В 1718 году Австрия одолела Турцию в одной из многочисленных войн. Габсбурги присоединили обширные территории на стыке Румынии, Сербии и Венгрии. Эти земли полны суровой красоты, но они были небогатыми, глуховатыми, не центр мира, прямо скажем. Население нового приобретения Вены было пестрым — славяне, цыгане, румыны, мадьяры… А вскоре с новых территорий в Австрию начали доходить пугающие слухи.
Первый официальный вампир
Петар Благоевич не собирался входить в историю в качестве первого вампира, так сказать, с персональной биркой. Это был нормальный крестьянин, живший в северо-восточной части нынешней Сербии. Жизнь его была непримечательной, пока в 1725 году он не умер.
Свыше 2 месяцев спустя в его родной деревне Кисилево стали умирать люди. Скончалось за короткий срок девять человек, причем некоторые из них на смертном одре говорили, что их удушил покойный Благоевич. Вдова заявила, что к ней во сне приходил муж и требовал свои башмаки.
Женщина ушла в соседнюю деревню, не дожидаясь, пока ее мертвый благоверный попросит чего-нибудь еще.
Напуганные крестьяне обратились к местному имперскому провизору — то есть чиновнику администрации — Эрнесту Фромбальду. Они хотели, чтобы тот совокупно с местным попом участвовал в эксгумации покойника. Фромбальд как нормальный бюрократ захотел, чтобы такие манипуляции были согласованы с вышестоящим начальством, но жители Кисилево заявили, что если он им не дозволит вскрывать могилу, они разбегутся, не дожидаясь резолюций. Тут уж Фромбальд решил, что лучше взять на себя ответственность, и вместе со священником отправился копать могилу.
Труп, к удивлению Фромбальда, неплохо выглядел, во рту имелась кровь, а волосы, ногти и борода буйно росли. Тут все решили, что думать нечего: Благоевичу проткнули сердце колом, после чего труп сожгли. Обо всем этом Фромбальд составил доклад, и именно благодаря этому отчету в мировые языки вошло слово «вампир».
Весь доклад Фромбальда был написан, чтобы снять с автора ответственность, и он завершается буквально просьбой если что винить не его, а напуганную «чернь». Судя по всему, начальство пожало плечами, и, раз уж порядок восстановился, больше к вопросу об упырях в Кисилево не возвращалось.
Несколько лет спустя эпидемия загадочных смертей настигла деревню Медведжа вблизи нынешнего Трстеника в глубине Сербии.
На сей раз вампира прозревали в некоем отставном наемнике по имени то ли Арнольд Паоле, то ли Арнаут Павле (что вернее, Сербия же, арнауты — это субэтнос албанцев). При жизни Павле рассказывал баечки о том, как его терзал вампир, но он справился, намазавшись кровью и съев земли с могилы кровососа. От упыря это уберегло, а вот от обычных жизненных бед нет: Павле сломал шею, сверзившись с телеги. Через месяц с лишним в деревне умер еще кто-то, Павле выкопали, обнаружили кровь, проткнули его колом и сожгли — словом, как обычно.
Но несколько лет спустя люди вновь начали умирать, и тут уж, конечно, все поняли: дело в вампирах.
Сначала подумали на двух женщин, умерших незадолго до того. Одна, некая Милица, была старуха, но она, по ее собственным словам, когда-то съела двух овец, убитых вампирами, и пообещала стать упырицей сама. Другая женщина, молодая Стана, умершая родами, тоже при жизни уверяла, что контактировала с вампирами — натиралась их кровью, чтобы защититься от них же.
Тут власти всполошились гораздо быстрее, чем в случае с Благоевичем. Деревня тогда находилась прямо на границе с турками, и от жителей ждали, что те будут участвовать в патрулировании рубежей, а к тому же боялись, что из Турции притащат какую-нибудь эпидемию. Так что в Медведжу после первых известий отправился врач, а затем целая комиссия, которая обнаружила, что, точно, некоторые покойники выглядят свежо, на них свежая кровь, словом, этих на всякий случай выкопали силами местных цыган и кремировали.
