Ничуть не ожидая повторения событий почти вековой давности, «МН» все же провели эксперимент, предложив разным социальным и профессиональным группам москвичей определиться со своим набором действий, если завтра вдруг к власти придут они сами. Кроме того, мы узнали, что конкретно раздражает их «здесь и сейчас».
Правда, ленинский тезис о том, что даже домохозяйка может управлять государством, мы сознательно нарушили. Для чистоты эксперимента наши участники предлагали план преобразований только в знакомых им сферах. Поэтому ряд государственных преобразований остался за кадром. На один день мы предложили «порулить страной» восьми разным социальным группам. И теперь знаем, как выглядело бы государство, если бы к власти пришли учителя, интеллигенция, бизнесмены, полицейские, художники, врачи, психотерапевты и молодые матери.
Колонна интеллигенции
Елена Гремина, драматург, сценарист, руководитель Театр.Dос
— Люди культуры уже доказали свою способность к выживанию, это началось в 90-е годы. Помню редактора «толстого журнала», зарабатывающего как гид на улице — но тащившего свой журнал. Помню директора провинциального музея, доктора наук — мы приехали случайно, она доила корову — благодаря чему выживала ее семья — и она смутилась до слез. Но переодела резиновые сапоги в туфли-лодочки и вдохновенно провела экскурсию. То, как зарабатывают на жизнь театральные артисты, получающие в некоторых городах з/п 2 тысячи рублей в месяц, достойно описывать то ли в плутовском романе, то ли в героической саге.
Мы, «работники культуры», знаем, как выжить, и мы сохраняли и сохраняем мотивацию, несмотря не на что. Сейчас новая ситуация — дегуманизация общества, поддержанная государственными реформами, набирает обороты, и запрос от общества на культуру иногда неслышен. Ситуацию можно изменить! Без культуры все равно ничего не получится, ни с реформами, ни с экономикой. Что можно сделать?
Вот город М-ск, далеко в Сибири, там очень хороший театр, но город депрессивен, театр нищ, спектакли идут редко, на них трудно выбраться людям. Но давайте платить артистам ощутимую прибавку к зарплате за работу с населением — например, раз в неделю, социальные бесплатные для публики спектакли, с обсуждениями увиденного. Театр становится городским клубом. А работники театра в свою очередь, работают в городе с «уязвимыми» группами населения: клоунада в больницах, читки романов в домах престарелых, работа над школьной программой по литературе и истории. Целевые программы, вовлекающие в культуру кризисные семьи, подростков с приводами в милицию (полицию?), детей мигрантов. То есть, артисты ставят с семьями из кризисных центров пьесы про любовь, с подростками рефлексируют над романтическими историями, дети мигрантов штудируют Пушкина и Карамзина. Вся эта деятельность меняет всех людей, кто вовлечен в нее, и артистов, и зрителей! Театр все это делает в кооперации с городскими музеями и библиотеками и становится настоящим городским центром – культурным и социальным. И спектакли театра а М-ске становятся праздником для всех, кто с ним связан – а благодаря соцработе это множество людей, которых вовлекли в культуру. То есть, в городе М-ске мы спасаем медленно погибающий театр и преображаем город!
Что делать с реформой силовых ведомств? На помощь придут техники документального театра — милиционер, сыгравший заключенного, которого пытают в СИЗО, видит мир иначе.
Что делать с реформой силовых ведомств? Дайте людям театра возможность работать с «людьми в погонах», чтоб они не могли пройти переаттестацию без сдачи «театрального минимума». Тут на помощь пришли бы проверенные в своей эффективности техники документального театра – милиционер, сыгравший в документальном спектакле заключенного, которого пытают в СИЗО, рецидивист, «влезший в шкуру» участкового или своей жертвы, видят мир иначе. Понять, почувствовать своего ближнего как самого себя!
Культура и ее люди – это огромный ресурс для работы каждого человека над собой. Над изменением себя. И значит, общества в целом.
Колонна предпринимателей
Владлен Максимов, президент Российской коалиции киоскеров:
— Нужно, чтобы не было дискриминации малого бизнеса в пользу более крупного, когда говорится, что малым предприятиям нельзя торговать этим, этим и вот тем, а завтра мы, может быть, введём ещё чего-нибудь, подумаем. Постоянно подаются сигналы, что завтра правила игры могут измениться. А они должны определяться как минимум на 10 лет вперёд: если человек открыл что-то, он должен понимать, что для него долго ничего не изменится.
Вся прибыль у малого предпринимателя откачивается за счёт тех же самых помещений, а помещений не так много, и ты вынужден брать их по монопольным ставкам. В результате маржа оседает не в кармане у предпринимателей, а у некоего номенклатурного класса, чиновников, «номенклатурных» предпринимателей. И бизнесмен не может развиваться дальше.
Прохоровыми не становятся из мелких предпринимателей, как бы он ни пытался нам это внушить
Малым предприятиям запрещено торговать пивом, в результате выдернут это важный компонент ассортимента – пиво и пивные напитки. Сейчас по сигаретам та же история, при том, что в Европе совсем другой тренд: там малый бизнес торгует сигаретами, а крупный не торгует. И в Испании, и в Греции, и во Франции, и в Италии, и во всех странах, где малый бизнес имеет монополию на торговлю сигаретами. А у нас делаются преференции крупному бизнесу за счёт малого: его сокращать проще, но это, по сути, уничтожает экономику. Крупный бизнес живёт по своим законам: Прохоровыми не становятся из мелких предпринимателей, как бы он сам ни пытался нам это внушить.
