«МН»: Как я могу представить тебя читателям?
Сэм: Меня зовут Сэм, мне 41 год, и я родился в Тегеране. Живу в Москве чуть больше 3 лет. У меня здесь своя мастерская: чиню электронику, ноутбуки и компьютеры.
Когда я был гораздо моложе, отец владел небольшим деревообрабатывающим заводом в Краснодарском крае. В те времена я много путешествовал, и отец предложил приехать к нему — сделать передышку.
Меня встретили в аэропорту и сразу увезли в лес.
По-английски почти никто не разговаривал, и все время, что я там жил, я почти ничего не делал, — было просто нечем заняться. Все развлечения — поехать с рабочими в ближайший городок, где-то выпить, остановиться в отеле, а утром снова вернуться на завод. Зима была очень снежная, и рабочие много пили.
Спустя 2 месяца я сел в машину и поехал из леса обратно в аэропорт.
«МН»: Выходит, хоть и краем глаза, но ты застал Россию на рубеже нулевых. А где еще тебе довелось пожить?
Сэм: Я 14 лет прожил в Турции, в Анталье. Там я и встретил Ирину, свою будущую жену. Мы просто познакомились в интернете и начали переписываться — правда, вместо беседы об отношениях и романтике быстро переключились на обсуждение работы, проектов и планов. То, что она трудоголик, стало понятно сразу. Как и я.
Я с 8 лет рос с компьютером, знаю много языков программирования и в то время работал на немецкую компанию. Оказалось, Ира также работает в ИТ, и мы долго обсуждали идею моего проекта. В тот же день решили встретиться, но с уговором «ни слова о работе» — ведь я искал девушку, а она была в поиске парня. С тех пор мы вместе.
«МН»: Вы сразу переехали в Москву?
Сэм: А здесь начинается история. Как я говорил, я прожил в Турции 14 лет — и почти все это время без документов. Я сбежал туда из Ирана — оставил великолепную жизнь, в которой у меня было почти все и в которой я многого добился. В Анталье меня остановил один полицейский, забрал документы и выдал вместо паспорта клочок бумажки с моим именем, возрастом и местом рождения.
Так, следующие 14 лет я не мог нормально жить, работать или хотя бы просто покинуть страну.
«МН»: Ты готов говорить о причинах, которые заставили тебя уехать из Ирана?
Сэм: Могу только сказать, что одна из них была связана с армией. Знаешь, я боец по жизни, но я совсем не военный, я не мог быть солдатом и слушаться чьих-то команд. Я трижды сбегал из армии и в последний раз решил, что просто уеду из страны. В глубине души я сожалею об этом решении — оно привело меня к долгим годам в турецком заточении, это был ужасный опыт. Каждый день я боялся выйти на улицу и встретить полицейских, ведь всего один турецкий коп украл столько лет моей жизни.
С другой стороны, именно этот побег привел меня к моей супруге. Когда я встретил Ирину, я мечтал отстроить жизнь заново, но это казалось невозможным. Я был измотан и знал, что протяну так лет до 40, потому что больше так нельзя. И вот мне 41, и от этих мыслей ничего не осталось.
«МН»: Как тебе удалось восстановить документы?
Сэм: Я боялся обращаться в посольство, потому что меня могли депортировать в Иран. Но Ирина спросила: почему не попробовать? С этого вопроса началась новая жизнь.
Казалось, официальный Иран никогда не позволит мне получить документы. Но любовь придала мне сил для борьбы, и спустя несколько месяцев иранское консульство одобрило выдачу документов. Помню, как позвонил им в последний раз и услышал: «Центр (это значит Иран) одобрил твои документы. Тебе нужно приехать за ними в Трабзон (город на востоке Турции)».
«МН»: И после этого вы вместе переехали в Россию?
Сэм: Да. Через 2 месяца я подаю на гражданство. Но если честно, смогу подать даже раньше, потому что скоро у меня родится сын. Все эти годы одиночества я мог только мечтать, чтобы стать отцом.
