Успех Марин Ле Пен на выборах во Франции, заявления правозащитников о росте ксенофобии в странах ЕС заставляют задуматься об изменениях на партийно-политической карте Европы. Мы должны либо признать, что в Европе стремительно возрождается нацизм, либо переосмыслить свое отношение к партиям, которые по привычке считаем неонацистскими. То есть посмотреть, все ли они таковыми являются и чем отличаются друг от друга.
Интересно, что мнения специалистов о представительстве националистов в европарламенте расходятся. Одни называют цифру 90 депутатов, другие говорят о 50. Получается, сами эксперты затрудняются классифицировать эти партии.
Под национал-шовинизмом и расизмом обычно понимается подход: «Я выше тебя, твоя нация/раса ниже моей, она неполноценна». То есть вводится некая шкала, где есть якобы высшие и низшие. Сейчас же мы столкнулись с новым явлением в лице движений, называющих себя антимигрантскими, но не пропагандирующими расовую теорию. Как их воспринимать?
Скажем прямо, мы живем в эпоху нового Великого переселения народов — с бедного, перенаселенного юга в богатую Европу. Это переселение отличается от похожих эпох древности только тем, что не сопровождается катастрофическими войнами и происходит на первый взгляд под контролем европейских правительств. Но его последствия, вероятно, будут такими же, как в прошлом: при сохранении прежних названий народов и государств на месте привычных европейских этносов возникнут новые. Они будут совсем другими и по внешнему виду, и по укладу жизни, и по конфессиональной структуре общества.
Можно воспринимать этот процесс философски, ведь нельзя же остановить объективные исторические процессы и навеки законсервировать старую добрую Европу. Но тогда надо признать, что стремление воспрепятствовать подобным изменениям тоже закономерно и имеет право быть. Появление и рост антимигрантских партий становится естественной защитной реакцией, которую нельзя ставить в один ряд с расизмом.
Так, партия «Истинные финны» стала набирать популярность, когда жители Хельсинки увидели на своих улицах грязно одетых нищих мигрантов, собирающих милостыню. Для людей, которые многие десятилетия строили ухоженное, уютное, преуспевающее общество, это стало настоящим культурным шоком.
С другой стороны, грань здесь очень тонкая. Многие партии, начав с сопротивления афро-азиатской иммиграции, постепенно эволюционируют в сторону настоящего экстремизма.
Во-первых, неприязнь к одним группам мигрантов начинает распространяться и на другие, в том числе те, к которым раньше не было враждебности. Например, голландская Партия свободы открыла портал жалоб на восточноевропейцев: «У вас возникли проблемы с выходцами из стран Центральной или Восточной Европы? Вы потеряли работу из-за поляка, румына, болгарина или представителей других стран? Мы хотим об этом знать!» За первые же две недели на сайт поступило свыше 41 тыс. заявлений.
Во-вторых, политические заявления переходят порой в настоящее насилие. Можно вспомнить погромы цыган, организованные венгерской партией «Йоббик», поджоги домов, купленных россиянами в Финляндии, запугивание профсоюзных активистов из числа мигрантов в Греции.
В-третьих, деятельность антимигрантских партий объективно способствует росту уже по-настоящему расистских настроений. По последним данным, 30% жителей Германии сегодня поддерживают теорию о расовом превосходстве белых. Во Франции, Великобритании и Португалии эти показатели еще выше.
Но есть и обратная тенденция. Например, «Шведские демократы», которые зародились как типично фашистская организация, сегодня называют себя националистической партией, осуждающей все виды расизма. В их программе признается ценность каждой нации, но выдвигается принцип, что каждый народ должен жить у себя дома: «мультикультурный мир, а не мультикультурное общество». Они заявляют, что массовый приток мигрантов создает угрозу шведской культуре и национальной идентичности, является источником преступлений, причиной безработицы и финансовых трудностей, подрывающих шведское государство всеобщего благосостояния.
«Шведские демократы» не призывают депортировать или тем более громить мигрантов, находящихся в стране на законных основаниях, но требуют, чтобы гражданство предоставлялось только их детям или внукам, которые вольются в шведское общество и воспримут его ценности.
Стоит отметить, что националистов традиционно относят к ультраправым партиям, хотя самые радикальные из них объявляют себя левыми. Они рассматривают иммиграцию как составную часть нового миропорядка «по-американски» и объединяются с антиглобалистами.
Общей чертой европейских демократий сегодня является недовольство людей теми силами, которые много десятилетий сменяют друг друга у власти, — социалистами и правыми либералами. Многие европейские эксперты признают, что эти партии обюрократились и перестали чувствовать настроение народа. В Восточной Европе к этому примешивается разочарование в реформах и вообще в «капитализме». Националисты же безошибочно находят болевые точки общества и этим привлекают симпатии людей, особенно молодежи.
Здесь бы самое время написать резюме, но как-то не хочется этого делать. Пусть эта статья станет просто поводом для размышлений.