Мы должны понимать, кто на каких условиях получает землю, помещения, лицензии. И чтобы у гражданского общества была возможность это проверять. В Москве порядка двух тысяч незаконных киосков на восемь тысяч легальных, но на сайтах многих префектур мы не видим списков легальных киосков: они либо запрятаны так, что их не видно, либо их там вообще нет. И чиновники не несут за это ответственности, а они должны понимать, что это их могут уволить.
У малых предпринимателей другая ментальность, нежели у людей, которые работают по найму. Они гораздо более самостоятельны и граждански продвинуты, каким бы дураком, так сказать, и необразованным человеком ни был. И чем таких людей больше, тем лучше ситуация в государстве. Сейчас над человеком, который хочет открыть своё дело, смеются, советуют лучше стать менеджером, чтобы начальник думал за тебя. Когда я был студентом, многие хотели открыть своё дело, а сейчас почти никто не хочет: это связано со многими неприятностями, унижениями, это не престижно.
Кирилл Готовцев, генеральный директор РА «Маньяко»:
— Если бы я пришел к власти, я бы для начала отменил бы демократию. Я в нее не верю и искренне считаю ее ширмой для совсем другой формы власти - плутократии. Чтобы нам не говорила пропаганда, демократия — это чудовищно неэффективная форма управления. Мне кажется, что в современных условиях это крайне плохая идея, не говоря уже о том, что, похоже, что эта идея изживает себя практически везде, где происходит хоть что-то активное. И мне кажется, что мы не ко времени в нее играем.
Большая часть нашей экономики устроена так, что делать здесь качественное глобально невыгодно. И налоги так устроены, в первую очередь НДС, и все остальное. Например, я уверен, что нам необходимо отменить НДС в услугах. Точнее, нам надо изменить порядок его исчисления, не обкладывая им добавленную стоимость, оставив его исключительно на наценку. Сегодня НДС осложняет практически любую созидательную деятельность, а для нашей сферы и, например, для программирования, он практически смертелен — у нас нет вообще никаких расходов, которые можно было списать из стоимости того, что мы отдаем заказчику. Практически мы должны платить 18% почти с полной выручки, за исключением разве что аренды, это касается всего по-настоящему ценного, что мы создаем.
Я бы разделил экономику на несколько секторов, чтобы не попадать, например, в ситуацию, когда жизненно необходимые меры в добывающей промышленности прихлопывали легкую.
Проблема с чиновниками на сегодня во многом состоит в том, что сама структура устроена так, что в ней сложно существовать перспективным людям. Я бы менял ее одновременно в обе стороны — давал бы много дополнительных льгот, но навстречу вводил бы уголовную ответственность за саботаж (да, сделал бы отдельный закон о нем) и хищения.
Я считаю, что коррупция просто должна существовать в нишах, где ее осуществление не снижает эффективность работы госчиновника
Я в целом «за», чтобы госчиновник имел много преимуществ перед обычным гражданином, но чтобы это было скомпенсировано уголовной ответственностью за мельчайшие преступления в рамках своей деятельности. Но не за коррупцию, кстати. Просто, чтобы вы понимали: я не верю, что ее в принципе возможно победить. Я считаю, что коррупция просто должна существовать в нишах, где ее осуществление не снижает эффективность работы госчиновника.
Нам надо разбираться с культурными вопросами внутри страны. Не с культурой в смысле ее артефактов, типа искусства, а в более глубоком смысле. Сложившийся культ терпимости и поликультурализма очень вредит, причем вредит даже тем, кому кажется, что он помогает. Надо найти в себе силы поддерживать национальную культуру и традиции, иногда в ущерб ментальности дальних соседей. И столь же жестко поддерживать и охранять ее в русской части страны, что на сегодня изрядно провалено.
Колонна научных работников
Григорий Колюцкий, кандидат физико-математических наук, научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН, инициатор научно-образовательной колонны на «маршах миллионов» 12 июня и 15 сентября 2012 г., один из организаторов митинга работников образования 10 ноября
— Среди реформ, которые предстоит предпринять России после окончания периода путинской реакции, особое место занимают реформы образования и науки — речь идёт, разумеется, о построении общества Знания.
В 21 веке успешными становятся только те общества, в которых очень высокий уровень не только элитного, но и общего образования. Это значит, что России по примеру Индии и Бразилии надо инвестировать до 20% бюджета в образование и науку, а по примеру Китая посылать существенную часть студентов учиться в лучшие вузы мира. В век интернета и сложнейшей электроники нам необходимо иметь высокоразвитые и конкурентноспособные национальные школы во всех областях знаний: при советской власти общественные и гуманитарные науки были слаборазвитыми из-за жёсткого идеологического гнёта, а постсоветская Россия позволила деградировать естественным и точным наукам. Теперь нам предстоит возрождать (а местами строить полностью с нуля) все области.
Науку стимулируют гранты, а не принятый сегодня феодальный механизм распределения средств: в качестве независимых экспертов надо привлекать лучших учёных из диаспоры. Программу мегагрантов надо сделать менее пафосной, но существенно более массовой — в России до сих пор много талантливых студентов и аспирантов: надо позволить им учиться в лабораториях успешных учёных, состоявшихся в рамках мирового научного сообщества. Особое внимание следует уделить созданию новых научных лабораторий в провинции и поддержке уже существующих центров, прежде всего, наукоградов.