Мы переехали в квартиру родителей Иры на «Парке культуры», где живем до сих пор. Я начал свое дело. Супруга снова поддержала меня, помогла найти первых клиентов.
«МН»: Что ты чувствовал, когда начинал жить в Москве?
Сэм: Когда я был очень маленьким, я рассматривал старые, еще дореволюционные газеты и журналы. Знаешь, дети обычно просто листают страницы и смотрят картинки. Я много раз видел эту знаменитую церковь на Красной площади, храм Василия Блаженного, — до сих пор помню ту черно-белую фотографию. У меня была мечта увидеть его своими глазами.
После приезда я несколько раз специально приезжал на Красную площадь. Жена очень надо мной смеялась.
Мне нравится Москва, даже памятник Петру на острове. Знаю, многие считают его некрасивым, но для меня это просто wow.
Москва всегда казалась мне другой планетой. Жаль, что пока у меня не так много времени, чтобы достаточно попутешествовать по городу. Москва огромная, а ее структура очень похожа на мой родной Тегеран. Здесь много людей, город очень деловой и красивый. Не знаю, как сейчас выглядит Тегеран, но всякий раз, гуляя по Москве, я вспоминаю его. Похожие места, улицы, площади.
«МН»: Было здесь что-то необычное для тебя в бытовом плане?
Сэм: Можешь смеяться, но то, как здесь сушат посуду, например чашки. Ведь важно, чтобы после мытья верхняя кромка ни к чему не прикасалась и оставалась чистой. Я часто видел, что тут их просто переворачивают и ставят мокрыми на пыльные полки, где внутренняя часть даже не может высохнуть. Это правда очень странно!
В нашей культуре и во многих мусульманских странах, куда бы ты ни вошел, тебя приветствуют. Пришел ли ты что-то купить или попросить еды — тебе всегда скажут «добро пожаловать». В первую очередь ты гость. Здесь часто об этом забывают.
Еще в моей культуре принято называть друг друга «брат» и «сестра». Эта традиция пришла из религии и стала частью культуры. Но странно сегодня называть кого-то сестрой, а завтра жениться на ней.
«МН»: А как вы с супругой проводите досуг в Москве?
Сэм: Мы приходим домой после работы... и продолжаем работать. Как минимум делать что-то по дому: чиним, ремонтируем, красим. Посмотреть кино вместе — большая редкость. Иногда это даже перебор. (Смеется.)
А вообще я люблю бильярд, точнее снукер. Был в моей жизни период, когда я даже спал на бильярдном столе. Сейчас я редко играю, но готов в любое время, только позовите! Иногда хожу в один клуб, там отличный сервис, но столы не очень. Так что не буду говорить название, чтобы не делать антирекламу.
«МН»: Ничего себе, я встретила человека, которому тоже нравится снукер! Потрясающий спорт, где играют и умом, и характером. Ключевой вопрос: твой любимый игрок?
Сэм: Ронни О’Салливан, конечно! Второй — Марк Уильямс, он единственный, кто может играть с закрытыми глазами. И третий — Джадд Трамп за его невероятно сильные удары и кьюинг, он легенда. Они все профи, но Ронни «Ракета» О’Салливан — мастер из мастеров.
«МН»: Если бы ты не назвал Ракету, я бы прекратила это интервью! Хорошо, а что насчет иранской еды в Москве? Можешь посоветовать местечко?
Сэм: Я пробовал ходить в места с иранской едой, но это было очень плохо. В одном ресторане никто не говорил на фарси, владелец сидел и просто курил кальян, а официант из Киргизии так и не смог понять, про какие блюда я спрашивал.
Так что я готовлю сам, жена говорит, что в миллион раз вкуснее, чем в ресторане. Но определенные ингредиенты в Москве не найти. Моя мама точно приедет, когда родится мой сын, и я опять попрошу ее привезти иранских продуктов. Обычно она приезжает с двумя баулами еды и специй.
