История знает немало эпохальных событий, которые могли бы произойти совсем по-иному или не состояться вовсе, если бы не стечение обстоятельств. К ним можно отнести и присоединение Украины к России, документально оформленное на Переяславской раде в январе 1654 года. Конечно, сегодня, по прошествии нескольких веков, оно воспринимается как предопределенное целым рядом политических, экономических и культурных предпосылок. Но всего за несколько лет до этого трудно было представить, что во главе объединительного движения встанет такой человек, как Богдан Хмельницкий, большую часть своей долгой жизни верой и правдой служивший польскому королю.
Его карьера началась в рядах польского войска, где он сражался бок о бок со своим отцом против турок, попал в плен, два года находился в рабстве, бежал на родину, после чего участвовал в нескольких казачьих походах, получил от польского короля золотую саблю за участие в Смоленской войне против России, во главе двухтысячного казачьего отряда, посланного польской короной, отправился на другой конец Европы сражаться на стороне французов во франко-испанской войне. Наконец, он пользовался личным благорасположением польского короля Владислава IV, некогда претендовавшего на русский престол.
И именно к Владиславу Хмельницкий обратился, когда в 1647 году сосед-поляк Чаплинский совершил набег на его хутор, избил до смерти десятилетнего сына и увез сожительницу. Но вместо защиты в Варшаве он получил только небольшую денежную компенсацию, справедливо воспринятую им как насмешка, и рекомендацию короля использовать подаренную саблю для защиты своих прав. Что он и сделал. Так лихой набег вероломного соседа неожиданно превратил Хмельницкого в вождя национально-освободительного движения.
Личная война
Зимой 1648 года Хмельницкий с горсткой сторонников кружным путем пробирается в Запорожскую Сечь. «Низовых» (т.е. живших ниже днепровских порогов и не входивших в реестр) казаков вообще не надо было долго уговаривать воевать — война была для них, презиравших крестьянский труд, источником как добычи, так и чести (как тут не вспомнить гоголевского Тараса Бульбу с его знаменитым: «Чтоб я стал гречкосеем, домоводом, глядеть за овцами да за свиньями да бабиться с женой? Да пропади она: я козак, не хочу! Так что же, что нет войны? Я так поеду с вами на Запорожье, погулять»). Тем более что к общей воинственности добавлялись многочисленные обиды на гонор шляхтичей и жадность евреев-откупщиков, на притеснения православия, ставшие особенно масштабными после Брестской унии 1596 года, на невключение в реестр. Одним словом, Сечь в те времена представляла собой пороховой погреб, и Богдан Хмельницкий решается поджечь фитиль.
Украинское казачество
Казаков, среди которых были представители самых разных этнических общностей (славяне, крымские татары, народы Северного Кавказа), объединяло стремление вести вольную жизнь, основанную на идеях мужского братства, выборности атаманов и старшùны, справедливого дележа добычи. Основное занятие казаков — военное дело (охота и рыболовство, некоторые ремесла не возбранялись, крестьянский труд презирался). Объединяющей казаков религией являлось православие, что они всячески подчеркивали. Со временем выделяются реестровые и «низовые» казаки, позднее — слободские (показаченное население Левобережной Украины) и надворные (частные отряды магнатов Речи Посполитой). Украинское казачество возникло не позднее второй половины XV века.
Судя по всему, в тот момент у него еще не было никакой особой политической программы. Позднее он признался: «Мне удалось совершить то, о чем я никогда и не мыслил». Он понимал, что казачеством владеют две главные идеи: с одной стороны, они хотят получать жалованье «деньгами, порохом и хлебным провиянтом», с другой — вести независимую от польской короны жизнь, ибо «нет для казака ничего дороже воли». В головах казаков между двумя этими желаниями не было никакого противоречия. Именно на них, а также на ненависти казаков к «ляхам и жидам» и построит новоявленный казацкий вождь свою личную войну с Польшей.
Без союзника такая война была невозможна. И взгляд Хмельницкого обращается на Крым. Во-первых, до него недалеко. Во-вторых, казаки и крымские татары хоть и верили в разных богов, уже не раз вступали в союзы. А главное — в рукаве у казацкого вожака есть козырь: двумя годами ранее Владислав посвятил его в планы войны с Османской империей и ее вассалом Крымским ханством.
