Кого мы считаем детьми
Исследователи определяют конец детства по разным физиологическим, психологическим и социальным параметрам. Поэтому для одних детство заканчивается половым созреванием в 14–15 лет, другие продлевают его до 20–22 лет. Более того, возрастные рамки меняются в зависимости от исторического периода и региона.
В рамках статистического учета ООН считает, что люди с 15 до 24 лет — это молодежь, однако Конвенция о правах ребенка ООН определяет, что до 18 еще длится возраст детства.
При этом психологический возраст человека может не совпадать с возрастом биологическим, поэтому любая классификация — это упрощение и условность, не учитывающие индивидуальную норму развития человека.
Чтобы не запутаться, в данном тексте мы опираемся на текущие законодательные нормы России: согласно 124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ», «ребенок — лицо до достижения им возраста 18 лет (совершеннолетия)».
Как мы пришли к тому, что малолетних надо защищать
Говоря о защите детей, мы подразумеваем не столько защиту детства как, скажем, времени для роста и развития в заботе и любви, сколько оберегание маленьких людей от действий взрослых (включая родителей).
Хотя западное общество начало более или менее осознанно заботиться о детях
В дореволюционной России власть родителей над детьми была абсолютной, а о процедуре лишения родительских прав в патриархальной традиции не было и речи. Государство придумало забирать малолетних у нерадивых родственников уже после 1917 года.
После революции защита детей стала делом государственной важности — нужно было спасать популяцию, пострадавшую от войны, и воспитывать нового советского человека.
Постепенно в центре внимания оказывались не только беспризорники, малолетние преступники и маленькие люди в беде, но и дети, подвергающиеся насилию, в первую очередь домашнему. Советская агитация гласила: «Не бей ребенка!»
Дома пионеров и прочие организации детского досуга были не только инструментом воспитания идеологически правильного человека, но и безопасным местом с нормальными санитарными условиями, где на тебя не поднимут руку (по крайней мере, не изобьют).
Страна выбиралась из бараков, вместе с тем уходила и «казарменная дедовщина» в семьях.
Важно понимать, что изменения ощущали в первую очередь жители больших городов. Подвижки в сельских и деревенских практиках требовали больше времени и контроля. К тому же законодательные и социальные нормы в разные периоды Советского Союза корректировались в соответствии с официальным курсом.
Запрет абортов, который принято представлять как меру для защиты детей, в советское время четко дал понять — он никого не защитит: с 1936 по 1955 год сфера абортов ушла в серую зону и была криминализована, выросли материнская смертность и бесплодие, как следствие — произошло сокращение рождаемости. Социальные последствия появления нежеланных детей неизмеримы: мы не знаем, сколько из них в итоге были приняты родителями и воспитаны в благоприятных условиях.
После Второй мировой войны и создания ООН в 1945 году решение детского вопроса стало одним из приоритетов на международном уровне.
Однако идея такого дня появилась еще в 1925 году на Всемирной конференции женщин по вопросам благополучия детей в Женеве — после принятия Лигой Наций в 1924 году первого международного документа об охране, заботе и правовой защите детей, Женевской декларации прав ребенка.
Ключевые законы, регулирующие права несовершеннолетних в России, — Конституция РФ, Семейный кодекс и другие — тоже не являются константами и периодически подвергаются изменениям, в том числе под эгидой «защиты детей». Так, поправки к Конституции 2020 года объявили малолетних «важнейшим приоритетом государственной политики».
В правовом поле от детей как родительской собственности до детей как важнейшего приоритета прошло меньше 150 лет. На практике все, конечно, сложнее.
Например, в 2018 году Совет Безопасности ООН принял резолюцию №2427, призывающую к защите детей во время вооруженных конфликтов. Россия заявила о решительном осуждении всех преступлений против детей, включая их вовлечение в качестве участников вооруженных конфликтов. На деле дети — самая уязвимая группа во время военных действий.
В ряде регионов мира рабский детский труд — распространенное явление (так, часть слюды, используемой в наших косметике и смартфонах, вполне вероятно, добыта детьми и в не самых безопасных условиях). В России эта проблема тоже пока не решена. Глобальные конфликты вроде войн и пандемии коронавируса только усиливают проблему.
Защита — это ограничения
В вопросе защиты детей мнение самих детей учитывается редко — решать, что хорошо, а что плохо, что можно и нельзя, продолжают взрослые. Мы исходим из того, что маленькие люди еще не готовы психологически и физически к принятию решений и несению ответственности.
Возникает несколько парадоксальная ситуация: мы, взрослые, защищаем права тех, кого сами в этих правах поражаем.
При этом зачастую мы ориентируемся на статистическую норму (норму большинства), не учитывая норму индивидуальную: усредняем возраст, в который наступает половое созревание, или рисуем общие образовательные траектории, по которым человек до 16–18 лет еще точно учится.