Нужно предоставить возможность каждому студенту получить грант на обучение в течение года в вузах Европы и Америки. Сегодняшние учебные программы не дают такой возможности, а полуграмотные администрации большинства вузов всеми силами препятствуют обучению по обмену. В то время как отставание в развитии в большинстве областей знания проще всего преодолеть именно за счёт обучения у носителей этого знания.
Наконец, необходимо вернуть престиж профессиям учитель и учёный. Прежде всего, им надо много платить (в два раза выше, чем в среднем по промышленности в стране и в регионе). Кроме этого необходима полноценная программа привлечения хорошо подготовленных учителей из крупных городов в провинциальные города, ПГТ и деревни — здесь не поможет распределение, а необходим продуманный механизм стимулирующих социальных пакетов. Только вернув уважение учёным и учителям, российское общество сможет заново научиться уважать себя!
Елена Галкина, доктор исторических наук, профессор кафедры истории Московского педагогического госуниверситета, активист инициативной группы сотрудников и студентов МПГУ
— Будем бороться с наступлением на экономические и на политические права педагогов.
Сейчас ко второму чтению готовится законопроект, который может стать новым законом «Об образовании», поэтому не могу не сослаться на него.
Я считаю, что учителю или преподавателю будет сложнее «сеять разумное, доброе, вечное так, как ему позволяет квалификация и его взгляд на мир, обусловленный этой квалификацией. Но сейчас, по новому закону «Об образовании», педагогическим работникам могут запретить «принуждать студента к принятию каких-либо убеждений». Это не о запрете агитации за политические партии (это есть в действующем законе, и совершенно правильно). Речь идет о том, что из преподавания исключаются любые субъективные оценки, но «безоценочное» обучение гуманитарным дисциплинам в принципе невозможно. Вузовское руководство сможет легко избавляться от неугодных педагогов, обвинив тех в «навязывании убеждений» студентам.
Из проекта закона «Об образовании», на наш взгляд, необходимо изъять статью, посвященную религиозному обучению и преподаванию теологии. Иначе впервые в российской истории у нас появляется государственное финансирование богословского образования. Этого не было в Московском университете при Елизавете и Екатерине II, этого не было по университетскому уставу 1804 года. У нас не было богословских факультетов в высшей школе. Теперь будут. Это дает прекрасные перспективы превращения страны в то, по сравнению с чем даже Исламская республика Иран сможет через некоторое время показаться образцом свободы мнений. И, «между прочим», это впрямую противоречит 13-й и 14-й статьям Конституции.
Теперь о экономических проблемах. Еще недавно у нас была единая тарифная сетка, которая обеспечивала какие-никакие пристойные условия для жизни преподавателей. Сейчас у нас нет этой единой сетки, а есть система оплаты труда, которая дает неограниченные полномочия руководителям образовательных учреждений. Говорится, что это делается «совместно с профсоюзами», но профсоюзы – это фактически несуществующие организации».
Владимир Фридман, кандидат биологических наук, преподаватель на биофаке Московского госуниверситета, член инициативной группы сотрудников и студентов МГУ, автор левого теоретического журнала «Скепсис».
— Еще в 1930-е годы академиком Станиславом Густавовичем Струмилиным (есть и аналогичные зарубежные исследования) было показано: если мы готовим людей для рабочих специальностей, за исключением некоторой части высококвалифицированных рабочих, то в экономическом плане оправдано среднее образование. Высшее образование – уже не очень нужно…
Похоже, что мы движемся именно в этом направлении. И это та тенденция, которая требует противодействия.
Советский Союз, с его системой среднего и высшего образования, отличался более высокой социальной мобильностью, чем даже американское общество
Для чего нужна система образования? Для того, чтобы решать проблемы людей и проблемы развития страны. Для людей это – самореализация, реализация талантов, развитие способностей, возможность заниматься любимым делом, для государства – возможность развивать не сырьевые, наукоемкие отрасли. Наш великий биолог Николай Константинович Кольцов показал, что сложившаяся интеллектуальная элита, которая обеспечивает научные достижения и технический прогресс, себя не воспроизводит.
Если мы хотим, чтобы наша страна развивалась и прогрессировала, нужен постоянный приток в науку, в образование талантливых людей «из низов».
Замечу, Советский Союз, с его системой среднего и высшего образования, отличался более высокой социальной мобильностью, чем даже американское общество, которое заслуженно гордится равными возможностями. В 1970-е годы людей «рабоче-крестьянского происхождения» в вузах было от 40 до 69%, сейчас по Москве – не больше 26%.
Предполагалось, что единый госэкзамен даст равные возможности. Однако, введение ЕГЭ (согласно исследованиям социолога, директора центра социологии и образования Российской академии образования Владимира Сопкина) скорее подчеркнуло социальные различия, причем в парадоксальном варианте. Люди из высокодоходных семей скорее довольны системой образования (включая школы и детсады), а люди бедные – нет. Результаты ЕГЭ четко коррелируют с уровнем доходов и уровнем образования семьи.
Возникает ситуация, при которой образование становится чисто коммерческой услуга, за которую платят либо родители, либо государство через госзаказ. Вследствие этого возникает расслоение образования, и падения его качества для большинства.
Это и есть то, что нас больше всего не устраивает в тех тенденциях, которые я наблюдаю в системе образования.
Михаил Лобанов, преподаватель механико-математического факультета МГУ, кандидат физ-мат наук, координатор Инициативной группы студентов, аспирантов и сотрудников МГУ, один из организаторов колонны вузов, школ и НИИ на «Марше миллионов»
— Пока что, на мой взгляд, нашему образовательному и научному сообществу не хватает умения действовать коллективно и солидарно. Собственно, нет и сообщества как такового, нет понимания общности интересов, а есть отдельные работники образования и науки. Из этого главного и фундаментального недостатка, как мне кажется, и проистекают все остальные проблемы: педагогическая корпорация не может отстаивать свои «цеховые» права, и с ней делают все, что хотят.
