Роботы устали. Перегорели. 22 февраля французский электронный дуэт Daft Punk, 20 последних лет скрывавший свои лица под забралами огромных роботоподобных шлемов, выложил на свой канал в YouTube видео. В нем сначала 4 минуты показывали сцену из фильма Electroma, снятого самими Daft Punk в 2006 году. Оба участника дуэта, конечно же — в костюмах роботов, шли по пустыне. Шли, а затем остановились, посмотрели друг на друга, разошлись в сторону. Один из них взорвался. Другой — вышел из кадра. На экране появлялась незамысловатая эмблема, на которой были изображены две механические руки, сложенные так, чтобы указательные и большие пальцы вместе образовывали треугольник. Мерцала надпись «1993–2021». Видео называлось «Эпилог». Через час после его загрузки Daft Punk отправили во все новостные издания мира пресс-релиз. Группа объявила о самороспуске.
Как правильно отметил в твиттере американский рок-критик Стивен Хайден — и как верно его слова передал Артем Макарский в своем тексте о распаде Daft Punk, опубликованном на «Афише-Дейли», — сейчас так не принято. Обычно популярные группы объявляют, что «ушли в бессрочный отпуск». Что все закончено, что больше ничего не будет, что дальше ничего не ждите — такое случилось в первый раз за долгое время.
Другой вопрос, конечно, кто что от Daft Punk вообще ждал. С момента выхода их последнего альбома Random Access Memories прошло почти 8 лет. Примерно столько же Тома Бангалтер и Ги-Манюэль де Омем-Кристо (так на самом деле зовут роботов) не давали концертов. И не скоро, вероятно, смогли бы вообще сыграть живьем.
За 28 лет существования Daft Punk вообще подарили публике относительно мало искусства.
В их дискографии — четыре больших альбома, один из которых, Human After All, был в 2005 году разгромлен прессой, продался мизерным тиражом и в итоге оказался полностью забыт всеми, кроме самых рьяных поклонников дуэта. Вне студийных записей — несколько концертных турне, породивших, в частности, два концертника. Еще — саундтрек к фильму «Трон: Наследие». Еще — десяток клипов, аниме-мюзикл Interstella 5555: The 5tory of the 5ecret 5tar 5ystem и упомянутый выше фильм Electroma, оказавшийся настолько странным, что недоумевала даже видавшая все публика Каннского кинофестиваля, где состоялась премьера картины.
Главным образом наследие Daft Punk держится на альбомах Homework (1997), Discovery (2001) и упоминавшемся выше Random Access Memories, одну песню с которого — Get Lucky с Фарреллом Уильямсом в качестве вокалиста — знает, вероятно, даже ваш домашний питомец. Разумеется, если он у вас есть и если ему повезло застать 2013 год.
Три с небольшим часа музыки. Для большинства слушателей, после объявления о распаде Daft Punk захлестнувших соцсети песнями францзуского дуэта, весь гений группы — все, что за эти 28 лет стало вечным, — уместился в этот скромный хронометраж. Даже, на самом деле, куда в более скромный: что Homework, что Discovery, что Random Access Memories запоминаются своими концепциями и подачей, но реально всемирно любимыми с первых двух из них стали по три песни, а с последнего — Get Lucky.
Почему, оставив на первый взгляд так мало, Daft Punk значили для мира так много? Дело в хитром сочетании прямолинейного расчета, работы, удачи, наглости и любви.
Расчет — это выверенные от и до концепции альбомов. Это сопровождающие эти альбомы фильмы (еще раз: аниме-мюзикл! артхаус в пустыне!). Это концертные сцены в виде пирамид, клипы, костюмы роботов, приглашенные вокалисты. Это тексты песен, самый прилипчивый из которых состоит из вынесенных в заголовок суперхита Around the World трех слов, последовательно пропетых 144 раза без изменений.