Векторы охраны детей могут изменяться сообразно общественно-политическому контексту. Скажем, сейчас мы куда больше «защищаем» новые поколения от «влияния Запада», чем еще несколько лет назад. При этом мы апеллируем к традициям — которые также могут идти вразрез со статистической нормой: так, государство представляет себе «традиционную семью» как многодетную, в то время как
Права и ограничения маленького человека в букве закона
Обеспечение детей правами — это постоянный поиск баланса между разрешением и ограничением, в котором свободы никогда не бывает много. Или все же бывает? Рассмотрим несколько примеров баланса между «можно» и «нельзя».
Право распоряжаться собой и право выбора
Пожалуй, одна из самых сложных для регуляции сфер: да, здорово дать ребенку право быть собой и возможности для самореализации, но не менее важно научить его «вписываться в общество» и быть «социально нормальным».
Причем «вписывание» — не только соблюдение некоторых широко принимаемых норм вроде «бить людей и обзываться — плохо», «слушаться старших и не шуметь — хорошо», но и готовность принять текущие запросы государства. Сегодня, например, оно нацелено прививать детям ценность семьи и рождения детей, а также знания о начальной военной подготовке — на это маленький человек никак не может повлиять.
До 14 лет ребенок не вправе изменить свое имя, с 14 до 18 лет — только с согласия обоих родителей.
Человеку до 15 лет можно оказать психиатрическую помощь только с согласия одного из родителей. Если папа и мама не признают проблему или в принципе «не верят» в ментальные заболевания, придется как-то подождать до 15-летия. К тому же врачебная тайна несовершеннолетнего, за некоторым исключением, вовсе не является тайной для его родителей.
Зато с 15 лет дети могут сами соглашаться или отказываться от медицинских вмешательств: например, человек может пройти вакцинацию, не спрашивая мнения родителей. А еще ребенок имеет право на защиту от злоупотреблений со стороны родителей, а с 14 лет — и обращаться в суд против них.
Право на образование
Маленький человек имеет право на получение бесплатного среднего, среднеспециального и, при определенных условиях, высшего образования. Он даже может не ходить в школу и учиться дома (хотя решение все равно за взрослыми).
Иногда родители не только не спрашивая отдают ребенка в школу, кружки и секции, но и самостоятельно выбирают ему вуз и специальности, да и в целом определяют факт обучения уже подросшего человека в вузе. При этом образовательные программы, учебники и нормативы для сдачи утверждает государство; оно же решает, кто может, а кто не может преподавать, — и это решение не всегда продиктовано только компетентностью специалиста. А еще государство может ограничить доступ несовершеннолетнего к какой-либо информации, если сочтет, что эта информация наносит вред или не соответствует возрасту.
Право на добровольный труд и финансовую независимость
Ребенок имеет право на содержание от своих родителей и других членов семьи, а еще может пойти работать, если ему уже исполнилось 16 лет. Чтобы начать работать раньше, требуется согласие от кого-то из родителей или органов опеки.
При этом государство отдельно защищает права несовершеннолетних работников на продолжительность рабочего дня и условия труда.
Но до 14 лет человек не может сам совершать сделки (не считая разрешенных мелких покупок и карманных трат) и распоряжаться собственными деньгами и вкладами. А с 14 лет все равно потребуется согласие родителей на проведение любых крупных сделок.
А еще родители могут ходатайствовать об ограничении или лишении человека от 14 до 18 лет права самостоятельно распоряжаться своим заработком. Правда, тут закон предоставляет несовершеннолетнему возможность эмансипации.
Эмансипация
С 16 лет несовершеннолетний может стать полностью дееспособным и получить всю
Ускорить получение полной дееспособности может и вступление в брак (ст. 21 ГК РФ). Субъекты РФ сами устанавливают возрастные рамки (ст. 13 СК РФ). В Московской области нижний порог — 14 лет, при наличии беременности или уже рожденного общего ребенка, а также при непосредственной угрозе жизни одной из сторон.
При этом подросток теряет право на алименты от родителей (и получает обязательство выплачивать алименты престарелым недееспособным родителям) и приобретает ответственность за причинение вреда. Но даже после эмансипации человек остается несовершеннолетним, то есть ребенком — и остальные ограничительные и защитные нормы продолжают действовать.
А что с обязанностями несовершеннолетних? Исследователи права отмечают, что законодательное регулирование в этой области недостаточно. Если права регламентируются на государственном уровне, то обязанности прописываются, скорее, на уровне семьи и образовательных учреждений.
Да, с 16 лет наступает административная ответственность, а с 14 лет — уголовная. Но в обоих случаях до совершеннолетия предусмотрены послабления в приговорах. При этом дети до 14 лет вообще не могут быть наказаны: ответственность перед законом несут их родители. Ведь за некоторыми исключениями мы признаем детей недееспособными, то есть в силу возраста не способными осознавать свои поступки и их последствия. Тем временем несовершеннолетние закон преступают, хотя и реже взрослых.
Итак, простого и универсального решения нет: мы находимся в постоянном поиске баланса между защитой прав маленьких людей — и поражением их в этих правах, между признанием их недееспособности и наделением обязанностями.
Но за полтора века мы прошли долгий путь к знаку равенства между правами ребенка и правами человека, а значит, способны идти дальше в создании более безопасного мира для всех людей — и маленьких, и уже выросших.