— Вы сейчас живете не в России, а в Коста-Рике, наблюдаете за русским языком со стороны. Какие слова при этом кажутся вам ключевыми?
— Я наблюдаю за языком все оттуда же: основное мое общение и в России, и в Коста-Рике сетевое.
Ключевое слово, к сожалению, нецензурное. Его начали говорить в своих блогах ежедневно даже те знакомые, которые были крайне сдержаны в выражениях. Это вариант наименования полярной лисички.
— Существуют ли для вас антислова? Что бы вы назвали антисловом современности?
— Антислово... Выбирая его, выбираешь прежде всего понятие. Мир вокруг такой разный, что арбузы и свиные хрящики распределены в нем относительно равномерно. Причем разные люди наделяют одни и те же слова разной нагрузкой. Пожалуй, для меня антислово, вернее, антисловосочетание — это «особый путь».
Можно любую глупость и гадость объявить особым путем — это очень легко. И отказаться от рефлексии, от того, чтоб посмотреться в зеркало.
— Владеете ли вы современным школьным жаргоном? Если да, то какие слова из него вам нравятся?
— Моему старшему сыну — 15 лет. И мне кажется, что его жаргон не столько школьный, сколько сетевой-вконтактный.
А в сети возраст не всегда важен. Так что в наших с ним разговорах можно услышать и «слоупок», и «фейспалм», и «пичалька», а еще, когда я возвращаюсь домой, я спрашиваю его: «Че-как?» Мне нравится лаконизм этого выражения.
Могу сразу сказать, что активно не нравится. Терпеть не могу слово «норм». У меня дома после того, как прозвучит «норм», в качестве штрафа требуется сказать, как все-таки дела, десятью развернутыми предложениями с синонимами.
Ребенку ведь все равно, говоришь ты ему «бибика» или «синхрофазотрон»
— Насколько вам сложно (или просто?) общаться с детьми — какие слова из их лексикона могут быть вам непонятны или вообще неизвестны?
— Я всегда могу спросить, что это значит. Когда сыновья с головой уходили в мир фэнтези (в книгах и компьютерных играх), то я все время путала, кто там на картинке на экране дварф, кто гоблин, кто орк…
— Все дети когда-то пытаются выяснить значение и смысл нецензурных слов. Как вы их объясняете?
— Я уже не работала в Казанском университете, когда там в качестве эксперимента ввели спецсеминар по истории обсценной лексики. Прикрыли его быстро. Подозреваю, что вести этот семинар было непросто. И мы всегда вспоминали, как великий лингвист Бодуэн де Куртенэ был убежден, что эта лексика так же ценна для филолога, как слова «царь» и «бог». Так что старшему ребенку я объясняла все совершенно спокойно. Вот денотативное значение, вот сигнификат, вот коннотативная окраска. Означает то-то и то-то. Синонимы такие-то и такие-то. Говорят с такой-то целью в таких-то случаях. Это просто слова. Важнее — цель, с которой ты произносишь то или иное слово.
В итоге старший вырос гораздо бОльшим «чистюлей», чем я, и мат в быту, даже если он эмоционально уместен во взрослом разговоре, активно порицает. Младший сын, как обычно и бывает, перенимает все от старшего брата и ко мне с вопросами приходит реже.
— Прямо так и говорили: денотативное значение, сигнификат? Откуда ваш ребенок знает эти термины?
— Это я объяснила ему еще в предыдущий раз. Примерно на этапе чтения стишка «Ложка — это ложка, ложкой суп едят». Он заканчивается фразой «и ничего не значит — плим, плим, плим», и меня закоротило на тему, является ли «плим» словом, если оно ничего не значит? Попутно же поговорили о том, что такое «значение слова» и чем, например, «лошадь» отличается от «лошадушки» и «лошаденки». Ребенку ведь все равно, говоришь ты ему «бибика» или «синхрофазотрон». Но если уж совсем честно, то когда я вдруг употребляю термин в разговоре с ребенком, я во избежание недоразумений комментирую в скобках: «помнишь, это вот то-то и то-то».
Что касается терминов лингвистики — это у меня был такой эксперимент. Я хотела проверить гипотезу, что если дети отличают козленка от осленка, они лет в шесть легко отличат синонимы от антонимов и даже коннотат от сигнификата — именно терминами пользуясь. Молодая была, экспериментировала. Наверное, сперва на кошках надо было экспериментировать, не на детях.
— Надо ли ограждать детей от каких-то слов? От каких и каким образом?
— Да. Не от слов — от их употребления. «Чурка», «жид», «хохол» — я среагирую на это резче, чем на мат. Но дети должны знать, как им относиться к тому, кто употребляет эти слова.
— У вас приемная дочь, вы рассказывали в интервью, что воспитанники детских домов не приспособлены к жизни. А что вы можете сказать о том, насколько отличается их речь от речи детей, растущих в обычных семьях? Чему надо учить приемных детей, а от чего, наоборот, отучать их?
— Мне повезло, мой случай совершенно нетипичный. Дочка прекрасно владеет языком, отлично пишет (сейчас она пишет книгу), у нее довольно богатая речь, развитый синтаксис, она умеет строить фразу. Когда она только появилась у нас, то ее речь отличалась скорее сибирскими особенностями, нежели детдомовскими.
Что касается детдомовцев вообще, то не нужно специальных исследований, чтобы предположить у многих из них слабо развитые речевые средства для выражения эмоций, например. За ненадобностью оно или отмирает, или просто не появляется.
Довольно легко научить всех обращаться к министру «ваше сиятельство»
— Какие слова, которые используют в детской литературе, вам кажутся неуместными? Или все уместны, главное, чтобы они помогали передать настроение, характер или обстановку?
— Дети — это кто? Это три года или пятнадцать лет? Понятно же, что слова в книгах для трехлеток и для тинейджеров разные.
Раньше я стояла на той позиции, что писатель, даже если он пишет книгу от имени ребенка, все равно остается взрослым и не должен бы писать в книге ничего такого, что он не мог бы сказать в глаза своему двенадцатилетнему сыну.
Сейчас я думаю, что слова сами по себе вторичны. Первичны отношения и способы жить.
— Каков ваш личный индикатор грамотности или неграмотности людей?
— Я вздрагиваю, если вижу, как путают «-тся» и «-ться», когда пишут «по-мойму».
— Есть ли у вас любимое слово, речевая привычка?
— «Значит-так-смотри!» В речевой привычке кроется стиль жизни. Сейчас я все решу и все всем объясню!
— Какие слова вы бы изъяли из русского языка, а каких, по-вашему, наоборот, не хватает?
— Ничего не надо трогать. Я знаю, что языковое строительство — вещь вполне осуществимая, и если продумать действия, то через три года все, к примеру, будут здороваться словом... любым, какое выберем. Хоть «здоровеньки булы». Или, к примеру, довольно легко научить всех обращаться к министру «ваше сиятельство».
Но я за то, чтобы язык развивался естественно. До сих пор ему это в основном удавалось.