Отсюда и непрозрачность решений, которые принимают чиновники Минобра и вузовское руководство, и ситуация с зарплатами, которая очевидна, на мой взгляд. Надеяться на очередного нового министра, который придет и разрулит ситуацию, по-моему, наивно.
Андрей Демидов, учитель истории в московской школе №261, лидер Межрегионального профсоюза работников образования «Учитель», замдиректора института «Коллективное действие». Организатор «образовательной колонны» на «марше миллионов» 15 сентября.
— Прежде всего необходимо вернуть качественное, и что крайне важно — общедоступное образование. Только такое образование обеспечит нашей стране, нашему обществу возможности для модернизации и прочих замечательных процессов.
Частная цель профсоюза «Учитель» — добиться поправок в законопроект «Об образовании», который усилиями «Единой России» и ЛДПР превращается в закон об упразднении образования. Стратегическая цель — добиться приоритетности доступного образования, и того, чтобы было закреплено: это не товар, а право каждого гражданина России.
Необходимо не только напоминать, но и сделать так, чтобы родители могли реализовать право своих детей на бесплатные детские сады.
Мы видим также, что молодые ученые могут добиться того, что им вроде бы полагается – это и жилье, и финансирование исследований (и прекращение посягательств на фонды, из которых эти исследования финансируются) лишь постоянно напоминая о себе, в том числе, выходя на митинги.
Алексей Крапухин, аспирант МГУ, зампредседателя Российского студенческого союза, активист «Архнадзора». Наблюдатель от КПРФ на думских выборах 2011 г. (московский участок 2648). Выступая на массовом митинге на проспекте Сахарова 21 декабря 2011-го, заявил о вскрытых им фальсификациях.
— Первое, чем следует заняться и на что я хотел бы обратить внимание сегодня — это студенческое самоуправление. Например, в европейских университетах это один важнейших институтов, который решает очень многие вопросы: начиная от заселения и выселения студентов из общежитий и помощи с переводом с платного отделения на бесплатное, и заканчивая общественной жизнью. Фактически самоуправление отсутствует в наших вузах, а то, что имеется – это инструмент для исполнения пожеланий ректоров.
Без настоящего самоуправления студентов невозможна и борьба с главным бичом нашей системы образования — коррупцией. Собственно, это то, что подтачивает все наше образование, из-за чего снижается качества подготовки будущих специалистов, что попросту опасно — если это касается, например, выпускников медицинских или технических вузов.
Что же касается требований к отечественной образовательной системе, то их можно высказать множество: от повышения качества самого обучения и качества подготовки преподавателей до установления связей с зарубежными университетами.
Колонна психотерапевтов
Дмитрий Головков, психотерапевт
— Первое, что мы, психотерапевты и психиатры сделали бы — вплотную занялись психически здоровьем нации, с которым тесно связана основная проблема страны — вымирание населения, которое, по нашему мнению, происходит вследствие постоянной стрессовой обстановки на работе, дома и на улице, отсутствия чувства безопасности и психологического комфорта у людей. Даже алкоголизм и наркомания — это лишь сочетание патологических стилей воспитания и агрессивной социальной среды.
Введем практику ежегодного психоскрининга для раннего выявления признаков стресса, начнем обучение старшеклассников основам воспитания детей, детской психологии — чтобы вместо «подавляющего» стиля воспитания детей в семье, развивать «разрешающий» и «поддерживающий». Введем систему отбора кадров для власти и важнейших сфер жизни с помощью психологического тестирования. Каждого сотрудника в его деятельности должен сопровождать психолог, а при необходимости — психотерапевт. Это позволит уменьшить агрессивность, конфликтность, лживость, подозрительность и пессимизм, антисоциальные проявления, оздоровит общество, поможет создать социальную среду, приемлемую для жизни.
В нынешней ситуации в стране меня огорчает беспомощность граждан при нарастающем умственном истощении структур управления. Выходом из этого психологического тупика могли бы стать свободные выборы. Но апатия населения заставляет меня сильно сомневаться в их вероятности в ближайшем будущем.
Наталья Рассказова, психотерапевт
— Прежде всего, нужно работать не только над страной, но и над собой: развиваться, учиться и самосовершенствоваться, чтобы повысить качество жизни и раскрыть весь потенциал своего таланта. Качественная психотерапия позволяет любому человеку расправить крылья и построить гармоничную и счастливую жизнь. К сожалению, в обществе к ней настороженное отношение. Хотя бояться этого слова не нужно, также как и путать с психиатрией. Психотерапия работает с ошибками воспитания, которые допустили родители. Поэтому мы возьмем за норму заниматься грамотным психологическим воспитанием населения уже с детского возраста, когда и закладываются все проблемы нашей взрослой жизни. Важно приложить все усилия, чтобы люди стали более уважительно и бережно относиться к себе и друг другу. Несмотря на порой ужасные скелеты в шкафу — жесткое детство, полное критики и эмоционального насилия.
Стоит только показать людям, как глубоко на самом деле ранят ругань, критика, оскорбления. Что одно слово поддержки, сказанное вовремя, ценится дороже тысяч разных слов, произнесенных в другое время. Что конфликты обходятся настолько дорого, а ведь их можно и нужно разрешать на ранней стадии словами.
