Буквально за последнюю неделю конфликт, продолжающийся вот уже два года и принесший стране 70 тыс. жертв, вновь приковал внимание мира. Стремительно, меньше чем за полторы недели, Россию для обсуждения ситуации с Путиным и позиции России посетили госсекретарь США Джон Керри, британский премьер Дэвид Кэмерон, израильский премьер Биньямин Нетаньяху, и вот прилетел генсек ООН.
Есть несколько моментов, объясняющих, почему ситуация в Сирии и в регионе в целом вновь вышла в топы мировой повестки дня.
Первый — в начале июня должна пройти международная конференция по урегулированию ситуации в Сирии. Именно на это нацелены сейчас усилия ООН, России, США и других стран.
«Переговоры Пан Ги Муна с Владимиром Путиным и главой МИДа Сергеем Лавровым могут сыграть определенную роль в отношении Сирии, — говорит Константин Труевцев, старший научный сотрудник лаборатории мониторинга рисков социально-политической дестабилизации ВШЭ. — Сейчас — во время встреч и с Керри, и с Кэмероном, в ходе обмена мнений между Обамой и Путиным — наметилось сближение позиций. Соответственно, возникла возможность проведения мирной конференции. В решении этих вопросов роль Пан Ги Муна может оказаться достаточно значимой. ООН может стать медиатором, посредником между Россией, США, западными и, конечно, арабскими странами».
Роль ООН как единственной мировой площадки для выработки консенсуса, заметно снизившаяся в последнее время, вновь возрастает, добавляет Александр Сунгуров, президент центра «Стратегия» (Санкт-Петербург), эксперт Совета Европы и Еврокомиссии.
Второй момент. Если еще несколько месяцев назад наблюдатели концентрировались в основном на теме прекращения военных действий в Сирии и дискутировали, должен ли Башар Асад уйти немедленно как предусловие для мира, то сегодня уже обсуждается возможный распад страны. Полный хаос в сложнейшем регионе, где сосредоточено множество разнонаправленных интересов, с угрозой попадания химоружия, противокорабельных комплексов с «Яхонтами» на борту, других «убойных» комплексов типа ПЗРК в руки воюющих группировок — адский ад для всего мира. Конфликт уходит в годы, грозит дестабилизацией соседям и всем заинтересованным и незаинтересованным странам. Сегодня комментаторы повторяют как мантру: «Сирия не Ливия. Она намного важнее, но здесь все значительно сложнее».
«Сейчас, когда включились Израиль, Иран, «Хизбалла», Египет, Турция, когда борьба демократов и авторитарных лидеров переросла в противостояние мусульман против неверных, шиитов против суннитов и т.д., речь идет уже не просто о гражданской войне в Сирии, — говорит Сунгуров. — Ситуация становится многоцветной, и лишь мирные переговоры могут удержать от войны весь регион. Площадкой для таких переговоров должна стать ООН. Это единственная общемировая структура. В этих условиях США и Россия вместе с остальными странами могут договориться о совместных действиях. Тогда это будет не сговор, а компромисс мирового сообщества. Конференция по Сирии — оптимальный сценарий».
Третий аспект «сирийского узла» — цена вопроса и результат. Все понимают, что надо действовать, но никто не хочет влезать в конфликт «ногами». И дело не только в том, что западные державы не имеют желания класть на сирийский алтарь жизни своих граждан и деньги налогоплательщиков. Дело в том, что а) никто не может сказать, сколько урегулирование может продлиться; б) насколько итоговый результат окажется соответствующим изначальным целям «проекта». Так, аналитики в Америке уже бьют тревогу, напоминая случаи с Ираком и Афганистаном. Миллиарды долларов, тысячи жизней наших солдат, но о таких ли «устойчивых» и «преуспевающих» демократиях мы мечтали, когда заходили в эти страны?
Сейчас многие сходятся на том, что величайшим достижением было бы кое-как примирить воюющие стороны, создав в Сирии подобие швейцарских кантонов с максимальной автономией, но вроде как сохранив единое пространство. Потому что в противном случае страну «разорвет».
И отсюда резкое повышение «спроса» на ООН и его Совбез. Отсюда и активное участие России в переговорах.
«Сейчас много говорится о гибели и отмирании ООН, но эти слухи сильно преувеличены, — говорит Труевцев. — Как оказалось, когда отношения между такими крупными мировыми игроками, как США, Китай, Европа, Россия и т.д., входят в клинч, ООН оказывается необходимым механизмом для достижения компромисса. Решения Генассамблеи ООН имеют большое моральное значение, но не являются обязательными. А вот решения Совбеза носят обязательный характер. Как, например, по поводу геноцида в Руанде, когда был разрешен ввод французских оккупационных войск, чтобы прекратить безобразие, которое там творилось. Но чтобы такое решение было принято, необходим консенсус между державами, представленными в Совбезе. Из-за усиления тенденции многополярности, наблюдающейся в последние несколько лет, произошло и некоторое усиление роли ООН по сравнению с предыдущим десятилетием».
Миллиарды долларов, тысячи жизней, но о таких ли «устойчивых» и «преуспевающих» демократиях мы мечтали?
