Александр Бовдунов, аспирант кафедры социологии международных отношений социологического факультета МГУ
— Претензии можно предъявить ко всей ныне существующей системе подготовки, предзащиты, выхода на защиту и т.д. Она не просто несовершенна — она полна многочисленных коррупционных лазеек и бюрократических проволочек и способна отбить любое желание заниматься научной деятельностью. Зато люди, которые привыкли к таким бюрократическим проволочкам, и люди, которые пробивают себе дорогу с помощью той или иной денежной суммы, чувствуют себя в ней очень хорошо.
Отдельный вопрос — по поводу списка научных журналов, рецензируемых ВАКом. Публикация в таких журналах, как известно, — обязательное условие в процессе подготовки к защите диссертации. Когда-то этот список выполнял ограничительную роль, но теперь он играет роль этакого агрегата легальной коррупции — ведь за размещение статей требуется плата. Фактически с аспиранта взимаются коррупционные поборы. Кроме того, непонятно, каким образом и по каким критериям одни издания включаются в этот список, а другие — нет. Бывает, что очень хороший научный журнал почему-то не подходит ВАКу, зато в списке оказывается какой-то непонятный бред.
Илья Шмелев, бизнес-тренер, мастер и тренер НЛП, магистр психологии, соискатель ученой степени кандидата наук на факультете психологии НИУ «Высшая школа экономики»
— Очень много формальностей — вместо того чтобы заниматься наукой, приходится бегать и заполнять кучу бумажек. При этом бумажки имеют свои сроки действия, не успел — оформляй заново. Как некоторые шутят, в аспирантуре нужно учиться три года, поскольку два года ты пишешь диссертацию и еще год собираешь бумаги.
Второй момент — сложности с публикациями. Средняя ваковская статья, которую надо опубликовать в течение полугода, стоит от 7 до 10 тыс. руб. Эти расценки открытые и официальные. Звонишь в ваковский журнал, тебе называют цену: 1,5–2 тыс. руб. за лист, а для ваковской публикации нужно минимум пять листов. Я с этим сталкивался не раз — просто опубликоваться в ваковском журнале, если у тебя нет там знакомых, друзей, близких, практически невозможно. По сути, приходится зарабатывать деньги для того, чтобы тебя публиковали. Для сравнения: стипендия аспиранта может быть в районе 2 тыс. руб. (это к тому, насколько важна наука сегодня).
Григорий Колюцкий, к.ф.-м.н. (2010 год, мехмат МГУ), научный сотрудник ИППИ им. А.А. Харкевича РАН
— Российская власть и руководство большинства вузов плохо себе представляют, в чём заключается научная работа, и что для неё нужно.
Начнём с библиотек — работать в них неудобно, подписки (в т.ч. электронные) на многие ведущие журналы отсутствуют. Далее — проблемы социальные: аспирантам надо что-то кушать, где-то жить и, о боже, иногда даже растить собственных детей. Всё это несовместимо с подработками, а значит должны быть нормальные стипендии. Наконец, в естественных науках для самостоятельных экспериментов нужны достаточно большие гранты (на порядок превосходящие гранты у математиков или у философов), ну, а бюрократия не должна мешать тратить эти гранты на необходимые реактивы в течение всего года.
Некачественных диссертаций много — это видно невооружённым взглядом. Плохо работает ВАК, которая не фильтрует откровенно продажные советы. А если в диссертационном совете работа не профанируется, то обобщённые Андрияновы и Бурматовы туда просто не пойдут защищать диссертации. Мне известны диссертационные советы по математике, в которых не пропускают вообще ни одной «купленной» диссертации.
В естественных науках и математике нужно поручить переаттестацию всех диссертационных советов независимой комиссии, составленной из представителей научной диаспоры, добившихся признания со стороны международного сообщества. Аттестация должна проводиться безо всяких отчётов, а лишь на основании научного уровня членов аттестуемых советов.
В общественных и гуманитарных науках ситуация сложнее (из-за языковой относительности по Сэпиру-Уорфу). В любом случае, в той же экономике при переаттестации диссертационных советов надо привлекать к рецензированию составов советов ведущих мировых учёных. Институт репутаций, критически важный для функционирования образования и науки, в России работает из рук вон плохо. Ну, а отсутствие нормальных стипендий и зарплат, мест в общежитиях, позиций для пост-доков, грантов на собственные лаборатории для молодых учёных, кафкианская бюрократия и коррупция — лишь печальные следствия перечисленных выше причин.