Поэтому мы сделаем все, чтобы качественная психотерапия была доступна не только финансовой и интеллектуальной элите, а поход к психотерапевту стал такой же нормой здоровой жизни, как посещение фитнес-клуба или библиотеки.
Перефразируя классика, сознание определяет бытие. Здоровое общество начинается и живет здоровыми мыслями. Задача власти дать населению эффективные и доступные инструменты для личностного роста и самосовершенствования граждан. Жизнь станет немного лучше, когда мы станем немного лучше.
Колонна молодых матерей
Алиса Курманаева, молодая мать
Я бы увеличила соцпособия безработным матерям и упростила бы процесс сбора всевозможных бумажек для получения этого пособия. Сейчас женщине в течение полугода нужно предоставить массу всевозможных документов — от справки с биржи труда до справки о том, что муж на своей работе никаких пособий на ребенка не получал или что он тоже безработный. Плюс нужно отстоять огромную очередь в соцзащите, чтобы подать заявление. А теперь представьте, как пройти такой процесс маме с грудным ребенком. Да еще если она, допустим, живет в Москве, а прописана в другом городе. Притом, что есть Интернет, с помощью которого соцзащита могла бы сама запрашивать все эти справки. Ну и сам размер пособия в 2300 рублей в месяц, конечно, поражает. Кроме того, я бы снизила налоги для компаний и предприятий, которые берут на работу молодых матерей. А то работодатели нередко шарахаются от соискательниц с детьми, как от чумы.
Сейчас меня многое не устраивает — от отсутствия в госучреждениях, в которые приходится наведываться с ребенком, хотя бы крохотных комнатушек для кормления и замены памперсов до бессовестных водителей, паркующихся на пешеходных переходах. Но главное, что меня не устраивает — какая-то повальная «быдлоизация» населения и ее культивирование. Родители могут внушать ребенку, что не надо ругаться матом, бить бутылки об асфальт и бросать мусор себе под ноги, но когда все вокруг своим примером показывают обратное, то ребенок волей-неволей становится «как все».
Татьяна Колосова, молодая мать
— Построим пандусы для колясок. Поэтому около дома я могу посетить только один магазин, т.к. в другие просто не проеду из-за очень узких дверей. Решим вопрос с детским питанием для жителей Подмосковья по факту, а не по месту прописки. Сейчас любой житель Москвы, не имеющей московской прописки, получает питание, но это не распространяется на жителей Подмосковья, то есть даже мамаша из глубокой деревни экс-СССР имеет право на бесплатное детское питание, а мой ребенок нет. Приведем к единому стандарту пособия на ребенка. По факту рождения делается единовременная выплата, и оформляется ежемесячное пособие. Но почему в разных городах — разные деньги?
У нас будет культ беременности и культ материнства. Нам будут уступать дорогу водители, и никто не сможет послать меня матом
Разве дети у нас не равны? Решим вопрос со сбором всех документов, чтобы получать положенные по закону деньги и проверим всех тетушек из собесов на профпригодность специальным тестом. Иначе как объяснить, почему они так тщательно скрывают (или просто не знают), сколько денег должна получать молодая мама? Какие есть виды выплат? Что безработная мать, как я, например, имеет право на дополнительное пособие. О нем мы узнали случайно, и понятное дело, не из дамы в собесе, хотя там видели мою трудовую.
У нас будет культ беременности и культ материнства. Сейчас у нас дети как будто всем мешают, а сами мы живем по принципу «ничего, раньше в полях рожали». При нас никто не будет считать, что молодая мама с ребенком в общественном транспорте – возмутитель спокойствия пассажиров, а многодетной никто не скажет «нарожают, а потом ходят без очереди». Нам будут уступать дорогу водители, и никто не сможет послать меня матом, что я прошла не по той дорожке, для пешеходов, которая, кстати, всегда занята машинами.
Анна Тарасенкова, молодая мать
Я считаю, что власть — это топ-менеджеры, которых выбрали граждане. Поэтому с точки зрения акционера я хочу, чтобы каждый министр качественно развивал вверенное ему направление жизни. Сделать это можно только когда ты тоже являешься конечным потребителем.
Никаких ведомственных поликлиник и больниц! Министр образования должен отдать детей или внуков в районный муниципальный детский сад/школу/институт
Поэтому предлагаю разослать наших министров по всей России, а также законодательно закрепить за ними задачу использовать ровно то, чем ты как менеджер руководишь. Например, министр сельского хозяйства должен жить и работать где-то в Черноземье, а министр транспорта, очевидно, в Москве. Причем без права пользования мигалками, и вообще ездить должен на отечественном автомобиле. Министр здравоохранения — на время работы прикрепляется к поликлинике по месту прописки по обычному государственному страховому полису.
Никаких ведомственных поликлиник и больниц! Министр образования должен отдать детей или внуков в районный муниципальный детский сад/школу/институт. Их личное удовлетворение от качества услуг, которые им ежедневно оказывает их собственное ведомство, будет означать, что и они сами работают хорошо.
Для себя же мне важно, что составляет мой быт. Например, мой ребенок ходит в сад, где каждый месяц с родителей собирают деньги на благотворительность, о которой ничего неизвестно. Нужно создать прозрачную систему для родителей, чтобы они видели, на что тратят их деньги.
