Средний россиянин отнюдь не коллективист. Другие люди с их потребностями ему до лампочки, а больше всего на свете он ценит богатство, власть, личный успех и безопасность. Именно такой портрет нашего современника получился у социологов, которые на протяжении многих лет изучают базовые ценности россиян в сравнении с ценностями жителей других стран.
О том, что творится у нас в головах и как это влияет на нашу жизнь вообще и на экономику в частности, рассказывает заведующий сектором исследований личности Института социологии РАН, ведущий научный сотрудник Высшей школы экономики Владимир Магун.
- Что такое базовые ценности и что они определяют в жизни человека?
- Это представление человека об основных целях его жизни и средствах их достижения. Из них вырастают все текущие, тактические, оперативные ценности. Скажем, базовая ценность – богатство, а оперативная – высокий заработок или выгодный брак.
Владимир Магун и Максим Руднев используют данные Европейского социального исследования, которое каждые два года проходит в большинстве европейских стран, в том числе в России, где его проводит Институт сравнительных социальных исследований. Для измерения базовых ценностей используется метод израильского психолога и социолога Шалома Шварца. Респонденты заполняют анкету Шварца, в которой даны описания людей с определенными свойствами (например, человека, для которого важно жить в безопасном окружении, который избегает всего, что может угрожать его безопасности). Респондент указывает, в какой мере он похож на такого человека, оценивая свое сходство с ним по шестибалльной шкале, а социологи делают вывод о том, каковы его десять базовых ценностей. Обработав все анкеты, получают усредненный результат, на основании которого строят систему координат с двумя осями. Первая ось отражает движение от ценностей открытости изменениям к ценностям сохранения, вторая – от ценностей заботы о людях и природе к самоутверждению (или от альтруизма к эгоизму). Положение страны в этой системе координат – то, ради чего трудятся социологи, - заметно коррелирует с ее ВВП.
- Мы, похоже, больше сохраняем, чем рискуем, и больше ценим традиции, чем что-то новое. И еще мы очень нуждаемся в безопасности. Что мы сохраняем и чему открыты?
- Начнем с открытости. Для социологов это свобода, креативность, самостоятельность в принятии решений, готовность к риску, стремление к новому. А еще – гедонизм: желание баловать себя, получить удовольствие, веселиться. Гедонизм нам, кстати, совсем не свойственен, как и некоторым нашим соседям по бывшему социалистическому лагерю – Болгарии, Румынии, Украине, Словакии и Польше. Получается, что, стремясь к богатству и успеху, россияне не считают их средствами для того, чтобы получать удовольствие от жизни.
На другом конце оси – сохранение. Эта ценность включает в себя такие вещи, как избегание риска, готовность подчиняться правилам и распоряжениям, расчет на то, что тебя защитят, безопасность. Для россиян безопасность оказалась важнее всех других ценностей!
- Ее, наверное, ставят во главу угла те, кто не чувствует себя в безопасности?
- Да, конечно, но зависит это не только от реальных опасностей. Безопасность ценят люди, склонные к тревожности, а в этой черте характера заметно выражен генетический компонент.
Еще две базовые ценности сохранения – конформность и приверженность традициям.
Здесь мы видим, в отличие от гедонизма с его стремлением баловать себя, повышенную скромность перед лицом традиций предков. То есть это не только следование семейным и религиозным традициям, но и стремление умалить собственную значимость: «я такой простой и скромный, довольствуюсь малым». А конформность – это когда люди стараются узнать, «как правильно», и подчиняться правилам и распоряжениям руководства.
Теперь посмотрим на ось «забота-самоутверждение». На одном ее конце – личный интерес: успех, богатство и власть. На другом - выход за пределы своего «я», забота о друзьях и близких, а также озабоченность жизнью вообще всех людей, не только близких, но и дальних. Внимание к дальним включает стремление к равенству (равные возможности для всех, важность того, чтобы с каждым человеком обращались одинаково) и к толерантности: у тебя нет непреодолимой границы между своими и чужими, ты и к человеку, с которым не согласен, готов отнестись с пониманием. И сюда же примыкает важность заботы об окружающей среде. Эти ценности тоже ходят в одной связке. Те, кто сосредоточены на общем благе, обычно обеспокоены и экологией.
Две оси координат позволяют понять, как мы соотносимся с другими странами. По оси забота-самоутверждение, как показано в наших с Максимом Рудневым исследованиях, Россия находится почти у края шкалы, обозначающего наибольшую приверженность самоутверждению, дальше нас только Румыния. Однако рядом с нами – Украина, Турция и Словакия. В этом отношении они такие же, как Россия. А большинство европейских стран демонстрируют большую, чем у нас, гуманистическую направленность. Если говорить о ценностях, то население нашей страны от этой гуманистической ориентации довольно далеко, оно сосредоточено на себе, на своем интересе. Этот интерес - власть, богатство, личный успех и безопасность. Хочу заметить, что наши с Рудневым результаты показывают резкое расхождение с распространенными стереотипами: нет у нас никакой соборности и коллективизма, вместо этого - «каждый за себя, один Бог за всех» …
Если мы сравним россиян с другими европейцами по оси «открытость-сохранение», то увидим, что у России все-таки не самая высокая приверженность ценностям сохранения: есть еще 13 стран, у которых такие же значения, как и у России. Это не только страны постсоциалистические и не только страны Средиземноморья, но даже Великобритания, Бельгия, Финляндия и Франция. Мы с ними вместе.