Иван Курилла, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой международных отношений и зарубежного регионоведения Волгоградского государственного университета
— Недавний скандал с диссертациями, основанными на подлоге, выявил тот факт, что процесс присуждения научных степеней деградировал в большей степени, чем этого можно было ожидать. Однако обсуждение этой проблемы вскрыло и другие, накапливавшиеся долгое время, постыдные тайны науки: «заказные работы», плагиат, низкое качество многих диссертаций.
Я бы, тем не менее, разделил две проблемные области: «заказ» диссертационных работ и низкое качество диссертаций, выполненных самостоятельно.
Первая проблема требует внимания государства. Профессиональная этика за последние пару десятилетий сильно пострадала, но я уверен, что большинство настоящих ученых не приемлет работы «на заказ». Однако профессиональное сообщество не может самостоятельно справиться с расплодившимися фирмами по изготовлению диссертаций (а также дипломных и курсовых работ), в то время как правоохранительные органы считают их бизнес совершенно легальным. Нужен вывод подобной деятельности иззаконного поля.
Вторая область — снижение качества диссертаций — является частью общих проблем образования, среди которых я бы назвал главными недоплату и бюрократизацию. Низкий уровень оплаты труда в высшей школе и в научных институтах делает эту сферу деятельности непривлекательной, что снижает средний уровень аспирантов, начинающих работу над диссертацией. Низкий уровень аспирантской стипендии ведет к тому, что значительная часть аспирантов работает где-то «на стороне» вместо того, чтобы заниматься научными исследованиями и учебой. Бюрократизация требований к аспирантуре (качество работы аспирантуры оценивается количеством аспирантов, защитивших диссертацию «в срок», т.е. до окончания срока обучения) подталкивает к выпуску на защиту неготовых аспирантов с не доведенными до ума диссертациями.
ВАК пытается решить проблему качества диссертаций как раз бюрократическими методами. Его требование публикации авторефератов и содержания научных журналов в сети интернет оказалось очень полезным для расследования фальсификаций. Но надо, наверное, разделить задачи контроля процедуры и контроля качества диссертаций. Процедуру ВАК еще может обеспечить (и наказать за нарушения), а вот качество тысяч диссертаций, — вне его возможностей. Именно в этом направлении и надо реформировать систему. Ответственность за присуждение ученых степеней надо передать университетам и, возможно, профессиональным ассоциациям. В принципе, для научной карьеры это важно: профессионалы знают, в каком университете есть сильные ученые в какой-то области, а где таких ученых нет (и значит, степень в конкретной области, присужденная там, сомнительна). ВАК в этой схеме может сохраниться как «конфликтная комиссия»: он не должен устанавливать содержательных требований к работам, но контролирует процедуру и академическую чистоту, например, проверяет указания на плагиат в той или иной работе. В связи с этим потеряет актуальность и «список ВАКа»: сейчас в него входят не только серьезные издания, но и странные журналы, в то время как целый ряд по-настоящему уважаемых профессиональных изданий в списке отсутствует. Если решать, какие публикации достаточны для защиты, будут ли в конкретном совете профессионалы, то на место формальному соответствию придет содержательное. А ценность степеней, где этого не произошло, упадет.
Если уважающие свою репутацию университеты отсекут возможность защит в своих советах «ненастоящих» ученых, то и эта проблема будет со временем решена. Вспомните, как в начале 1990-х в стране появились десятки «академий», и многие чиновники поспешили украсить свои визитки званиями «академиков чего-нибудь». Это продолжалось очень недолго, — вскоре быть таким «академиком» стало стыдно. Надеюсь, что так же стыдно станет быть доктором или кандидатом наук тех университетов, которые не озаботятся обеспечением качества защищаемых работ.
