Открытая дверь

Недавно я побывала в петербургском цирке для детей из групп социального риска «Упсала» и сделала интервью с его художественным руководителем Ларисой Афанасьевой. Пока она отвечала на мои вопросы, я вспоминала свое детство и похожего на нее человека — тоже бывшую актрису, которая в свое время изменила мою жизнь.

Когда мне было девять лет, поняла, что у меня нет ни одного друга. С одноклассниками не сложилось, с ребятами во дворе тоже. Я знала, что в сказках есть друзья, в мультиках тоже все только о друзьях. И только я — «очень одинокий петух». Мне были нужны товарищи, настоящие, на всю жизнь, и я думала все время, что мне их надо срочно где-то найти. Вышла из дома, подошла к остановке общественного транспорта, залезла в первый подъехавший троллейбус и поехала. Добралась до ближайшего Дома пионеров, зашла в первую открытую дверь. Там проходила репетиция детского театра. Села в углу и боялась. Тогда я всего на всякий случай опасалась: произносить свое имя, отвечать на уроке, громко разговаривать. Невысокая очень худая женщина с короткой стрижкой подошла после репетиции и сказала: «Меня зовут Надежда Ильинична Шипова. Я руководитель театра. Хорошо, что ты пришла».

Первое время я сидела в углу, а, потом — не знаю, что она со мной сделала, но я не только вылезла из этого закутка, а начала играть в спектакле. Бабу-ягу. Я летала на сцене на помеле, улюлюкала и громко хохотала и, конечно, ничего не боялась. Кого может бояться Баба-яга? В следующем спектакле я играла маленькую разбойницу. В этом театре я нашла своих первых друзей.

Когда мы познакомились с Вышкиным, он поцеловал мне руку, на нем был костюм с бабочкой. Ему было десять лет. Вышкин считал, что костюм с бабочкой — это лучшая одежда, а все женщины, независимо от возраста, — леди, и им нужно целовать руки. Подобный высокий стиль не был результатом родительского воспитания, он сам решил, что будет жить именно так. В обычной общеобразовательной школе его блестящих манер не понимали. Его обзывали «жидом», он отвечал: «Вы не правы, господа». Его били. Он вытирал лицо и шел после школы в наш детский театр, где придумал себе роль администратора. Ему поставили в зале для репетиций стол с табличкой «администратор театра». Он сказал, что к нему на прием нужно записываться, в результате долгих споров мы договорились, что достаточно просто громко постучать по столу. Вышкин хранил и чинил реквизит, костюмы, вдохновлял нас перед премьерами комплиментами. Еще раздавал почетные звания. Когда мы ссорились, он пугал меня так: «Учти, ты больше не «народная», скоро и «заслуженную» отберу».

Десятилетняя Таня пришла к нам тайком от мамы. Ее строгая мама считала, что ребенок должен учиться на «четыре» и «пять», играть на скрипке, а театр — это лишнее. Таня носила очки и длинную светлую косу. Таня была очень правильная, послушная, всем поможет, всем пример. В нашем театре он выбирала роли отрицательных и эгоистичных персонажей: Снежную королеву, сварливую старуху, своевольную принцессу. Таня научилась баловаться, перестала за всех решать домашние задания и стала настаивать на своем. «Не хочу», — говорила Таня со сцены в роли принцессы. Так же она ответила впервые в жизни своей маме, после того та заявила, что с театром пора заканчивать. Мол, нет в этом практического смысла и жизнь богемы, как правило, заканчивается плохо. Мама удивилась Таниной строптивости, но смирилась. Очки Таня вскоре сняла.

Тане, Вышкину и мне сейчас чуть за тридцать, немногим меньше, чем было Надежде Ильиничне, когда мы — три не очень счастливых ребенка — случайно попали в ее театр. Нашли друг друга и нашли себя. Вышкин действительно стал администратором, возглавил одну из самых лучших общеобразовательных школ, где уважение к чувству собственного достоинства детей — абсолютная ценность. Учителя к ним обращаются «господа». Таня преподает в МГУ английский язык, у нее по-прежнему длинная коса, ее уроки — это маленькие спектакли. Я больше не боюсь садиться в первый попавшийся троллейбус и знаю, что обязательно где-то для меня есть открытая дверь. И мы до сих пор лучшие друзья.