Будущие русские

Страхи россиян по поводу негативных последствий соседства за одной школьной партой с их ребенком детей-мигрантов напрасны. Социологи Высшей школы экономики, проводившие масштабное исследование в Санкт-Петербурге, утверждают, что дети приезжих в среднем не только не уступают по успеваемости местным сверстникам, но и довольно быстро начинают называть себя русскими.

Количественные оценки приезжих в школах тоже преувеличены, утверждает заместитель директора по науке петербургского филиала ВШЭ Даниил Александров. «До сих пор оставались неизвестными численность детей-мигрантов, этнический состав, уровень владения русским языком, планы на интеграцию и получение образования», — заявил он «МН», отметив, что отсутствие таких данных приводит к появлению массовых заблуждений и стереотипов. Александров утверждает, что детей-мигрантов в Петербурге «значительно меньше, чем об этом принято говорить». «К заметным меньшинствам относятся всего около 7% школьников», — говорится в докладе, подготовленном социологами ВШЭ после анкетирования учащихся 419 классов 104 средних школ северной столицы.

Уровень интеграции детей приезжих намного глубже, чем взрослых, подчеркивается в докладе. Почти четверть (более 23%) иноэтничных малолетних мигрантов называют себя русскими. 20% представляются азербайджанцами, 14,8% — армянами, 6,4% — грузинами, 4,6% — узбеками, 4% — таджиками. Еще 7% детей «давали себе смешанные самоназвания, например русско-азербайджанцы или украино-молдаване». Украинцами, белорусами и молдованами называют себя 1,2% всех школьников Санкт-Петербурга.

Дети мигрантов стремятся продемонстрировать желание ассимилироваться, подчеркивает Александров. Впрочем, за ответами на вопрос о национальной принадлежности может стоять и детское представление о гражданстве. «Как объяснила нам одна девочка-азербайджанка, через месяц она получит российский паспорт и будет русской», — рассказал он.

Определенным откровением для социологов стали относительные успехи приезжих в освоении школьной программы. Исследование проводилось как в гимназиях и лицеях, так и в обычных и даже малокомплектных школах. «Нигде мы не получили статистически значимых различий в успеваемости между иноэтническими мигрантами и этническим большинством», — рассказал Александров. Учителя и директора школ, по словам социолога, отмечают высокую мотивацию иноэтничных детей к учебе, их несклонность к «антишкольной культуре».

«Когда я начинал эту работу, ожидал увидеть какую-то дискриминацию, ожидал, что эти дети учатся хуже. Но ни большой концентрации детей-мигрантов, ни серьезных проблем в их адаптации выявлено не было», — подчеркивает Александров. Из попавших в выборку 419 классов только в 80 учатся более трех детей мигрантов. Правда, в школах некоторых районов Санкт-Петербурга есть превышение среднегородской нормы приезжих детей (15–25%). Однако, по мнению социолога, это результат «дифференциации школ по классовому, а не этническому принципу».

К тому же значительная часть иноэтнических школьников является мигрантами второго поколения. «Многие из них уже рождены здесь, они прекрасно интегрированы», — говорит Александров. Доля детей, переехавших в Россию уже в среднем школьном возрасте, в целом невелика — порядка 10%. Именно эти дети считаются группой риска из-за недостаточного владения русским языком и сложности его освоения в подростковом возрасте. Но и эти дети «очень ориентированы на интеграцию». 72% «иностранных» школьников планируют получить в нашей стране высшее образование. «У них очень сильное постсоветское наследие, при котором русский язык, даже если они его не очень хорошо знают, часто играет такую же роль, как английский в Индии», — считает Даниил Александров.

Похожую картину он рассчитывает увидеть и в Москве. Весной аналогичное исследование стартует в Подмосковье, а затем в столице. В отличие от социологов из ВШЭ столичные чиновники убеждены, что дети-мигранты «испытывают серьезные трудности в освоении образовательных программ, в социализации в городском сообществе». Запущенная городская программа «Столичное образование» предполагает, что дети приезжих «концентрируются в определенных общеобразовательных учреждениях». Но мэрия готова выделять средства на создание «механизмов и технологий, способных обеспечить их учебную успешность и интеграцию в культуру города Москвы.

Директор Центра миграционных исследований, ведущий научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Елена Тюрюканова считает, что адаптация детей-мигрантов в Москве шла бы менее болезненно, «если бы в школах не чинили административные препятствия». «Школы не должны спрашивать у родителей регистрацию, кроме того, эти дети лишены доступа к бесплатным поликлиникам — возникают проблемы с предоставлением необходимой медкарты», — рассказала она «МН». По словам Тюрюкановой, многие дети мигрантов оказываются заложниками полулегального и фактически бесправного положения своих родителей. «Но не мигранты виноваты в том, что школы, в которых учатся их дети, плохие», — уверена Тюрюканова.

Руководитель центра «Миграция и закон» Гавхар Джураева рассказала «МН», что из 800 ежемесячных обращений в среднем 15% — это «детские вопросы», в том числе касающиеся отказа школ принять ребенка приезжих. По ее словам, «в одних образовательных учреждениях проблемы с поступлением возникают даже у тех детей-мигрантов, которые прошли предварительную подготовку по изучению русского языка в этой же школе, в других — создают спецпрограммы для мигрантов».

«Городские школы должны принимать детей по месту проживания независимо от их национальности», — заявил «МН» директор центра образования «Царицыно» Ефим Рачевский, у которого учится 40 мигрантов — 2% от общего числа детей. Известный московский педагог подтверждает выводы петербургских социологов — дети намного быстрее адаптируются в новой языковой среде. «Они очень разные — дети-мигранты, среди них много талантливых», — отмечает Рачевский. Однако он признает, что по мере увеличения миграционных потоков «языковые проблемы могут возникать» — следовательно, школам, на которые ложится большая нагрузка по адаптации детей приезжих, нужно выделять больше средств.