Однако доктор Иоганн Флюкингер, возглавлявший комиссию, все же решил пролить немного света науки на эти темные тайны и, прежде чем крестьяне предали вампиров огню, осмотрел те тела, которые «дожили» до его прибытия.
Проблема в том, что медицина находилась еще не на том уровне, который привычен нам. Патанатомия еще, можно сказать, не существовала, поэтому Флюкингер быстренько, за один день, осмотрел чертову дюжину трупов, сделал вывод, что они находятся в «вампирическом состоянии» (то есть кровь внутри плюс «здоровый» вид), после чего тела спалили, а врачи поехали по домам.
Именно драма в Медведже породила вал публикаций о вампиризме. Если Благоевич был первой ласточкой, то Арнаут Павле произвел сенсацию. Расследование Флюкингера велось довольно халтурно — не считать же за полноценную работу вскрытие 13 человек за несколько часов, — зато он оставил выразительное описание жуткого места, которое прямо-таки кишит вурдалаками. Так что в ближайшие годы Европу накрыл небольшой вал научных, псевдонаучных и сенсационных публикаций о вампиризме.
В основе «вампирской паники» лежала буквально пара документов. Автор первого вообще не являлся профессиональным медиком и был озабочен единственным вопросом — «как бы чего не вышло». Во втором случае армейский хирург неизвестной квалификации быстренько осмотрел трупы, сделал вывод, мол, да, вампиры, несомненно, и тоже не стал утруждать себя детальными расследованиями. Людей успокоили — и ладно.
Профи в деле: попытки разобраться с вампирами
Байки о вампирах оставались леденящей кровь экзотикой, пока касались глухой и дальней периферии. Тем более что войны с Турцией продолжались, для Австрии они не всегда были удачны, и османы вскоре прибрали к рукам большую часть оставленных территорий — вместе со всеми местными легендами. Ну а османские чиновники и солдаты были бедой пострашнее любого упыря. Как бы то ни было, дискуссии о вампирах и их природе велись, но это были несколько отвлеченные умствования. В конце концов, новых случаев не фиксируется, а к туркам не будешь же высылать комиссии.
Но в 1753 году байки о вампирах просочились через границу Австрийской империи, и вампиров начали «находить» и там. Началось с Трансильвании (самый попсовый вампир Влад Цепеш, кстати, вопреки стереотипу, никогда там не правил, он когда-то возглавлял соседнюю Валахию). Все шло более-менее по уже известному сценарию: умирают люди, затем подозрение падает на недавно умерших. Эксгумировали некую Доротех Пихсин, ее тело оказалось, по мнению людей, недостаточно разложившимся, и когда его сжигали, из трупа хлынула кровь. После этого смертей стало меньше.
А уж когда вампирская лихорадка затронула Моравию (восток нынешней Чехии), то тут императорский двор в Вене переполошился: это не где-то далеко, это уже сердце империи, один из самых богатых ее регионов, благополучие Чехии — это уже вопрос благополучия всей державы.
Императрица Мария Терезия отнеслась к вопросу очень серьезно. Ей совершенно не улыбалось столкнуться с массовой паникой, которая распространялась все дальше и дальше. На восток отправилась комиссия во главе с хирургом Георгом Талларом, кроме того, в работе участвовали профессор анатомии Иоганн Гассер и главный врач армии Кристиан Вабст. Общее руководство расследованием легло на плечи многоопытного придворного медика Герарда ван Свитена. На сей раз задача была четкой: как следует исследовать вопрос и понять, что происходит, по итогам основательного расследования.
Врачи указали на некоторые очевидные обстоятельства.
- Во-первых, никто ни разу не мог засвидетельствовать, что сам видел, как труп встал и ходит. Черный кот рядом с кладбищем? Свинья?! Замечательные свидетельства, но свинья даже возле могилы — это не вампир.