Это рекламная кампания к выходу Random Access Memories, которая месяца три разогревала мир деталями записи альбома, трейлерами и синглами. Это премьеры в Каннах и это Канье Уэст, сэмплирующий почти целиком песню Harder, Better, Faster, Stronger. Это концертные альбомы, которые состояли из шума толпы и гигантских попурри уже известных студийных треков и которые, не будь на них орущих и ликующих людей, могли бы вообще быть записаны в студии. Daft Punk стремились поразить каждым своим новым шагом и решением. У них это получилось.
Работа — это то, что слышно в каждой секунде любого трека Daft Punk.
Какими бы они кому ни казались — великими или раздражающими, глупыми или гениальными, — нельзя не признать, что они всегда оказывались близки к совершенству с точки зрения звука, продакшна, ритмов и мелодий.
Критерий совершенства при этом менялся от одного альбома к другому, поскольку стилистически ни один из опусов Daft Punk на самом деле не похож на другой. В 2001 году группа выпустила почти целиком состоявший из сэмплов Discovery, — а спустя 12 лет на Random Access Memories забивала каждую секунду грувами, сыгранными на аналоговых синтезаторах, гитарах, басу и барабанах.
Удача — потому что до появления Daft Punk и, шире, французского хауса, в середине 1990-х мир популярной музыки этот жанр фактически не знал. Да, иногда хаус-треки становились хитами, но они начисто игнорировали культуру жанра. Именно культура эта была в те времена геттоизирована.
Хаус — исторически не только чернокожая музыка, а в первую очередь гомосексуальная, ритмы и танцы меньшинств из числа меньшинства, проходившие в грязных складских помещениях на задворках южной части Чикаго. Daft Punk первыми догадались взять хаус и совсем убрать из него все афроамериканское, гомосексуальное, не массовое. Заменить наркотическо-призывную энергетику жанра эйфорией европейской поп-музыки, а его грязную сексуальность — инфантильной асексуальностью.
Неслучайно те пользователи соцсетей, которые в связи с распадом вспоминают о влиянии Daft Punk на свою жизнь, обычно рассказывают, как благодаря французскому дуэту роботов вообще открыли для себя всю танцевальную музыку, целиком.
Обычным людям — нормис, не фрикам, не меломанам, не увлеченным, ограничивающим свое познание музыкальных богатств чартами, — в принципе не свойственно сильно углубляться в вещи табуированные и скрытные.
Наглость — потому что, разумеется, Daft Punk на первых порах заимствовали у безвестных ветеранов хаус-сцены 1980–1990-х все, что можно. На их первом альбоме была песня Teachers, в которой они просто перечисляют 44 имени повлиявших на них музыкантов; почти все — чернокожие, многие — обреченные на отсутствие любого коммерческого успеха. Вторым, например, Daft Punk упоминают Диджея Фанка. Знаковый релиз в биографии этого человека — микстейп Booty House Anthems, где меньше чем за 40 минут проносится 28 супербыстрых треков примерно с такими посылами: «Я накурился», «Я хочу тебя в******», «У тебя крутая ж***», «Покури и тряси ж****», «Пойдем п******». Это хардкор. С таким в чарты не пускают.
Но главное — это любовь.
После хауса Daft Punk последовательно углублялись в арэнби и геридж (Discovery), в хард-рок и классическую электронику в стиле Kraftwerk (Human After All) и в софт-рок и диско конца 1970-х (Random Access Memories). Эти синтезы жанров не работали бы и не породили бы кучу хитов, будь расчет прямолинейным, а удача — незаслуженной. Будь работа над ними не в радость. Daft Punk оставили после себя музыку, которая отсылает к другим стилям и другим эпохам и использует уже много раз испытанные методы, потому что иначе никак.
Потому что любовь — это когда прокручиваешь в голове ее слова, ее движения, ее манеры, ее привычки. Когда ценишь каждый прожитый с ней момент. Когда с ней хочется провести всю оставшуюся жизнь, до тех пор, пока не влюбишься снова, причем опять, заново, в очередной раз — в нее. Когда она — это музыка. Daft Punk умели ее любить.
