Новое рабство
В 1983 году на рынок в США вышла крайне необычная компания. CoreCivic, Inc. (Коррекционная корпорация Америки) стала первой системой частных тюрем, разместившей свои акции на бирже. Ее создал Террел Дон Хатто, бывший тюремщик из Техаса. Сейчас оборот компании превышает $1,8 млрд. Идея эта, однако, не нова — первую частную тюрьму создали в 1844 году в Луизиане. С тех пор индустрия начала активно развиваться на Юге США, где не видели большой разницы между подневольным трудом рабов и заключенных.
В 1865 году, после окончания войны между Севером и Югом, рабство запретили, но на частные тюрьмы это не повлияло. Их владельцы воспользовались лазейкой в поправке, запрещающей рабство, которая гласит, что подневольный труд нельзя использовать, «кроме тех случаев, когда это является наказанием за преступление». Более того, отмена рабства заметно ускорила приватизацию тюрем — на плантациях не хватало работников, а крупные землевладельцы не хотели терять прибыль.
В итоге на Юге появилась практика «аренды» заключенных. За определенную плату администрация тюрьмы отправляла их работать на владельцев шахт, строителей железных дорог, производителей хлопка. В итоге землевладельцы и промышленники экономили, а бюджет штата не только окупал содержание заключенных, но и получал прибыль. Взаимовыгодная система привела к тому, что на Юге начало появляться множество законодательных норм, направленных против чернокожих. За мельчайшие нарушения они могли получить небольшой, но срок и стать бесплатной рабочей силой.
Стимулятор роста
Заключенных становилось все больше, и их труд стал мощным стимулом экономического роста. Вскоре плантаторы Юга превысили довоенные показатели сбора хлопка и табака. На возможность аренды заключенных обратили внимание и промышленники. В частности, труд заключенных использовала в своих шахтах корпорация US Steel и во многом благодаря ему стала первой компанией в мире, достигшей оборота в миллиард долларов.
При этом условия в тюрьмах ухудшались с каждым годом. Стремясь получить как можно больше прибыли, администрация экономила на всем. Бизнесмены, бравшие заключенных «в аренду», тоже особенно не церемонились. Обращение стало даже более жестоким, чем во времена рабства: тогда хозяева старались заботиться о невольниках просто потому, что стоили они дорого и истязать их до смерти было экономически невыгодно. Вместо погибших заключенных же без вопросов присылали новых работников. Смертность в таких условиях была ужасающей.
Истории об американских частных тюрьмах иногда неотличимы от рассказов узников концлагерей. Например, владелец одной из теннессийских тюрем в 1871 году собирал мочу заключенных и продавал местным кожевенным заводам, а тела погибших (также за деньги) отправлял в медицинские институты.
Долгое время государство закрывало на это глаза: к примеру, в 1898 году в штате Алабама 73% доходов местного бюджета формировалось за счет налогов и отчислений от подневольного труда заключенных. Однако в начале XX века общественное давление все же победило — сдавать заключенных «в аренду» законодательно запретили. Впрочем, тюрьма как бизнес не умерла и вновь возникла несколько десятилетий спустя.
Возрождение индустрии
В 70-х годах XX века американская пенитенциарная система вновь столкнулась с перенаселением. В следующем десятилетии ситуация только усугубилась — президент Рональд Рейган активно продолжил начатую Ричардом Никсоном «войну с наркотиками», которая не только увеличила количество осужденных за наркопреступления, но и тюремные сроки по ним. Избыток заключенных заставил задуматься о возвращении института частных тюрем.
«Второе рождение» индустрии оказалось стремительным. К 2018 году суммарный оборот тюремных корпораций вырос на 700% относительно изначальных значений и достиг суммы в $7,5 млрд. Несмотря на то что далеко не все штаты прибегают к услугам частных тюрем, в них находится каждый десятый американский заключенный. Использование услуг частной тюрьмы сокращает расходы на одного заключенного для штата примерно на треть.