По возвращении из Крыма на казачьем войсковом круге Хмельницкого «выкрикнули» гетманом. Но он согласился принять знаки гетманского достоинства при условии, что его поддержит не только «низовое», но и реестровое казачество. Иными словами, ему мало быть вожаком казачьей бедноты, он хотел стать всеукраинским «национальным лидером». «За чем лучше вам стоять: за костелами или за церквами Божими? Короне ли польской пособлять, которая платит неволею, или матери своей Украине?» — вопрошают у колеблющихся реестровых агенты гетмана. Все должно решить первое сражение.
А оно проходит блестяще. В мае 1648 года Хмельницкий наносит поражение польским войскам сначала при Желтых Водах, затем при Корсуне. Победа была сокрушительной: польская армия разгромлена, в плен попали оба польских коронных гетмана. Теперь вся Украина за Богдана! И удача всецело на его стороне: в самый ответственный момент умирает Владислав IV, что вносит дополнительную смуту в умы польской шляхты.
«Посполитое рушенье» (шляхетское ополчение), возглавляемое сразу тремя полководцами, каждый из которых далек от совершенства во владении воинским искусством, раздираемо политическими и сословными спорами и отнюдь не рвется в бой. Как следствие — еще одна блестящая победа восставших под Пилявцами и взятие Львова.
Лояльного польского подданного больше нет, перед послами предстает совсем другой Хмельницкий: «Я маленький, незаметный человек, но Бог выбрал меня, и отныне я самодержец руський (так в то время называли себя православные украинцы. — «МН») Я освобожу из польской неволи весь руський народ, если я воевал раньше за себя, то отныне я воюю за нашу веру православную Польша згинет, а Русь (в данном случае Украина. — «МН») будет процветать».
Худой мир
Вершиной военно-дипломатических успехов гетмана стал Зборовский мир 1649 года. Казацкая автономия охватывала три воеводства (Киевское, Брацлавское и Черниговское), администрация которых назначалась из украинской шляхты православного вероисповедания. Всех евреев и иезуитов должны были выселить. Реестр увеличивался до 40 тыс. Объявлялась амнистия шляхте, крестьянам и мещанам, участвовавшим в восстании.
Условия договора были настолько тяжелыми, что польский сейм отказался его утвердить и постановил продолжать войну. Украинцы тоже были недовольны: за время восстания число перешедших в казаки («показаченных») было столь велико, что их не мог удовлетворить и 40-тысячный реестр; союзники-крымцы немало своевольничали на украинской земле; старшину подозревали (и небезосновательно) в защите своекорыстных интересов. Гетман оказался в трудном положении.
Брестская уния
Договор 1596 года о присоединении ряда православных епархий Речи Посполитой к Римско-католической церкви с признанием верховенства Папы, принятием католической догматики, но при сохранении византийских обрядов и богослужения на церковнославянском языке.
А тут еще военная неудача под Берестечком, что вынудило Хмельницкого в июне 1651 года подписать несчастливый Белоцерковский мир. Для казаков он был достаточно тяжелым, значительно сокращавшим их прежние завоевания. Казакам пришлось уйти из Брацлавского и Черниговского воеводств, отведенная им территория сокращались до размеров одного Киевского воеводства, изгнанные из трех воеводств поляки и евреи возвращались, реестр сокращался в два раза, до 20 тыс. человек, гетман обязывался отказаться от союза с крымцами и не вступать в самостоятельные сношения с иностранными государствами.
Рядовое казачество негодовало на Хмельницкого: «Ты, гетман, ведешь трактаты с ляхами и нас покидаешь, себя самого и старшину спасаешь, а нас знать не хочешь, отдаешь нас под палки, батоги, на колы да на виселицы! Нет, прежде чем до этого дойдешь — и ты положишь голову, и ни один лях отсюдa живым не уйдет!» Польской делегации во главе с православным сенатором Адамом Киселем угрожали смертью. Только решительность гетмана и разразившийся в обоих лагерях мор в конце концов сделали заключение мира возможным.
«Быть с Москвой»
Обеим сторонам было понятно, что мирное соглашение относится к числу тех договоров, что несут в себе семена нового раздора и обречены стать только краткой передышкой. Волынь и Подолия опустели наполовину, украинцы бежали на левый берег Днепра, где из-за военных действий и перенаселения начался голод. Карательные отряды поляков рубили головы направо и налево. Крымцы, изменившие в разгар битвы под Берестечком, в союзники больше не годились. В этой ситуации Хмельницкий активизирует начавшиеся еще в 1648-м переговоры с Москвой.
