— Какие слова вы назвали бы сейчас ключевыми?
— Осознанность, открытость. Быть осознанным — осознавать свои действия, мысли, эмоции, наверное, в этом и заключается смысл жизни.
— На ваш взгляд, современным людям хватает осознанности?
— Нет, но эта проблема существовала во все века — осознанности никогда не хватает. Мало кто об этом задумывается, но мы можем этого добиться, если захотим.
— А как насчет открытости?
— С открытостью в нашей стране действительно проблема. Настоящая открытость возникает тогда, когда человек считает себя частью окружающего мира, понимает, что составляет с ним единое целое. Он не делит людей на русских и украинцев или как-то еще. Но и это не до конца вся открытость. У нее, как и у осознанности, есть свои бесконечные пределы — можно быть чуть более и чуть менее открытым, все это от человека зависит.
— Каким словом вы бы охарактеризовали то, что сейчас происходит в России?
— Россия находится в состоянии мракобесия, или неведения. Конечно, не вся страна, но во многом для людей сейчас характерна необразованность. Не просто незнание математики или русского языка — это вроде бы у нас имеется. Я имею в виду незнание многих вещей, которые в мире уже развиты, — во взаимоотношениях между людьми, в отношении к экологии, к религии, к политике, к бизнесу… В этом смысле по сравнению с остальным миром мы находимся чаще всего на доисторическом уровне. Но! Я верю, что у России огромный потенциал. И если нам не мешать, то мы можем развиться во что-то очень интересное. У нас есть то, чего нет у многих народов, чего мало на Западе, — ощущение главного жизненного стержня.
Украина при этом не самое главное слово. США, НАТО и Россия — вот ключевые слова
— Можно ли сказать, что в русском языке не хватает каких-то слов для обозначения новых понятий, которые появляются за рубежом?
— Нет, я не знаю таких понятий. Когда пишу, я, наоборот, часто думаю, что русский язык очень богатый. Мои пьесы переводят на другие языки, при этом нередко возникают такие проблемы… Ну, например, слово «ощущать». В русском языке есть понятие «чувство», а есть — «ощущение». В английском оба этих слова будут переводиться одинаково — feeling. А ощущать — это нечто иное, чем почувствовать. Это как «сознавать» и «осознавать». Есть сознательность, а есть осознанность. Ощущать — это такое всепоглощающее действие, когда ты не просто чувствуешь какую-то эмоцию, а воспринимаешь ее всем своим существом. Не головой, а сердцем. Глубоко. Всем собой.
— А есть ли для вас какие-то антислова?
— Я очень сильно не люблю слово «человечек». Когда говорят: «Ну вот он такой хороший человечек…» Я вообще не люблю, когда используют уменьшительные слова, такие как «дорогуша»…
— Некоторые наши собеседники в ответ на этот вопрос говорили, что такие слова, как «искренность» и «правдивость», сейчас теряют свое значение, что их «уже замусолили»…
— Ну значение-то не изменилось — когда мы говорим «искренность», она так и остается искренностью. Какой-то конкретный человек может не быть искренним. Но есть, наверное, слова, которые уже уходят, — те, что уже отслужили свое.
— Есть ли у вас любимая речевая привычка, слова, которые вы часто используете?
— Есть слова и выражения, которые мне присущи, как у любого писателя. Мои любимые слова — «ну так вот». Или «короче говоря».
— А есть ли слова, которые вы стали чаще употреблять в последнее время?
— Слово «Путин» я очень часто употребляю — наверное, как и все. «Путин», «Украина», «Крым»…
— И каким словом вы бы охарактеризовали всю эту ситуацию между Россией и Украиной?
— Хаос. Или конфликт. Как ни странно, Украина при этом не самое главное слово. США, НАТО и Россия — вот ключевые слова. И еще, я бы сказал, «непонимание» — потому что мало кто понимает, что происходит, а особенно в заблуждении находится так называемая либеральная часть общества.
Мне кажется, не стоит искать обиду в самих словах. Обида — в мотивации их произнесения
— А что вы считаете главной бедой современной речи?
— Неправильное выговаривание окончаний — «позвОнит» вместо «позвонИт» — и неумение строить длинные фразы. Все говорят короткими фразами — это не предложение, которое имеет начало, середину и конец, содержит в себе какую-то мысль, а именно короткая речь, как в переписке на мобильном телефоне. Язык эсэмэсок переходит в язык общения. Конечно, не у всех — есть люди, которые занимаются собой, работают над речью, а есть те, кто не думает, как они разговаривают.
— Слушая последних, не хочется какие-то слова вообще изъять из русского языка?
— Нет, я никаких слов не стал бы изымать из языка. Кстати, я очень переживаю за эту чудовищную ошибку — борьбу с матом. Мне кажется, это ошибка, потому что нет плохих слов, есть плохое применение этих слов. Есть желание оскорбить, но человека можно оскорбить и не матом. Я понимаю, что в нашем подсознании глубоко сидит, что мат — это нечто ужасное, но все-таки это часть нашей культуры, и если в жизни действительно неприятно, когда человек матерится, то на сцене и в кино он таким должен быть. В этом случае актер показывает того человека, который в жизни матерится так, как на сцене. Точно так же мы показываем убийство, но не убиваем.
— А каким словом сейчас больше всего можно оскорбить, если не матом?
— Самое оскорбительное — это то, на что человек оскорбится. Нет идеального оскорбительного слова. Но я думаю, что все слова, связанные с упоминанием матери, — к ним надо относиться осторожно. Особенно когда дети растут: они не должны слышать ничего плохого про мать.
Мне кажется, не стоит искать обиду в самих словах. Обида — в мотивации их произнесения. Можно человеку сказать, например, «ну ты нормальный, хороший режиссер». И для него это будет смертельная обида, потому что он считает себя большим, гениальным, великим. А для кого-то это будет похвала. И так же с матом — если ты хочешь человека оскорбить, ты применяешь другое слово, но оскорбляешь его не столько словом, сколько тем, что ты в это слово вкладываешь. Это зависит от того, на что вы оскорбляетесь. Меня вот трудно оскорбить. Можно, но трудно. Все-таки я буду стараться не поддаваться на это.