Александра Прокофьева, окончила аспирантуру истфака МГУ, в данный момент дописывает кандидатскую диссертацию по теме «Внутрисемейные отношения Москвы XVIII века: стратегии поведения и мир чувств», специалист 1-й категории Российского государственного архива древних актов (РГАДА)
— Если говорить именно о процедуре присуждения кандидатских степеней, то основная проблема заключается, конечно же, в механизме проверки текстов кандидатских диссертаций на предмет наличия в них плагиата. Зачастую приходится сталкиваться с ситуацией, когда плагиат не был выявлен ни на уровне кафедры в период предзащиты диссертации, ни на уровне диссертационного совета в момент ее защиты, ни в дальнейшем, уже после попадания текста в ВАК. Помимо преднамеренного «закрывания глаз» на проблему (в случаях определенной договоренности защищающегося с диссертационным советом, ВАКом и другими инстанциями), основной причиной сложившейся ситуации является частая формальность самой процедуры предзащиты и защиты. Так, например, одной из обязательных частей защиты является дискуссия после выступления диссертанта и его оппонентов. Однако я сама нередко оказывалась свидетельницей того, что никаких дискуссий не проводилось. У присутствовавших на защите членов диссертационного совета просто не оказывалось никаких вопросов к аспиранту. И все потому, что многие из них совершенно не слушают выступления. В связи с этим дискуссии сочинялись и дописывались в отчетную документацию для ВАКа позднее, уже после окончания официальной защиты. На этом фоне особенно комичной выступает процедура голосования (проспавших всё) членов диссертационного совета «за» или «против» присуждения степени диссертанту. Понятно, что подобное голосование превращается местами в пустой фарс. Помимо этого, по уставу, голосование считается законным только в том случае, если в нем приняло участие конкретное количество членов диссертационного совета. Однако и необходимого кворума также иногда не бывает. Еще одна проблема: тексты недобросовестно вычитываются оппонентами и не проверяются ВАКом, чьей прямой обязанностью является как раз проверка диссертаций на плагиат.
Безусловно, сама процедура выявления этих фактов имеет свои объективные трудности. Имеющаяся на данный момент известная система «антиплагиат», видимо, не способна пока полностью решить эту проблему. Помимо этого, как оказалось, вузы и ВАК не всегда могут проследить и достоверность опубликования необходимых для защиты статей в журналах. Как часто оказывается, либо статей не было в принципе, либо они числятся в несуществующих номерах журналов. Хотя эту мелочь проверить элементарно.
Здесь необходимы системные реформы. Во-первых, очевидно, что нам нужны такие изменения, которые бы позволили выявлять факты плагиата заранее, т.е. еще на уровне предзащиты, и уж тем более после попадания работы в ВАК. Возможно, для этого необходимо и дальше совершенствовать программу «антиплагиат», а также сделать процесс защиты более открытым и гласным. Сегодня в этом направлении уже сделаны отдельные шаги. Например, защиты стали записывать на видео, которое потом попадает в ВАК. Это позволяет вышестоящим инстанциям увидеть точное количество присутствующих на защите членов диссертационного совета, т.е. убедиться, был ли кворум, и было ли голосование законным. Но и этого тоже не достаточно. Вероятно, можно было бы хоть как-то повысить эффективность и прозрачность защиты путем введения on-line защиты или путем публикации диссертаций в открытый доступ в интернете. Это, в свою очередь, не позволит в случаях его обнаружения скрывать подобные ситуации.
Ответ на выявленные факты плагиата должен быть всегда только один — огласка и лишение степени. Сегодня у нас действует трехлетний срок, в течение которого автор плагиата может быть ее лишен, хотя в других европейских странах этот срок не ограничен. По-моему, подобные научные преступления не должны иметь срока давности. Это все равно что, если бы преступник, объявленный в розыск, был пойман не сразу, а лишь спустя год и освобожден в связи с тем, что власти просто опоздали со сроками.
Алексей Бобровский, доктор химических наук, ведущий научный сотрудник кафедры высокомолекулярных соединений МГУ имени М.В. Ломоносова, доцент, лауреат Премии Президента РФ для молодых ученых.
— Наука в России в катастрофическом положении и изменений в лучшую сторону не происходит. Это связано с полным отсутствием научной инфраструктуры. В итоге: нищенские зарплаты и невозможность закупки современного оборудования. Нужна полноценная грантовая система финансирования конкретных учёных и научных групп с прозрачной международной экспертизой и возможностью тратить деньги без бюрократических проволочек.
