В 2021 году Россия вошла в «большую семерку» стран-участниц песенного конкурса «Евровидение», чьи представители проходят в финал автоматически. Но наш путь на «Евровидение» не был ни легким, ни быстрым.
К тому моменту, когда российский артист впервые принял участие в «Евровидении» – это случилось в 1994 году – история конкурса насчитывала уже 48 лет.
Сегодня ни для кого не секрет, что это достаточно специфическое мероприятие с неоднозначной репутацией и сложной системой голосования.
Но что еще не очевидно для широкого зрителя и даже для массмедиа: этот крайне популярный конкурс — явление исключительно телевизионного порядка и практически не имеет какого-либо отношения к музыкальной индустрии, и никакого влияния на нее не оказывает.
Посудите сами. Единственным бесспорным примером того, как с «Евровидения» началась большая карьера, — это победа шведского квартета ABBA в далеком 1974 году. В какой-то степени можно еще вспомнить Селин Дион, победившую в 1988-м.
Задумайтесь, где теперь остальные ежегодные победители? Как успешное выступление на конкурсе принципиально повлияло на их дальнейшие карьеры, не считая быстро выпущенного по следам победы альбома или гастрольного тура? Где интернациональные карьеры, если победителями были не «ноунеймы», а реально успешные у себя дома «локальные» звезды?
Возьмем единственного артиста, который аж два раза побеждал на «Евровидении» — ирландца Джонни Логана. Вряд ли вам знакомо его имя.
Актуальным в данный момент артистам совершенно нечего делать на этом конкурсе, более того, их участие может свидетельствовать о том, что они выходят в тираж. Можно только приветствовать отказ популярного питерского коллектива Little Big представлять Россию в 2021-м после отмены прошлогоднего «Евровидения» из-за пандемии, хотя мне не известны причины, по которым такое решение было принято.
Интересно в этом контексте посмотреть на то, как Великобритания, второй по значению после США игрок мировой музыкальной индустрии – и в денежном, и в творческом смыслах – издевательски присылает на «Евровидение» безвестных, а иногда и полупрофессиональных исполнителей. Но если Англия подходит к конкурсу почти что с юмором, то Италия – страна, как мы хорошо знаем, тоже с богатыми поп-традициями – чуть ли не враждебно. Во всяком случае она бойкотировала «Евровидение» в общей сложности лет 14.
Но в ранние 1990-е нам явно было не до всех этих тонкостей. Недавно еще советским людям «Евровидение» виделось сияющей подлинным блеском витриной «настоящего» европейского шоу-бизнеса.
Хотя выбор нашего первого участника в 1994 году вызвал тогда в обществе полнейшее недоумение, по сегодняшним меркам это было вполне корректное решение. Участником от России тогда стала Маша Кац, прекрасная певица, хорошо известная за кулисами российского шоу-бизнеса бэк-вокалистка, чей голос можно услышать на сотнях записей наших звезд.
По сему торжественному случаю она приняла имя Юдифь и исполнила песню «Вечный странник». Так новорожденная Российская Федерация дебютировала на популярном европейском конкурсе. Результат, кстати, у нее был не самый позорный — 9 место, чего не скажешь о следующих участниках, Филиппе Киркорове (1995 год, 15-е место) и Алле Пугачевой (1997 год, 12-е место).
В последнем случае, видимо, решили покончить с конкурсом раз и навсегда и нанести по «Евровидению» ядерный удар, особенно учитывая роль всевластной примадонны (песня, кстати, так и называлась — «Примадонна»), которую в те годы играла на нашей поп-сцене Пугачева. В какой-то степени цель была достигнута: на следующий год после выступления Пугачевой Россию просто не допустили на «Евровидение» по причинам низких рейтингов. Совпадение — возможно, тогда это широко не обсуждалось.
Россия вернулась на конкурс в 2000-м, когда эпоха (а вскоре и цены на нефть) коренным образом изменились. Начинающая российская звезда, дочь вице-президента «Лукойла» Алсу взяла на конкурсе в Стокгольме престижное второе место.
Так начинались особые отношения России с «Евровидением», который мы восприняли слишком всерьез и который во многом усилиями могущественного «Первого канала» был возведен в ранг важного «спортивного» мероприятия с политической компонентой, чего-то вроде Олимпиады или Чемпионата мира по футболу.