России это на руку. Однако большее влияние означает и большую ответственность. Одним из индикаторов позиции Москвы станет ситуация с поставками вооружений в Сирию. Два дня назад прошло сообщение о приходе в регион ракет «Яхонт», что делает сторонников Асада более защищенными с моря. Но главным показателем отношения называется комплекс С-300.
Впрочем, до тех пор пока мир не выработает единой позиции по конфликту, у любого шага будут свои горячие противники и убежденные сторонники. Степень готовности к компромиссам как группировок внутри самой Сирии, так и мира покажет июньская конференция. И здесь важны именно предварительные договоренности между странами, которые и «модерирует» сейчас ООН. Если ключевые акторы таки сформируют сильную единую позицию и выйдут с ней на конференцию ООН, это, возможно, ощутимо скажется и на ситуации в регионе. Как заметил один эксперт, «пренебрегать мнением ООН пока еще стыдно».
На Ближнем Востоке далеко не все можно предвидеть и объяснить
Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
На Ближнем Востоке все только начинается. Такой вывод можно было сделать по итогам очередной конференции в рамках ближневосточного диалога международного клуба «Валдай», прошедшей на прошлой неделе в Марракеше под названием «Ислам в политике: идеология или прагматизм». Форум собрался уже в четвертый раз. Первое заседание состоялось в конце 2009 года в Иордании под эгидой постоянных соорганизаторов — Института востоковедения РАН, РИА Новости и Совета по внешней и оборонной политике. Валдайские встречи (в 2011 году на Мальте, в 2012-м — в Сочи) служат точным барометром политической атмосферы. Собрание в Марокко, где были представлены самые разные точки зрения, не стало исключением.
Если суммировать состоявшуюся дискуссию, то главное впечатление — в умах и настроениях арабского мира царит невероятная неразбериха. В тех странах, которые уже вступили в фазу фундаментальных изменений, дебаты идут не о текущих задачах развития и даже не о вопросе власти, главном для любой политической силы. Спорят, причем крайне ожесточенно и непримиримо, о концептуальных вещах: что такое государство с точки зрения ислама, какова роль религии, что есть справедливость Пока невозможно понять, родится ли в этих спорах истина, но без достижения хотя бы базового консенсуса дальнейший прогресс едва ли возможен.
Представление сторонних наблюдателей о том, что на Ближнем Востоке сталкиваются исламисты и приверженцы светского пути, весьма упрощенно. Внутри каждого из двух этих условных лагерей — многообразие взглядов на будущее и прошлое.
Последнее важно иметь в виду — политическое сознание в арабском мире глубоко укоренено в истории, до такой степени, что даже прагматически настроенные деятели и движения не в состоянии перешагнуть через конфликты, обиды и предрассудки многовековой давности. В тугой клубок переплелись процессы, траектория каждого из которых непредсказуема. Становление новых общественно-политических систем, попытка обновления национальных государств в условиях беспрецедентного давления глобальной среды на все нации. Религиозный ренессанс, который сопровождается политизацией вопросов веры и обострением конфессиональных разногласий. Соперничество региональных держав за влияние на эту часть мира и исламское сообщество в целом. Борьба крупных стран за присутствие на Ближнем Востоке, хотя их возможности контроля и управления сжимаются.
Ни одно из государств региона не избежит перемен и потрясений, это вопрос лишь времени
Квинтэссенцией всего этого служит сирийская гражданская война, однако в той или иной степени сложная и запутанная ситуация свойственна всем без исключения странам вплоть до богатых и внешне благополучных монархий Персидского залива. Комментаторы сходятся в одном — ни одно из государств региона не избежит перемен и потрясений, это вопрос лишь времени. Переустройство только началось и продлится годы, если не десятилетия.
По сравнению с дискуссиями прошлого года, когда критика российской позиции по сирийскому вопросу была дружной и очень напористой, на сей раз настрой был более умеренным. Не то чтобы Москва убедила арабов в своей правоте, ее подход в основном по-прежнему либо не понимают, либо осуждают, но за истекший год стало понятно, насколько далеки от реальности простые схемы и объяснения происходящего в Сирии. Оптимизма относительно будущего не высказывает никто, хотя все по-разному оценивают причины, которые завели в тупик.
Россия на Ближнем Востоке заново ищет себя. Кое-что осталось от прежнего советского ресурса, но в современных условиях он создает скорее позитивный фон, чем реальные возможности. Ведь выступать в роли настоящего противовеса Америке, что приветствовалось бы многими в регионе, Москва не собирается, а для функции нейтрального медиатора у нас слишком богатая «кредитная история».
Тем не менее в условиях полной непредсказуемости, которая царит в этой части мира, все возможно — развитие нелинейно и противоречиво. На ощупь действуют и те, у кого, казалось бы, куда больше прав претендовать на ведущую роль, — США, европейские страны и даже Турция. В каше, которая заварилась, можно неожиданно выиграть, но и крупно проиграть. Как заметил один из участников заседания в Марракеше, опытнейший российский дипломат, в такой ситуации всем, и в первую голову России, надо опасаться банановой кожуры — чтобы случайно не грохнуться, поскользнувшись на непредусмотренном пустяке. Встречи, подобные ближневосточному диалогу Валдайского клуба, позволяют по крайней мере попытаться избежать этого.