«МН»: Уверена, в Турции ты встречал много россиян. Чувствуешь разницу — какие мы на отдыхе и в повседневной жизни?
Сэм: Да, конечно. Мне посчастливилось познакомиться в Москве с большим количеством прекрасных добрых людей, но в целом россияне в отпуске и россияне дома сильно отличаются. На отдыхе это очень милые люди. Говоря откровенно, девушки часто приезжают в Турцию ради секса: они много улыбаются и выглядят более счастливыми. А мужчин делает более счастливыми турецкий климат. В Москве же все более серьезные и грустные. Предполагаю, это связано с историей и культурными особенностями, но я к этому пока не привык.
Кстати, чаще всего, чтобы переехать в Москву навсегда, иностранцы рассматривают два базовых пути: работа (в том числе свой бизнес) и брак. И последнее здесь совсем не просто. Насколько я заметил, многие российские мужчины не готовы вкладываться в отношения и семью. Есть отцы, которые даже не знают, в каком классе учатся их дети.
А россиянки, в свою очередь, не из тех, кто будет долго терпеть, если что-то не так, — максимум год, а бывает, что и неделю.
Женщина непременно спросит: «Почему ты не работаешь?», «Когда ты будешь твердо стоять на земле?». В восточных и южных мусульманских странах женщины готовы ждать и 10 лет, когда их мечты осуществятся, а надежды оправдаются.
«МН»: Мы беседуем на английском. А по-русски ты говоришь?
Сэм: Почти нет. Что-то понимаю, но говорить стесняюсь, постоянно путаю слова в разных значениях. А по-английски говорю с легким фарси-акцентом.
«МН»: Что скажешь, если я попрошу тебя перевести несколько фраз на фарси?
Сэм: Давай попробуем, но учти, фарси очень чувствительный язык, многое зависит от контекста и формы слова. Чтобы понять многие слова, нужно изучить хотя бы базу языка.
Русско-персидский разговорник от Сэма
Как поприветствовать очень близкого друга — обнять человека словами?
Когда ты любишь кого-то как брата или сестру, ты говоришь: Салом дадаш! Салом обджи!
Буквально: дадаш — старший брат, обджи — старшая сестра, но эти слова используются для близких. Эти слова не стоит говорить малознакомым людям, как и возлюбленным, — это вызовет, скорее, недоумение.
Как сделать комплимент повару за прекрасно приготовленное блюдо?
Даст мариза или Нозе шастет — это даже не фарси, это «тегеранский», когда ты хочешь похвалить работу, которая сделана действительно хорошо. Даже не знаю, как перевести это дословно и не потерять смысл. Это похвала рукам мастера.
А как воскликнуть — «Это было моей мечтой»?
Инрояе ман буд.
А если я хочу попрощаться, но выразить надежду на скорую встречу?
Беомиде дидар — желаю нашей встречи снова!
Тобэт — до скорого!
И последнее. Как перевести «любовь спасет мир»?
Знаешь, в фарси мы используем другое выражение: мохаппат. Я не могу перевести это на английский, но верю, что если бы люди приняли это понятие — мы бы жили в лучшем мире. Примерно оно означает любовь, прощающую и принимающую. Так человек любит свое дитя и готов простить ему даже большие ошибки.
«МН»: Какой ты видишь свою жизнь, скажем, через 10 лет, когда тебе будет 50?
Сэм: Я представляю, что живу где-то за городом в собственном доме, между лесом и водой, озером или рекой. Возможно, мы переедем на восток России, в сторону Екатеринбурга. Там красиво и менее шумно.
У меня своя компания, и есть люди, которые могут управлять ей и которым я могу доверять. А я занят новыми проектами, которые будут менять технологии и будущее. Сначала были компьютеры, потом ноутбуки, затем планшеты, сегодня уже придумали компьютер из стекла. Мечтаю создать что-то, что также повлияет на будущие технологии. Не уверен, что это получится в текущих экономических условиях, но надеюсь на лучшее