Как раз тучные 2000-е с их постоянным ростом благосостояния наших граждан и стали пиком интереса к «Евровидению».
После образцовой поп-певицы, какой была Алсу, мы решили зайти с другого фланга — в бой был брошен модный, молодежный поп-рок. В Копенгаген в 2001 году поехал «Мумий Тролль», на тот момент самая актуальная в стране группа. Результатом стал вполне «закономерный» по меркам «Евровидения» провал — 12 место.
В 2003 мы снова повысили ставки, но в том же направлении — Россию представляли t.A.T.u., самая популярная в мире русская поп-группа, феномен, имевший хиты в англо-американских чартах и непревзойденный в этом смысле до сих пор. Можно подумать, что получилось странно, что девушки заняли лишь третье место, потому что равных им там попросту не было («Первый канал» даже обвинил конкурс в фальсификациях), но по специфическим внутренним законам «Евровидения» ничего необычного в этом нет.
Неудача постигла и другой наш крупный поп-проект Serebro, уже имевший успех в странах Восточной и Южной Европы: в 2007-м они взяли все то же третье место.
Здесь, наверное, стоит поговорить немного о музыкальном формате конкурса. В первую очередь, это остающаяся в русле традиции гладкая эстрадная песня, в меру осовремененная какими-то модными трендами. Такие составляют подавляющее большинство представляемого на конкурс материала. Допускаются и народные мотивы — в тех же поп-аранжировках.
Важной фишкой всей этой гладкой скукотищи, так сказать, «для всей семьи» является то, что раз в несколько лет победа достается артистам и номерам так или иначе провокационного и шокирующего характера.
Вроде трансгендерной исполнительницы из Израиля Dana International (1998) или загримированных монстрами, костюмированных финских хеви-металлистов Lordi (2006), или памятной «женщины с бородой» Кончиты Вурст (2014).
Но именно подобные случаи на контрасте запоминаются надолго и определяют в итоге ощутимый трэшевый окрас всего конкурса. Предугадать, когда это сработает, затруднительно, так что и просчитанных, но неудачных попыток такого рода тоже хватает.
Наш единственный на данный момент победитель – а это, наконец, свершилось в Белграде в 2008 году, после долгих лет усилий и подковерной, я думаю, борьбы – Дима Билан был, конечно, артистом, будто рожденным для «Евровидения» и подходил ему по всем параметрам. Но даже ему удалось это лишь со второй попытки: первый раз Билан занял второе место — в 2006 году.
В следующем десятилетии Сергей Лазарев, артист, во многом сопоставимый с Димой Биланом, пытался повторить его гераклов подвиг также дважды (в 2016-м и 2019-м), но неудачно — оба раза почетное 3 место, которое вряд ли смогло утешить певца.
Надо сказать, что наша победа в дружественном Белграде в 2008 году была очень символичной на всех уровнях. Она стала, с одной стороны, наглядной демонстрацией могущества России, в первую очередь, финансового. С другой — одним из пиков всего десятилетия нулевых для нас всех, после прохождения которого начались совсем иные времена, как в экономическом, так и политическом смысле.
Мы стали привычными и уважаемыми участниками конкурса, наши артисты показывают хорошие результаты, но в целом в 2010-х интерес к «Евровидению» и его эмоциональный накал стали заметно охладевать и снижаться.
У молодежи — во многом из-за возрастающей власти Интернета, настойчиво теснящего традиционное телевидение. А у российской власти, которая прежде близко к сердцу принимала дела конкурса, — в силу, я предполагаю, многих других, более насущных проблем и вызовов.
Впрочем, последнее утверждение, пожалуй, будет неверным, судя по тем политическим бурям, которые сотрясали наши отношения с «Евровидением» несколько лет назад. В первую очередь, вокруг недопуска в Украину Юлии Самойловой и последовавший бойкот конкурса с нашей стороны в Киеве в 2017-м году. О том же внимании российских властей к ситуации с песенным конкурсом говорит и недавняя острая дискуссия, развернувшаяся в обществе вокруг кандидатуры певицы Manizha, которой заменили на «Евровидении-2021» питерских поп-хулиганов Little Big.