Разумеется, надо менять и аттестационную систему. К членам диссертационных советов и самим диссертантам нужно ужесточить требования. Например, у каждого члена совета должно быть не менее 5 статей за последние 3 года в реферируемых журналах. Кроме того, он должен вести активную научную работу, руководить студентами, аспирантами, участвовать в научных проектах и т.д. (Само собой, эти требования должны учитывать специфику разных специальностей.)
Необходимо категорически запрещать руководить и оппонировать в течение пяти лет после любой лже-диссертации. Список научных журналов ВАК вообще надо отменять. Статьи соискателей степеней должны быть опубликованы в реферируемых международных журналах. Необходимо в ближайшем будущем реализовать привлечение иностранных ученых в ученые советы, в качестве оппонентов и т.д. Но, повторюсь, все эти меры будут эффективны только после создания в стране научной инфраструктуры.
Артем Анисимов, выпускник механико-математического факультета МГУ 2008 года, к.ф.-м.н.,системный программист, ElbrusTechnologies. Один из авторов расследования о диссертации Андриянова
— Менее года назад мне довелось самому защищать диссертацию, и у меня сложилось стойкое убеждение в том, что основное препятствие для тех, кто намеревается честно написать диссертацию — это ВАК, точнее невероятное количество бюрократии, которое она развела.
Регулярное ужесточение правил защиты, делаемое якобы для того, чтобы бороться с липовыми диссертациями, привело к тому, что каждая защита — это невероятное число жёстко зарегламентированных шагов (вплоть до того, в каком порядке председатель диссертационного совета должен произносить фразы и какие паузы между ними выдерживать!). Но всё это ужесточение направлено на регулирование «ритуала» защиты, а не её содержательной части.
Скажем, список публикаций, который я предоставил в диссертационный совет, прошёл одну-единственную проверку: секретарь совета посмотрела, что подпись секретаря кафедры находится в правильном углу списка работ. И всё! Туда можно было написать какую угодно чушь, лишь бы подпись в правильном углу была. Я считаю, что ВАКу надо вспомнить простую вещь: диссертация, по ВАКовскому же определению, — это научно-квалификационная работа. Так пусть и смотрят на научную составляющую работы. Здесь можно ограничиться одним критерием: наличием публикаций в международных (или переводимых на английский российских) рецензируемых изданиях.
Во-первых, наличие таких публикаций легко проверить (все нормальные журналы представлены в базах данных типа Zentralblatt MATH или MathSciNet). Во-вторых, факт публикации в рецензируемом журнале является некоторой гарантией того, что представленный диссертантом результат достаточно интересен научному сообществу; притом интересным его признают сторонние рецензенты, а не знакомый научного руководителя диссертанта, которого обычно и просят писать отзыв о работе.
По поводу постзащитных процедур. Во-первых, вопрос о лишении учёной степени отправляется ВАКом в совет, который степень присуждал. Что, серьёзно кто-то считает, что этот совет (или, скажем, пришедший к известности даниловский) возьмёт и скажет «Да, мы тут защитили "работу", в которой больше половины "копипасты"»? Думаю, что членам экспертной комиссии, которая не сочла нужным что-либо делать с подобной диссертацией, надо, как и членам защитившего липу совета, выдавать «волчий билет», который запрещал бы им впредь работать в области образования и науки.
В-третьих, для таких наглых случаев плагиата, которые в последнее время оказались в центре внимания, не нужны ни «экспертная комиссия», ни «комиссия министерства». С проверкой таких работ справится обыкновенный секретарь, обученный читать два текста, в которых ему подчёркнуты совпадающие куски, и умеющий отправлять письма в редакции журналов с вопросом «а публиковался ли у вас имярек»? Но этот человек (на первое время — десяток человек) должен по существу рассматривать каждое обращение в ВАК, а не писать отмазки, как это делается сейчас.
Чему учат аспирантов
Подготовка аспирантов осуществляется по 21 отрасли наук.
Почти половина (47%) — по техническим наукам, 40% — по экономическим, 32% — по биологическим, 26% — по физико-математическим наукам.
Две трети российских аспирантов (65%) обучаются в очных аспирантурах.
Источник: Центр исследований и статистики науки