Молодой русский царь Алексей Михайлович оказался в сложном положении. С одной стороны, он занят внутригосударственными проблемами: казна скудна, «бунташный век» в самом разгаре, идет сложное и болезненное переустройство войска, намечается церковная реформа. Воевать с Речью Посполитой ему не с руки. С другой стороны, шанс прирастить государство плодородными землями и вернуть утраченное в годы Смуты представляется редкостный. А еще у царя есть мечта (собрать вокруг Третьего Рима всех православных), в которой его всячески поддерживает «собинный друг» патриарх Никон Да и Земский собор склоняется к помощи украинскому гетману.
Реестр
Идея приспособить украинских казаков для службы Речи Посполитой принадлежит королю Казимиру I (1524 год), однако реализовываться она стала только в 1572 году при Казимире II Августе. Реестр начинался с 300 казаков, со временем их численность стала достигать нескольких
тысяч. Такие казаки приравнивались к «безгребовой» шляхте, т.е. не считались холопами, не платили налогов, но и не имели политических прав «гербовой» части польского мелкопоместного дворянства. Они получали жалованье, частично в денежном выражении, частично одеждой, продук-
тами и порохом, самостоятельно избирали своих командиров. Они давали присягу на верность королю и должны были, находясь в полной боевой готовности, отражать вторжения татар на территорию Речи Посполитой, участвовать в подавлении выступлений крестьян и в военных походах
по приказу короля и решению сейма.
Тем временем польский король заключил союз с крымским ханом, и бывшие союзники Хмельницкого начали разорять украинские земли. Хмельницкий снова обратился в Москву с настойчивой просьбой о принятии его «под высокую руку». И вот 1 октября 1653 года в Москве был созван Земский собор, на котором было одобрено принятие Богдана Хмельницкого с войском запорожским в русское подданство. А 8 января 1654 года в украинском Переяславле была собрана Рада, на которой Хмельницкий выступил с речью о необходимости для Украины выбрать кого-нибудь из четырех государей — султана турецкого, хана крымского, короля польского или царя русского, и перейти в его подданство. Хмельницкий дотошно перечислил все невыгоды первых трех вариантов и, подчеркнув православный характер Московского государства, предопределил единодушный выбор собравшихся — «быть с Москвой».
Подданные, а не вассалы
Тут и выяснилось, что два, казалось бы, столь близких народа по-разному понимают условия союза. Как ни странно, лихие, а порой и просто разбойные орды казаков неплохо усвоили тогдашние европейские нормы права, в соответствии с которыми вассала и его господина связывают не односторонние, а взаимные обязательства при достаточно широкой автономии «младшего союзника».
Московская Русь классического феодализма никогда не знала, и неудивительно, что, первоначально утвердив практически все «челобитья» гетмана (за исключением пункта о самостоятельности во внешнеполитических вопросах), царь все-таки видел в украинцах исключительно подданных, хотя и до поры до времени привилегированных. А с подданными существовали иные отношения — холопские, где право государя казнить и миловать, жаловать и наказывать было ничем не ограничено.
Со временем взаимные недоверие и обиды будут нарастать, приводя к периодическим кризисам в отношениях. Так, например, казаки во главе все с тем же Хмельницким довольно остро отреагировали на Виленское соглашение 1656 года между Алексеем Михайловичем и польским королем Яном-Казимиром, подозревая поляков в вероломстве, а царя — в невнимании к проблемам украинского казачества и чрезмерной доверчивости. Отравили атмосферу молодого русско-украинского союза и московские дьяки, эти чиновники XVII века, прибывшие на Украину «подкормиться».
Тем не менее Хмельницкий до самой смерти оставался верен Московскому государству. И только «гораздо напившися», признавался, что «не того хотел». Незадолго до смерти, последовавшей 6 августа 1657 года, он говорил посланцу царя Бутурлину: «Я верный подданный царского величества и никогда от его высокой руки не отлучусь; царского величества милость и оборона нам памятны, и за то готовы мы также царскому величеству служить и голов своих не щадить». И остался единственным за последующие полстолетия гетманом, которого Москва не обвиняла бы в измене.