Елена Петрова
«У меня восемь детей. Когда младшему сыну исполнился год, мне пришлось развестись с мужем. Он пил, но это была скорее официальная причина. Главная же была в том, что у нас не было вообще никаких взаимоотношений — никаких разговоров, ничего. На протяжении 17 лет. Максимум, о чем мы разговаривали, — «дай поесть» и т.д. Мы в разводе уже 11 лет.
Старшей дочери сейчас 28, у нее своя семья, трое детей. Двое старших сыновей тоже живут отдельно, один из них в этом году женился. Младшему сыну — 13 лет.
После окончания института я работала в НИИ инженером. После перестройки, когда начались все эти реформы, я в институте скорее числилась — до 2002 года. А так постоянно где-то подрабатывала, например одно время вела курсы игры на гитаре. Сейчас на пенсии.
Детей я воспитывала практически в одиночку. Были моменты, когда бывший муж помогал — в смысле платил алименты. Были времена, когда он вообще ничего не платил. Пил он постоянно. Какое-то время он продолжал жить с нами, и мне было очень трудно и воспитывать детей, и как-то его держать в рамках. Но даже когда он жил с нами, все проблемы с воспитанием детей, с питанием, одеждой, учебой — все было на мне.
Многое, что мне хотелось бы сделать в плане воспитания, у меня не получилось. Но то, что точно получилось, — так это, собственно, сама семья. Потому что когда мы были с « папой» и когда старшие дети подходили к подростковому возрасту, они из дома просто начинали куда-то убегать. Сейчас, слава богу, все по-другому. Старшие дети уже женаты, замужем, но мы с ними в постоянном контакте — они приезжают, звонят, рассказывают о своей жизни. Младшие дети дружные — между ними не было каких-то конфликтов, драк; были, конечно, случаи, когда они ссорились, но быстро мирились. Это то, что мне в них нравится. То, что они отзывчивые, помогают (хотя случается, что нужно очень попросить).
После того как семья разрушена, с ребенком можно сделать все что угодно
А то, что денег не хватало, — что об этом говорить? Формально мне работать так и не пришлось — я официально нигде не могла устроиться, а неофициально постоянно где-то работала. Слава богу, в тот период, когда все дети еще были маленькими, мне очень помогала протестантская церковь — фактически при ее поддержке я и могла спокойно заниматься воспитанием детей. И скажу больше, без помощи церкви мы бы просто не выжили.
Бывало, что в какой-то момент кого-то из ребят я переводила на семейное обучение. Все выучились, все встали на ноги в результате. Сейчас у меня трое несовершеннолетних остались — они учатся в 7-м, 10-м и 11-м классах. Одна дочка учится в педагогическом университете, один из сыновей оканчивает институт, учится на вечернем отделении, готовится к диплому и одновременно работает.
Что же касается ювенальной юстиции, то в первый раз я о ней услышала на лекции в православной церкви. И, честно говоря, то, что я услышала, меня насторожило — я пришла оттуда в состоянии паники. Я поняла, что вся эта забота о защите прав ребенка, о «гуманизме» часто сводится к изъятию детей из семьи. Особенно при таком уровне жизни, как у меня. Хорошо, когда у детей есть папа и мама, которые держат их в руках, а дети послушные, во всем идеальный порядок. Хорошо, что где-то есть такие семьи, хотелось бы, чтобы и у меня была такая. Но в тот момент, когда я услышала о ювенальной юстиции, у меня явно было не так. Тогда мы буквально «сидели друг на дружке» — и младшие дети, и старшие (уже со своими детьми — моими внуками) в одной квартире. Не могу сказать, что у нас была стопроцентная стерильная чистота.
Кто знает, если бы кто-то из этих ювенальных деятелей заглянул к нам домой — какие выводы они бы сделали исходя из своих гуманистических критериев. При этом детям-то лучше в семье, где их никто не обижает. Да, у них не было фруктов или мяса каждый день. Но я считаю, что государство должно об этом заботиться. Если государство способно забрать ребенка в приют и обещает там давать ему фрукты, овощи и мясо, то пусть уж лучше выделит ему их здесь. Гораздо меньше денег вышло бы. А после того как семья разрушена, с ребенком можно сделать все что угодно. Детям, конечно, нужно помогать, но, на мой взгляд, ювенальная юстиция направлена отнюдь не на защиту прав ребенка. Поэтому я категорически против ювенальной юстиции».