Мой дом обслуживается, как и большинство, подрядчиком. Ему все равно, что происходит с этажами, дверьми, лифтами, подъездами. А мне нет. Я хочу жить в чистом доме, опрятном подъезде. С подрядчиком, мы как могли, наладили двухстороннюю связь. Теперь, когда в подъезде что-то не так, обслуживающая компания приходит и все чинит. Конечно, как может, но чинит. К сожалению, есть жители подъезда, которые рисуют в лифте, гадят на пол и т.д. Так вот я думаю, что нужно вернуть систему советских субботников. Если ты раз в полгода сам вымыл свой подъезд, ни ты, ни твои дети не захотят больше там гадить.
Кроме основной работы, я еще преподаю: читаю студентам лекции, по субботам в первой половине дня. За эту работу больше 4 тыс руб. в месяц я ни разу не получала. Знаю, что для многих ВУЗов и это большие суммы. Например, мой друг в Туле, получает за аналогичную работу 1200 руб. в месяц. Риторический вопрос: о каких инновациях и нанотехнологиях можно говорить в таких обстоятельствах? Даже самому большому альтруисту нужно что-то есть, и желательно каждый день. Однако во многих ВУЗАх деньги есть. Нужно их рационально распределять, приняв за правило, что самое важное в ВУЗЕ, это не ректор и администрация, а преподаватели и студенты.
Колонна медработников
Александр Саверский, президент Лиги защиты пациентов
— Я готов выйти на митинг в самое ближайшее время. Ситуация с платностью московской медицины настолько обострилась за последний месяц, что мы, пациенты, уже не можем просто не реагировать. В начале октября было объявлено о начале передаче городских лечебных учреждений в концессию коммерческим фирмам, то есть сами здания больниц и поликлиник останутся в ведении города, а медицинскую помощь нам с вами будут оказывать третьи лица, заинтересованные, в первую очередь, в получении прибыли.
Нам нужна бесплатная полностью бюджетная государственная медицина, любая коммерция в этой сфере должна быть искоренена!
Никто и не вспоминает теперь, что по конституции медицина в нашей стране вообще-то бесплатная. Власти как на региональном уровне, так и на уровне федерального Минздрава перестали скрывать, что одной из задач государственной медицины стало получение прибыли. В рекомендациях недавнего круглого стола столичного департамента здравоохранения прямым текстом сказано: «Мы будем стимулировать оказание платных медицинских услуг». Мы фактически приходим к тому, что медуслуги, уже оплаченные за счет различных отчисленийв фонд Обязательного медицинского страхования (ОМС), предлагается оплачивать повторно непосредственно пациенту. Конечно, чиновники много говорят о программах государственных гарантий, как о гарантировано бесплатном наборе медицинских процедур, но на деле уже существует ряд ограничений. Например, хочешь операцию лапароскопическую, а не полостную – плати. Или хочешь таблетку, которая лечит, а не калечит – тоже плати. Возникает ситуация необратимости, ситуация слияния бизнеса и государства.
В среде независимых экспертов уже сформирована позиция: нам нужна бесплатная полностью бюджетная государственная медицина, любая коммерция в этой сфере должна быть искоренена.
Сергей Колесников, академик РАМН, профессор кафедры гистологии, цитологии и эмбриологии Московского государственного медицинского университета имени И. М. Сеченова
— Мы должны обратить внимание на медицинское образование, где сейчас происходит весьма нездоровый процесс удаления обучения от клиники. Вместо того, чтобы учить молодых врачей на современном оборудовании, которое благодаря национальному проекту получили очень многие больницы в стране, их напротив буквально запирают в вузах, где уровень оснащенности середины прошлого века. Сокращается число клинических баз и количество часов, которые студенты там проводят. Причина такого поворота – позиция Минфина, который наставая на букве бюджетного кодекса, признает только заложенное там одноканальное финансирование. То есть вот вам вуз, мы его будем финансировать, как учебное заведение, а у больницы источник финансирования другой, поэтому нечего там студентам делать. В итоге многие лечебные заведения просто отказывают студентам в предоставлении клинической базы, слишком много хлопот.
Министр Вероника Скворцова неоднократно говорила о крайне низком уровне подготовки отечественных медиков и это правда. Но откуда же взяться другим врачам, если нет других вузав, других преподавателей (на профессорскую ставку в 17 тыс. рублей не пойдет состоявшийся в профессии специалист). Если мы хотим сохранить нашу медицинскую школу – мы должны повысить престижность медицинского образования в целом. И первое, что сделал бы лично я, законодательно закрепил бы взаимные обязательства медицинских вузов с клиникой.
София Милорадова, медицинская сестра городской детской поликлиники #2, активист Общественной организации медицинских работников «Медкомитет»
— Наши требования мы озвучим уже сегодня. 7 ноября мы выведем на улицу не менее 150 врачей и медсестер московских поликлиник, которых фактически выгоняют на улицу их квартир. Всех нас на протяжении многих лет уговаривали оставаться на низкооплачиваемых рабочих местах в удаленных и перенаселенных районах города, обещая, что со временем предоставленное нам служебное жилье можно будет оформить по договору социального найма или даже приобрести в собственность. Прошли годы – многие участники нашего движения проработали в московских поликлиниках по 10 лет и более, а узаконить право владения жильем нам не дают. Люди стали получать отказы в изменении формы собственности их квартир. Более того, есть семьи с детьми, которые уже получили уведомления о выселении. Учитывая, что наш дом на Симферопольском бульваре, как и многие другие, находится в собственности департамента имущества Москвы, суды всегда принимают их сторону. По одному он нас всех выселят, поэтому мы объединились, и будем добиваться справедливости, донося до нынешних властей нашу позицию непосредственно, с помощью митингов и шествий».