- Во-вторых, а кто свидетель? Чиновник, который ни черта в медицине не понимает изначально, и группа войсковых костоправов, которые за пределами своей весьма узкой специализации в жизни ничего не знали.
- Жертвами вампиров и вампирами по странному совпадению становились уже истощенные люди, на которых к тому же влияли строгие церковные посты. Удивительно, но вампиры выбирали именно время голода и холода, в середине зимы, когда мог чахнуть и без всяких вампиров.
Людям XVIII века были еще не знакомы многие процессы, связанные с поведением мертвого тела. Например, им еще не было толком знакомо такое явление, как жировоск. При высокой влажности, низкой температуре и недостаточном доступе воздуха происходит естественная консервация мягких тканей, а эпидермис отделяется от кожи. Все это наблюдали участники первых «вампирских процессов», но они еще не понимали, что вообще видят.
Не факт, что о жировоске хорошо знали ван Свитен и его команда, но зато они отлично понимали, что зимой, при низкой температуре, в естественном холодильнике, тело месяцами может оставаться «нетленным». К тому же, рассуждал ван Свитен в итоговом докладе, труп не разлагается мгновенно. А если гроб хорошо закрыт, почва плотная, температура воздуха низкая, то покойник может буквально десятилетиями выглядеть вполне презентабельно.
Неграмотные и напуганные крестьяне объявляли вампирами людей, лежавших недели по три в промерзшей земле, а одного — вообще через два дня после смерти; вот если бы он за два дня рассыпался в прах, вот это было бы и правда удивительно.
Ван Свитен буквально растоптал «вампирскую панику». За отчетом медиков последовали указания Марии Терезии о запрете традиционных мер защиты типа вбивания кольев и сожжения.
Почему вообще людей принимали за вампиров
Нам же остается добавить пару слов с высоты современного знания о человеческом организме. Многие болезни проявляются теми симптомами, которые традиционно считаются атрибутом вампиров. Ну, скажем, язвы и пузыри на коже, изменение цвета, причем при воздействии солнечных лучей покраснение усиливается — человек как будто на ровном месте получает солнечные ожоги. Одновременно он теряет вес, могут начаться галлюцинации, психоз… виноваты вампиры? Черта с два, пеллагра, тяжелый авитаминоз. Мягко говоря, не самая приятная болезнь, но легко представимая в голодную зиму.
Кровь во рту? Банальнейший туберкулез — никаких вампиров не надо, чтобы люди умирали, причем массово. А еще цинга — тоже вызванная нехваткой витаминов; тут кровотечение из десен вообще классика. Человек не сосал кровь, вся кровь во рту — его собственная. Тем более что голодающий и холодающий человек становится уязвимым даже не для конкретной болезни, а для всех болезней сразу. И вот, люди действительно умирают массово, и во рту кровь, зато труп на морозе в крепком гробу «нетленный».
Характерно, что после паники XVIII века истории о вампирах резко пошли на убыль. Оказалось, что кровососов вполне можно победить при помощи административных мер — достаточно пороть любителей вскрывать могилы. От туберкулеза это не избавит, зато вурдалаки посещать деревни перестанут.
А вот в мировой культуре вампиры с тех пор прописались прочно. Бедные неграмотные славянские и румынские крестьяне породили один из самых узнаваемых образов мировой культуры, просто-таки специально не придумаешь. Ну а в XIX веке Брэм Стокер соединил два совершенно разных образа: жестокий валашский господарь Влад Цепеш и анонимный кровосос из сербских легенд слились в единый образ того вампира Дракулы, который дал начало громадному семейству существ, от Носферату Фридриха Мурнау до комичных «Вампиров средней полосы». Пожалуй, Герард ван Свитен очень удивился бы, узнав, что он станет прототипом охотника за нечистью Ван Хельсинга, истребляющего упырей теми методами, которые сам он высмеивал.
