Испанский научный бюджет урезан на четверть

В Испании отведенный на научные исследования бюджет урезан в этом году на 25%. Об этом стало известно утром 3 апреля, и реакцию самих ученых предсказать несложно — особенно с учетом того, что до этого речь шла о менее серьезных сокращениях.

В соответствии с законопроектом (уже прошедшим рассмотрение правительства, но еще не утвержденным окончательно) на все научные исследования из федерального бюджета будет выделено 6,39 млрд евро. То есть примерно 248 млрд руб., или 8 млрд долларов.

Из этой суммы часть уйдет военным — 758 млн евро, а остальное распределится между разными направлениями гражданской науки. Никто не ожидал, что в 2012 году ученые получат больше, чем в 2011-м, но столь резкого урезания расходов не ждал почти никто. Более того, исследователи беспокоятся и за заявленные числа.

«В прошлые годы, — приводит Science слова Хосе Молеро Зайяса, экономиста из мадридского университета Комплутенсе, — неоднократно бывало так, что важные статьи бюджета попросту не исполнялись». Специалист крупнейшего университета страны и аналитик Конфедерации испанских  научных сообществ (COSCE — объединение 50 раличных сообществ, более 30 тыс. ученых, некоторый аналог РАН) отмечает то обстоятельство, что часть средств выделяется не напрямую, а резервируется под кредиты, которые могут и не быть выданы вовсе. По словам Молеро, 3,17 млрд из 5,63 выделенных на гражданскую науку предусмотрено именно в виде таких кредитов — так что заметная часть денег выдается далеко не всегда и с условием последующего возврата.

По мнению опрошенных Science испанских экспертов, сокращения бюджета могут серьезно подорвать научный потенциал страны в долговременной перспективе; сейчас идет борьба за «сокращение сокращений» хотя бы на уровне поправок к бюджету.

Все познается в сравнении

Можно ли говорить о том, что ситуация с научными исследованиями в Испании хуже, чем в России? Правомерно ли утверждение о том, что подкошенная кризисом Европа сдает свои позиции в области фундаментальных исследований, а планируемые в России дополнительные вливания бюджетных средств могут за счет этого кардинально поменять ситуацию в мировой науке? При должном желании можно дать на этот вопрос два прямо противоположных ответа.

Научный бюджет Испании уступает российскому (323 млрд руб.) и даже бюджету NASA (17,8 млрд долл.). При этом ВВП Испании составляет 1,413 трлн долл. против 2,376 трлн у России и 15,064 трлн у США: получается, что испанцы даже после сокращения расходов выделяют на науку больше! Да и оклад постдока, то есть недавно защитившего кандидатскую диссертацию ученого, составляет 1500 евро на руки, что для России пока скорее фантастика. Средний оклад по стране, к слову, примерно такой же — 1523 евро, и это на фоне того, что жилье в Мадриде дешевле московской недвижимости.

Но в то же время испанский ВВП на душу населения — 30,6 тыс. долл. в год против российских 16,7. Испанцы тратят на науку большую часть своего валового внутреннего продукта, но при этом относительные затраты испанцев окажутся ниже, то есть из приходящейся на каждого гражданина Испании доли ВВП наука возьмет значительно меньшую часть. Добавьте сюда выросшую до 22% безработицу, и возникнет закономерный вопрос: может, бюджетная политика Испании не столь уж и хороша? Наука наукой, но когда пятая часть экономически активного населения безработна, стоит ли тратиться на фундаментальные исследования?

Кроме того, можно вспомнить о том, что граждане Испании получили всего две нобелевские премии (по науке; если присовокупить литературу, то всего в стране будет девять лауреатов), а крупные научные проекты вроде термоядерного реактора ITER, европейского лазера на свободных электронах XFEL и Большого адронного коллайдера — все размещаются в других странах. Франция, Италия, Великобритания, Германия — все эти страны могут похвастаться куда большими достижениями. Причем нельзя не отметить и российские мегапроекты — Россия участвует и в ITER, и в XFEL, а в Дубне строится коллайдер NICA, вполне заслуженно попадающий в список установок мирового уровня. И гибель «Фобос-грунта» при всей ее нелепости (через три часа после запуска подвели заведомо непригодные для космоса микросхемы) далеко не единственное событие прошлого года — летом успешно вывели на орбиту «Радиоастрон», уникальный и востребованный всем миром космический радиотелескоп.

Омрачают перспективы российской науки результаты проведенного Thomson Reuters исследования: во второй половине нулевых годов 3,5% всех научных публикаций мира были от испанских ученых, причем на них ссылались в среднем по 3,7 раза на статью. Если из всех научных статей мира наугад вынуть сто штук и посчитать число цитирований, то выяснится интересный факт: испанские работы в среднем привлекают внимание других ученых больше, а не меньше среднего, что весомый аргумент в их пользу. Агентство, разумеется, посчитало аналогичные показатели для нашей страны — мы публикуем 2,52% всех научных статей мира, причем с меньшим среднего уровня числом ссылок на каждую из них.

Если судить по рейтингам университетов, то говорить о скором закате Европы и расцвете российской науки тем более преждевременно: МГУ в этом году вовсе вылетел из рейтинга издания Times. Российские ректоры пытались в 2008 году оспорить этот рейтинг, добились того, что The Times сменила партнера, к нам приехали экспертные комиссии... но результат стал еще хуже. А когда было проведено исследование на тему того, в каких городах мира пишут больше хороших (цитируемых другими учеными) статей, Москва стала одним из главных центров по производству маловостребованных публикаций в области физики и химии. Хотя именно физических статей наряду с работами по астрономии в России пишут больше всего — доля этих публикаций в мировой научной прессе соответствующего профиля составляет около 7%.

Может быть, наука в Испании со временем сдаст позиции, а в России, напротив, получится создать ряд по-настоящему эффективных центров и вернуть профессии ученого утерянный авторитет вкупе с хотя бы минимальным благополучием. Но это будет явно не в ближайшие годы: глобальные научные показатели вроде числа открытий или цитируемости работ реагируют на финансово-политические события далеко не столь же остро, как биржевые котировки.