцев. Я кидаю мелочь в коробку.
– Кто из вас был на Лампедузе?
– Все мы там были, – отвечает один. Остальные молча кивают.
