Практически все время внешняя политика Китая строилась по завету Дэн Сяопина — «держаться в тени и не высовываться». Китай практиковал так называемую «мягкую силу» — совокупность пропагандистских мероприятий, представляющих страну в положительном свете. Широкая сеть Институтов Конфуция по всему миру, спонсируемых китайской стороной, должна была подготавливать лояльную к коммунистическому Китаю аудиторию.
Многочисленные публикации в западной прессе заказных позитивных материалов об успехах построения социализма с китайской спецификой снижали эффект недружественно настроенных к Китаю СМИ. Целая армия китайских проправительственных блогеров, владеющих иностранными языками, создавала дружественную ауру КНР в западных соцсетях.
Даже при брутальном бывшем президенте США Дональде Трампе и яром антикоммунисте госсекретаре Майке Помпео, которые не стеснялись выражать свои антипатии к китайскому руководству в самых недипломатичных выражениях, члены политбюро старались держаться миролюбиво и не обострять ситуацию.
Китайцы в том числе пошли на уступки при подписании торговой сделки, лишь бы умаслить американцев и не допустить краха налаженных за много лет и выгодных для экономики Китая отношений с самым высокотехнологичным и богатым рынком в мире.
Но все пошло наперекосяк из-за пандемии коронавируса. Беспомощность администрации Трампа обуздать распространение вируса подорвала его шансы на переизбрание. При всей политической непредсказуемости Трампа китайцы довольно искусно играли на особенностях его характера, обращая самонадеянность и эгоцентризм американского президента в свою пользу. Китаю удалось потеснить США в Юго-Восточной Азии и усилить позиции в Европе.
Фото: Zuma / TASS
Новый президент Байден не только пошел по стопам Трампа в своей жесткой антикитайской политике, но и стал сколачивать международный альянс против Китая. Мягкая сила не помогала. Все-таки сложный иероглифический язык, китайская многовековая культура, азиатский стиль мышления, подсознательные антикоммунистические предубеждения, оставшиеся после развала СССР, стали теми препятствиями, которые отторгали все попытки китайской пропаганды нарисовать понятный и миролюбивый образ Великого Китая.
И тогда – вместо протянутой руки дружбы – Китай решил показать кулак.
Потому что бизнес бизнесом, культура культурой, но продолжать терпеть унижение от высокомерных западных партнеров значило потерять лицо. Пришло время реванша за сто лет национальных унижений в XIX веке, таких как поражения в опиумных войнах, колониальных интервенциях и неравноправных договорах.
Фото: Liu Jie / XinHua / Globallookpress
Когда американская делегация на переговорах в Анкоридже завела старую песню о нарушениях прав человека в Тибете и Синьцзяне, проблеме Тайваня, кибератаках на США, экономическом давлении на своих союзников, китайская сторона в ответ выступила в таком же резком и агрессивном ключе: «США не являются представителем всего мира, а представляют только правительство Соединенных Штатов».
У США нет прав разговаривать с Китаем свысока. С китайским народом это не пройдет!
Ян Цзечи, член Политбюро ЦК КПК, возглавлявший переговоры на Аляске
Эта фраза моментально стала необыкновенно популярна в КНР. Предприниматели оперативно выпустили сумки, футболки и телефонные чехлы с этой цитатой. Китай забурлил при осознании своей новой роли в мире. Америка перестала быть примером и учителем. Настало время «Китайской мечты».
Китайская внешняя политика окончательно переориентировалась на дипломатию «волка-воина». Это словосочетание стало популярным, начиная с 2015 года, после выхода в прокат одноименного китайского фильма. Лента в духе Рембо была посвящена операциям спецназа Народно-освободительной армии Китая, и у главного персонажа был такой же своевольный и независимый характер, как и у героя Сталлоне. А продолжение фильма, снятое через два года, имело слоган «Как бы далеко не находился враг Китая, он будет уничтожен».
Во внешней китайской политике принцип «волка-воина» характеризуется агрессивной и бескомпромиссной дипломатией. И во всей красе этот принцип развернулся именно после переговоров на Аляске.
Как только ЕС объявил санкции против Китая за его политику в отношении уйгуров, КНР моментально включила в «черный список» десять парламентариев и четырех юридических лиц из Евросоюза за вмешательство во внутренние дела Синьцзян-Уйгурского автономного района и умышленное распространение лжи и дезинформации. Европейские политики были шокированы. «У нас правильные санкции, а у вас неправильные» — смысл выступления Министра иностранных дел Германии, который охарактеризовал ответные действия Китая как «непонятные и неприемлемые».
Только компания H&M заикнулась, что не будет использовать хлопок из Синьцзяна, — получите ответные санкции и распишитесь за них. Все магазины компании в Китае были закрыты, любой поиск на торговых площадках в интернете ее продукции выдавал нулевой результат, а китайские потребители стали массово бойкотировать одежду этого бренда, демонстративно портя на камеру уже купленные вещи. H&M пошла на попятную и завуалировала свои претензии.
Эпические битвы развернулись и в интернете.
Порцию публичных унижений получил премьер-министр Канады Джастин Трюдо. Острую личную неприязнь к нему по непонятным причинам внезапно испытал Генеральный консул Китая в Рио-де-Жанейро Ли Ян, который обозвал его в Twitter «мальчиком», а Канаду — «бегущей собакой США». Трюдо подумал-подумал — и промолчал.
Посольство Китая во Франции, также в Twitter, назвало китаиста Антуана Бондаза «шпаной» и «бешеной гиеной» за его выступления по Тайваню, идущие вразрез с официальными трактовками китайской стороны. Тут вмешался министр иностранных дел Франции и в связи с этим инцидентом вызвал к себе китайского посла, чтобы выразить ему возмущение.
Китай успешно зачищает и информационное поле. Корреспондент Би-би-си в Китае, проработавший там девять лет, вынужден был переехать на Тайвань после того, как стал получать угрозы. Китайским властям не понравились его репортажи о борьбе с эпидемией коронавируса и событиях в Синьцзяне.
В КНР работает все меньше журналистов из «недружественных» западных стран, что создает в медиапространстве вакуум относительно происходящих там событий. Аналитики по Китаю все чаще вынуждены пользоваться только государственными официальными СМИ или слухами, что, конечно, не добавляет понимания процессов, происходящих за китайской стеной.
Отчасти именно по этой причине – недостатка информации о политической кухне в Пекине – сложно сделать выводы о том, какими целями руководствуется правительство страны, делая столь резкий крен в своем внешнеполитическом курсе.
Издержки уже видны, что называется, невооруженным глазом. Антипатия и настороженность к Китаю растет повсеместно. Отношения с США вошли в клинч. Инвестиционное соглашение с Европой, над которым работали семь лет, под угрозой срыва. Территориальные споры с Японией, Вьетнамом, Филиппинами, Малайзией и Брунеем продолжают обостряться. Война с Тайванем переходит из теоретической плоскости в вероятную. Противостояние на границе с Индией в шатком равновесии.
Единственное светлое пятно — российско-китайские отношения, которые из дружеских становятся все более братскими. Россия получила шанс стать врагом Америки номер два.
Мировая политика вступает в новую стадию, чем-то напоминающую холодную войну между США и СССР. Только на этот раз основная битва будет проходить не в гонке оружия массового уничтожения, а в гонке потогонных экономик. В каком мире мы будем жить: классического звездно-полосатого империализма или странного гибрида коммунистического капитализма с китайской спецификой, будет понятно в ближайшие годы.