Колонна полицейских
Дмитрий Орешкин, бывший начальник отделения 18 отдела МУР ГУВД Москвы (1997- 2011)
Сейчас должности занимают в основном тридцатилетние майоры без опыта, а лучше бы на их места начальников отделов и управлений поставить старых воинов. А молодёжь должна ещё учиться, учиться и учиться, а не зарабатывать деньги на полномочиях, которые для них явно велики.. У них нет мотивации. Им нужно учиться работе с людьми. Одна из проблем современной полиции в том, что там не умеют работать с личным составом. С обществом вообще нет взаимодействия, наоборот, наблюдается отдаление полиции от общества, хотя в реформе всё было заявлено наоборот.
Кино, которое снимают про полицию, это всё чернуха. Равняться надо на фильм «Место встречи изменить нельзя»
Нужно больше работать с молодым поколением, популяризировать профессию. Кино, которое снимают про полицию, это всё чернуха. Население уже воспринимает это как сказку. Равняться надо на фильм «Место встречи изменить нельзя» – там показывают все ракурсы работы, высвечиваются все негативные и позитивные стороны профессии.
Когда я шёл в милицию, мне было 20 лет, у меня в голове была романтика, поэтому я и шёл в уголовный розыск. Поначалу работа доставляла мне удовольствие — я работал в команде профессионалов своего дела, очень многому научился. Постепенно всё это стало сходить на «нет», и году к 2005 работа превратилась в рутинную наработку палочных результатов. А когда я ушёл в Управление, там появился новый смысл, соприкасались каждый день с настоящими бандитами, которые совершали серьёзные преступления.
Нужно повысить роль участковых инспекторов, вернуться к опыту царской России, где были городовые и помощники городовых. Ведь сейчас мы почти нигде не видим постовых милиционеров, а раньше они были везде и могли контролировать ситуацию в своем округе. Сегодня в связи с тем, что их мало, они не успевают за всем следить.
Не нужно плодить руководство, когда на одного участкового – три начальника. Хотелось бы наоборот.
В каких-то моментах нужно ужесточать налоговое законодательство. Больше внимания уделять рецидивистам, сильнее их наказывать. Человек может всю жизнь совершать кражи, сидеть за них год-два, выходить и снова воровать. У сотрудников в результате – вал работы, который не даёт им сосредоточиться на более серьезных делах. Например, в низовых подразделениях МВД личный состав розыска занимается раскрытием в основном карманных краж или краж из магазина, потому что на что-то более серьёзное, на раскрытие квартирных краж, грабежей, тем более, убийств, времени нет. Когда я начинал работать в 90-х, мы своими силами раскрывали убийства, грабежи, отсюда шёл опыт, знания. А сейчас неоткуда знаний набираться.
Мы ни в коем случае не живём в полицейском государстве. Те, кто говорит так, видит это только по отношению в так называемой оппозиции, не более того. Понятно, что ни один здравый человек не будет считать Немцова, Удальцова и Собчак действительно оппозицией. Даже Германия будет более "полицейским" государством, чем Россия, потому что там роль полиции, её возможности и уважение общества к ней значительно больше, чем в России. То, что у нас ОМОН разогнал митинг — это их рутинная работа, и не настолько жёсткая, как в других странах. У нас нет диктатуры законы, он применяется избирательно. Нам нужно полицейское государство в смысле уважения гражданами законов, и оно должно строиться не только на работе полиции, но и прокуратуры, судов.
Когда у граждан появится уважение к закону, тогда и от полиции можно будет требовать более качественной и серьёзной работы.
Михаил Пашкин, председатель координационного совета Профсоюза сотрудников милиции Москвы и области, капитан милиции в отставке
— Первым делом я бы сделал независимыми суды, чтобы их председатели избирались самими судьями путём тайного голосования, а не назначались, как сегодня. Чтобы квалификационные коллегии состояли на треть из судей, на треть из адвокатов и на треть из присяжных заседателей. Этой коллегии нужно разрешить рассматривать резонансные дела по существу и дать возможность снять судью, причём с гласностью. Нужно расширить суды присяжных, чтобы по просьбе любого человека даже в гражданских судах могли быть присяжные, но не 12 человек, как при рассмотрении уголовных дел, а два-три заседателя. Тогда суды будут действительно независимыми, и это полностью изменит обстановку в стране.
В законе о полиции сказано, что основным критерием оценки деятельности органов внутренних дел является мнение населения. Если, например, люди собрались и сказали: «Нас не устраивает работа нашего ОВД», — значит, начальник ОВД через 10 дней должен быть уволен.
Сотрудников больше всего раздражает хамство со стороны руководителей, которые их считают за рабов. Вот у полицейского в Америке контракт в сантиметр толщиной, и там всё прописано: если тебя вызвали в выходной, если ты на полчаса остался после работы, сколько тебе должны доплатить, или дать отгулы. А у нас контракт на двух листочках. Если сотрудник вместо сорока часов работает шестьдесят, посчитайте, сколько ему недоплачивают.
Если ты пришёл во власть и не справился со своими обязанностями, не улучшил положение людей, то ты должен сесть в тюрьму. И чтобы всё это проходило по опросу населения.
У нас должна быть парламентская республика, вся власть советам – по Ленину. Он великий человек был, кто бы что ни говорил. Это потом уже его окружение переиначило его мысли и слова. А власть должна принадлежать народу, и народ должен осуществлять её через советы – местные управленческие органы. И не нужно никакой вертикали. Люди должны сами всё решать, на свои деньги и за свой счёт, а властям отдают столько, сколько необходимо для внешней обороны и решения общегосударственных задач.