Разумеется, экономят практически на всем: от еды до одежды и мебели. Плохо в частных тюрьмах и с медицинской помощью. Отсутствие психологической поддержки приводит к вспышкам насилия и суицидов. Охранники, получающие минимальную зарплату, зачастую попросту не вмешиваются в конфликты между заключенными.
Все это приводит к тому, что влияние этнических банд в частных тюрьмах еще выше. Там экономят на образовательных и реабилитационных программах, однако процветает черный рынок оружия и наркотиков. В подобной атмосфере тюрьмы не справляются со своей основной задачей — исправлением преступников.
С этим плохо и в государственных тюрьмах — по статистике, почти половина осужденных, отбывших свое наказание, в течение 3 лет возвращается за решетку. Но отбывание срока в частной тюрьме увеличивает эти и без того высокие шансы еще на 20%. В итоге краткосрочная выгода оборачивается большими убытками для налогоплательщиков: тут, помимо вреда от самой преступности, и траты на правоохранителей, суды, и, в конце концов, новое тюремное заключение. Но почему эта индустрия продолжает свое существование?
Круговая порука
Тюремные корпорации активно занимаются лоббизмом. Средства на это они получают от крупнейших американских банков, которые не стесняются инвестировать в частную исправительную систему. Среди них Bank of America, JPMorgan Chase, BNP Paribas, SunTrust и U.S. Bancorp.
Уже упоминавшаяся CoreCivic в течение президентства Джорджа Буша-младшего вкладывала почти $1,5 млн в год в продвижение своих интересов на федеральном уровне. На корпорацию работает более 70 лоббистов, кроме того, она входит в Американский законодательный совет (ALEC) — организацию, помогающую законодателям штатов (в основном из Республиканской партии) разрабатывать законопроекты. Доступ к законодателям позволяет тюремным корпорациям, как и в XIX веке, увеличивать количество преступлений, за которые полагается небольшой, но срок. Ведь каждый год, проведенный кем-то в тюрьме, — это прибыль.
Во многом благодаря лоббистской деятельности тюремных корпораций во многих штатах был принят «закон трех ошибок» — он гарантирует, что преступник, осужденный за два тяжких преступления, за третье гарантированно получит или пожизненное заключение, или длительный срок. После его принятия число пожизненных приговоров выросло более чем на 80%.
Тюремные корпорации вложили исторически рекордный объем средств как в кампанию Дональда Трампа, так и в фонды Республиканской партии. Кандидаты в Палату представителей и Сенат получили от них более $1,6 млн на выборах в 2016 году и почти столько же — на промежуточном голосовании в 2018-м.
Поначалу это возымело свои плоды: придя к власти, администрация Трампа отменила директиву экс-президента Барака Обамы, предусматривавшую ликвидацию этой индустрии, и даже подготовила для предпринимателей-тюремщиков огромные льготы. Лоббистам почти удалось пробить закон, который бы позволил снизить налоги для тюремных корпораций на 25%.
Однако частная тюремная индустрия оказалась «сбита на взлете» после публикаций об условиях содержания в лагерях для нелегальных мигрантов (65% контрактов на содержание нелегалов приходится именно на частные компании). Даже сторонники жесткого контроля и депортаций оказались недовольны методами, которые применяют тюремные корпорации.
Акции компаний, резко выросшие в 2017 году, рухнули в 2 раза — до тех показателей, что были при Обаме. Под давлением правозащитных и лоббистских групп банки-инвесторы стали один за другим отзывать свои средства из жестокой индустрии. Некоторые штаты начали отказываться от услуг тюремных корпораций. Президент Джозеф Байден уже ограничил возможности заключения контрактов с тюремными корпорациями. А вот его вице-президент Камала Харрис активно привлекала труд заключенных в бытность прокурором Калифорнии. И может иметь совсем другое мнение на этот счет. По крайней мере, у частных тюрем есть еще несколько лет по действующим контрактам. И их владельцы готовы бороться за свой бизнес.