Но эта картинка сильно изменится, если мы устраним влияние возраста. Когда мы говорим об открытости и консерватизме, то надо держать в голове, что эти вещи очень сильно зависят от возраста респондента. Старшие более консервативны. Россия – по европейским меркам сравнительно молодая страна, и когда мы сравниваем население разных стран целиком, то Россия за счет своей молодости сдвигается в сторону ценностей открытости. Если же мы сравним молодых с молодыми, а старых со старыми, то увидим, что положение России на шкале «самоутверждение-забота» не изменится, так как на эти ценности возраст почти не влияет, а вот по шкале «открытость-сохранение» все поменяется. Вместо 13 стран в одной лодке с нами останется только пять: Украина, Болгария, Хорватия, Ирландия и Люксембург.
- То есть если мы сравниваем наших 20-летних с их 20-летними, наших 30-летних с их и так далее, то наши во всех возрастах будут приверженнее ценностям сохранения?
- Да. Но есть несколько стран, которые еще более нас ориентированы на консервативные ценности: Польша, Кипр, Испания, Словакия.
Сегодня у нас возрастная структура, относительно благоприятная для инноваций, риска, готовности к изменениям, самостоятельности. Но даже при такой демографической форе Россия оказывается ориентирована более консервативно, чем многие европейские страны. Это тот культурный барьер, который явно мешает нашему повороту к инновационному развитию в экономике, да и вообще любым социальным переменам. К тому же молодость, как известно, это недостаток, который быстро проходит – и у каждого человека, и у страны. И если мы не хотим превратиться в стоячее болото, необходимы специальные усилия, нацеленные на развитие у людей открытости изменениям.
- Вы говорили о связи между базовыми ценностями населения страны с ее экономическим развитием: чем больше в стране выражены ценности альтруизма, тем она богаче, и наоборот. Что здесь причина, а что следствие?
- Четко развести причины и следствия мы здесь пока не можем. Ясно только, что эта связь работает в обоих направлениях. Уровень национального богатства предрасполагает людей к формированию определенных ценностей, а потом они – например, ценности общественного блага – возвращаются и влияют на экономику, порождая широкие социальные мотивы труда, взаимное доверие и кооперацию участников экономического процесса, более высокую экономическую мораль. Если люди голодны, они сосредоточены только на этом. По мере удовлетворения потребностей, связанных с выживанием и безопасностью, человек становится готов исповедывать более высокие, в том числе и гуманистические ценности. Принцип этого перехода много лет назад описал еще Абрахам Маслоу.
Отсюда спасительная мысль, что надо ждать, пока мы разбогатеем. Вот вырастет ВВП, тогда и ценности станут более гуманными, т.е. «нормальные герои всегда идут в обход». В каком-то смысле это правда. Мы сопоставили уровень производимого страной богатства (валового национального дохода на душу населения) с ценностями заботы-самоутверждения - и увидели, что чем благополучнее страна, тем сильнее ее население привержено ценностям заботы о людях и природе (в ущерб следованию личным интересам). Но все же это только часть правды: в лучшем случае уровень экономического развития объясняет приверженность людей заботе-самоутверждению только на две трети, а оставшаяся треть – это то, что зависит от других факторов, включая политику, культуру, СМИ. Что же касается ценностей открытости-сохранения, то их зависимость от производимого богатства вообще невелика.
Нужны специальные политические, культурные, воспитательные усилия, чтобы изменить бытующие в обществе представления, устранить отжившие и не способствующие движению общества вперед ценности. Нельзя перейти к инновационному развитию экономики и модернизации, не заботясь о том, чтобы люди были открыты изменениям. А при нынешнем равнодушии людей к интересам окружающих и к общественному благу вообще непонятно, как еще наше общество продолжает существовать… Помните, у Пелевина: «антирусский заговор, безусловно, существует – проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России»?
Через идеологов и подконтрольные СМИ власти насаждают представление о том, что ценности россиян несовершенны, но, увы, неизменны, что это наш российский архетип и менталитет, с которыми ничего не поделать. И под прикрытием этих сетований мобилизуются гигантские медийные ресурсы для воздействия на «не поддающиеся влияниям» ценности. В итоге телевидение формирует и укрепляет у россиян те самые ценности, благодаря которым Россия выделяется на фоне Европы: материальное благополучие и высокая потребительская активность, личный успех и социальная пассивность. А потом результат этой «промывки мозгов» преподносится как индульгенция на отсутствие реформ и застой! Хорошо бы этот порочный круг разорвать. Чем не вызов для ответственных представителей элиты, для тех, кто формирует общественное мнение, и просто обеспокоенных граждан.