Руслан Мильченко, руководитель Федерального информационного центра «Аналитика и безопасность». Бывший старший уполномоченный по особо важным делам, отдел по налоговым преступлениям УВД ЗАО г. Москвы, майор милиции
Государственная политика должна поменяться в корне. Пусть у народа будет меньше денег. Например, в начале двухтысячных годов из бюджета было много перечислений на ЖКХ, строительство, благоустройство. Бизнесу давали зарабатывать, и они могли выигрывать тендеры, и далее по цепочке передавать менее крупным фирмам – подрядчикам, субподрядчикам, и население что-то получало. После кризиса в 2008 году начали затягивать гайки, и бюджетный ручеёк потёк только в конкретные карманы.
Сейчас государство не использует свой главный инструмент – народ. Есть полиция, система правоохранительных органов, а самый беспристрастный инструмент – народ - ходит и бьётся головой об стену. Оппозиция с помощью Госдепа пытается качать эту ситуацию, но у них нет механизмов, они только говорят, что всё плохо, но ничего не делают, чтобы народу было хорошо.
Выходит, что когда мы рядом с кормушкой и получили тендер на бюджетные деньги, то вот мы сделаем дорогу с помощью таджиков за три копейки, а себе в карман положим сто копеек. И мы будем отстаивать свою позицию.
Налоговых инспекторов не осталось, в налоговых инспекциях сидят одни коррупционеры. Они позволяют выводить деньги из бюджета.
Например, есть такая вещь, как хищение НДС (возврат НДС) – четверть бюджета размывается только благодаря этой схеме. Мы сейчас работаем над тем, чтобы убрать эту схему. Необходимо не только полицию строить, но проводить реформы и в ФСБ, и в прокуратуре, и во всех госслужбах, вводить общественный контроль.
Колонна художников и галеристов
Марат Гельман, галерист
— У меня есть программа «Новая культурная политика», я ее разрабатывал два года, когда был членом общественной палаты – суть ее в устранении ведомственного принципа управления культурой. Культура сейчас – нищий, но нищий плохой, это не калека и не ребенок, и ее бедствие не очевидно для государства, а между тем, обеспечение досуга – важная общественная задача. Есть много идей, лежащих на поверхности – например, по решению межнациональных вопросов, которые способны устранить либо правоохранительные органы, либо культурный обмен. Мы в Перми сделали фестиваль «Большой Кавказ», и там показали русский Кавказ, иранский, турецкий, собрали художников, музыкантов, театралов. Нам все общины были благодарны, и мысли о каких-то конфликтах не возникало, а на следующий год нам даже помогли с финансами. Понимаете, в этом и есть феномен культуры, вот все думали Кавказ – это криминал, а он оказался культурным и интересным.
Я в последнее время сталкиваюсь с чисто русской проблемой – это связано со словом духовность. У нас людей, которые размышляют, ищут, а это и есть неотъемлемая часть духовной жизни, запрещают и подавляют. Это жуткая косность! Любая современная творческая работа считается бездуховной, а какой-нибудь предмет старины, серебряная ложка, к примеру, вызывает трепет. Я был как-то в Краснодаре, и мне один казачий атаман пытался доказать, какое у них уникальное казачье искусство. Я говорю: «покажи», а он подумал и достает старую саблю, вот мол, артефакт, искусство. Вот это и есть косность, с которой нужно бороться просвещением и воспитанием духовных начал.
Кирилл Кто, уличный художник
— Я бы устранил представительскую демократию, она себя дискредитировала. Но первым делом ограничил бы движение авто в центре крупных городов и стиль движения: с джипами – добро пожаловать в деревню. Всех чиновников пересадил бы на общественный транспорт и велосипеды, а на авто ввел бы налог, который покрывал бы расходы ремонта и модернизации общественного транспорта. Еще хочется, чтобы не было стыдно. А стыдно у нас за многое – особенно за то, как вяло в столице внедряется двуязычная навигация и за то, что в музеях поощряется издевательская дискриминация в отношении иностранцев, которые должны платить за вход в два раза больше. А вот жителям города стоит предоставить квоты на посещение выставок, театров и всяких культурных мест.
Есть в стране вещи, которые убивают: цены на аренду жилья, которые просто необходимо контролировать, качество общественного транспорта и бессистемное его усовершенствование, огромное количество ресторанов и практически полное отсутствие мест, где можно просто поесть. В общем, есть масса планов, опирающихся на мировой опыт, советский опыт, есть инициативные группы – ответы есть, нужно просто думать и делать.
Герман Виноградов, художник:
«Сразу хочу сказать - к власти не приду никогда. Я избегаю любых иерархий. Но если этот сюр допустить, то мне сразу вспоминается Игорь Федорович Стравинский, который очень к месту приводил историю с мужика, дорвавшегося до власти. Что сделал мужик? Взял 100 рублей и утек. Чтобы к власти прийти – надо к ней и стремиться. Я тоже взял бы что-нибудь простое и тихо ушел. И оставил все как есть. Я верю в законы истории, такой вот я исторический материалист, и никакого волюнтаризма не приемлю. Вообще, меня сейчас беспокоят вопросы другого уровня - нахождение в реальном пространстве и времени, например. Хочется не быть связанным с временем и перемещаться».
Над спецпроектом работали
Тексты
Галина Паперная, Михаил Мошкин, Надежда Померанцева, Анна Байдакова, Соня Шпильберг
Продюсер
Надежда Померанцева
Иллюстрации
Тимофей Яржомбек