Поначалу показалось, что говорят они не по-русски. Прислушался: нет, по-русски. Да и по лицам — наши. Братья-славяне. Но изъясняются так… Дело даже не в убогом жаргоне, разрекламированном современным ТВ. Дело в неестественной, словно бы сплющенной интонации. Так что сходу и не разберешь, на каком языке они общаются.
Вышел из лифта — и погряз в странных размышлениях.
Вот есть военные. По их одежке сразу понятно, что они именно военные и даже ясно, кто на службе преуспел, а кто не слишком.
Есть священники. Их рясы и головные уборы тоже разъясняют, кто в каком чине пребывает.
Встреченные мною в лифте парни оказались теми редчайшими представителями гражданского населения, одного взгляда на которых было достаточно, чтобы определить их социальный статус. Гопники, причем в звании, фигурально выражаясь, максимум ефрейторов.
Вся их одежда свидетельствовала об их жизненной философии, о прошлом, настоящем и будущем пути.
Я плохо учился. Папа стал бездельником, мама его пилила, но и сама быстро опустилась: в доме был полный срач. У меня дурная компания. Я никогда ни о чем всерьез не задумывался. Я неудачник, хотя таковым себя не считаю. Я не ставлю перед собой никаких целей, кроме попить, пожрать и Passat (имеется в виду марка автомобиля). Меня ничего хорошего в жизни не ждет. Я, позабавившись с парой телок, женюсь на очередной такой же, грохну пятьсот занятых штук на свадьбу, где все перепьются и передерутся, произведу детей, тоже двоечников, подохну рано из-за алкоголизма или биты, которой меня в ответ шарахнут по башке. Но при этом всю жизнь буду ненавидеть этих гадов-москвичей, которым несправедливо досталось все, а вот мне — ничего. (Хотя сам, скорее всего, родился на окраине Москвы или в Подмосковье, что, по меркам двух третей остальной страны — та же зажравшаяся Москва).
Неужели они не в курсе, что ни одна нормальная московская девушка не откликнется на их ухаживания, брезгливо отвернувшись?
И обо всем этом рассказывают исключительно треники.
Чтобы меня, наблюдателя, не обвинили в снобизме, замечу, что сам я не москвич (правда, живу тут уже давно). Сам одеваюсь как наследник хиппи, но все-таки иначе. И я думаю, что проблема этих встреченных мной в лифте ребят не менее остра для выживания Москвы с ее историей, культурой, идеологией, безопасностью, самоощущением, нежели проблема мигрантов. Мы еще не получили пригороды типа парижских, но скоро ведь получим.
Вообще-то об этом (не только б этом, но в том числе) фильм одного из редких наших истинно талантливых режиссеров Андрея Звягинцева «Елена». Это так. К слову. Кто не видел, посмотрите.
Я понимаю, что сообщества гопников в меру изучены и социологи назовут вам массу причин, почему парни надевают треники. От бытовых (в трениках удобнее драться и легче убегать) до идеологических (вызов обществу, вольно или невольно загнавшему массы людей в аутсайдеры).
Я не ставлю целью проанализировать в своей реплике, кто такие гопники. Вся эта реплика порождена одним-единственным изумлением: неужели эти два пацана из лифта, не такие уже и зеленые юнцы (за двадцать все-таки), действительно гордятся своим положением и хотят, чтобы все вокруг моментально определяли, кто они такие, и прочитывали на их куртках и трениках всю их нехитрую убогую биографию? Неужели они не в курсе, что ни одна нормальная московская девушка не откликнется на их ухаживания, брезгливо отвернувшись? Ладно, они бы в таком виде оставались на территории своего микрорайона, где их треники выглядят круто. Но даже в «Щуке», которая тоже недалека от окраин, эти пацаны — чистейшее мурло.
Может, они попросту не ведают, что одеваться, жить, мыслить можно как-то иначе? Может, им это стоит объяснить?
Или им в принципе не втолковать ничего разумного? И дальнейшей люмпенизации московских окраин — со всеми последствиями — нам не миновать?