Мне было семнадцать, ему хорошо за пятьдесят. У меня была юная кожа, полудетский максимализм и представления о любви, почерпнутые из романов сестер Бронте. У него — прекрасно поставленный голос профессионального актера, снисходительный взгляд утомленного женщинами донжуана и обаяние, не отличимое от искренности. Мои шансы устоять перед опытным мужчиной, так непохожим на сексуально озабоченных гамадрилов-ровесников, были невелики. Примерно как у государства Вануату одержать победу над Соединенными Штатами Америки.
Честно говоря, я и сама толком не понимала, чего жду — бурного романа, свадьбы и счастливой семейной жизни? И тем не менее бросилась в эти чувства с безрассудной юной смелостью. Моя первая любовь была похожа на войну. Около года несчастный объект юной страсти жил в осаде: лицезрел мою физиономию на каждом спектакле, вел со мной изнурительные телефонные беседы о смысле жизни, целомудренно водил пить горячий шоколад.
Конечно, все это он терпел не совсем бескорыстно: ему льстил тот факт, что, несмотря на возраст, ревматизм и угасающую славу, он сумел, не прилагая особых усилий, свести с ума молоденькую девушку. Время от времени он даже осторожно подбрасывал дровишек в огонь этой щенячьей страсти — звонок после спектакля, скромный букетик, двусмысленный комплимент. Но когда почувствовал, что мы вплотную подошли к черте, за которой начинаются «взрослые» отношения, в один день оборвал наше общение. Уложившись при этом в два десятка слов, суть которых сводилась к следующему: «Я не боюсь того, что скажут люди, я боюсь того, что скажешь мне ты лет через десять. Когда-нибудь ты поймешь. Больше мы не увидимся».
Я рыдала. Я желала ему всего самого плохого. Война за любовь была проиграна, у меня не было даже возможности для решающей битвы: Опытный Мужчина сменил номер домашнего телефона.
Много лет я судила об этой войне со своей колокольни — отвергнутой и оскорбленной. И только сейчас, после трагической гибели Ирины Пороховщиковой, подумала, что в истории, которую я привыкла считать только своей драмой, была и другая сторона. Тот самый Опытный Мужчина. И я могу только догадываться, чего стоила ему та жестокая отповедь, ведь при всем своем мужском и актерском тщеславии он совсем не любил причинять людям боль.
А больно было очень. В конце концов, побитый щенок испытывает ту же боль, что и взрослая собака. Я мучилась от того, что выброшена из его жизни. Я задавалась вопросом, что со мной не так, и наконец скрепя сердце приняла версию, выданную подругой: да он, мол, уже и не мужчина, в его-то возрасте и с его-то бурным прошлым.
Сейчас при виде пары «восемнадцать — под шестьдесят» я думаю: быть мужчиной — это не значит лечь в постель с юной девочкой. Это даже не значит жениться на ней и «взять на себя ответственность». Быть мужчиной — это суметь отказаться от искушения. Быть мужчиной — значит взять на себя смелость выстраивать отношения с кем-то равным. И не пойти на поводу у желания, вполне, кстати, объяснимого, продлить собственную молодость за счет чужой.
Ален Делон как-то сказал, что единственный способ сохранять легкость и молодую жажду жизни — это юная жена. Способ столь же эффективный, сколь людоедский. А еще очень простой, потому что девица со школьной скамьи против умудренного жизнью мужчины — что кролик против удава. Легкая добыча, жертва, которая даже не борется за свое «я», безусловно принимая все то, что вкладывает ей в голову и душу любимый. Впитывая, как губка, его представления о жизни, его мысли, его суждения.
Да, бывают счастливые исключения. Но ситуации, когда пожилой муж, терзаемый опять же вполне объяснимыми ревностью и разочарованием от того, что новая его молодость оказалась всего лишь иллюзией и наличие в доме юной девы никак не сказалось на гибкости суставов, превращает жизнь жены в ад, — такие ситуации все же случаются чаще. И заканчиваются, как правило, очень печально.
История Ирины Пороховщиковой — это вовсе не трогательная история прекрасной любви. Это история непрожитой жизни. Девочка, слишком рано оказавшаяся во взрослом мире и потому навсегда оставшаяся подростком. Измученная жертва изощренных манипуляций, саженец, который воткнули в горшок для герани, тем самым искусственно ограничив его рост. Многие сейчас говорят, что она сама выбрала такую жизнь, что она многие годы сражалась за возможность быть рядом со своим «Сашенькой». Но в ее войне, как и в моей, была другая сторона! И она, взрослая, опытная, умная, должна была знать, что победителей в этих баталиях нет. И победы нет. Есть только обоюдный крах, просто отсроченный во времени.
Кто сказал, что первая любовь обычно бывает несчастливой? Я, например, испытываю только гордость: я любила настоящего мужчину. Да, он причинил мне боль. Но он подарил мне жизнь.