Всеобщему отрезвлению мешает не отсутствие или наличие денег, а символическая система потребительских статусов. Российский дизайн загипнотизирован роскошью и ориентируется на потребление класса премиум. Естественно, что дешевые товары при этом имеют крайне некачественный и непривлекательный внешний вид и изготавливаются по остаточному принципу. Дизайн больше не интересуется социальной проблематикой, которая в массовом производстве второй половины ХХ века казалась раз и навсегда решенной. Однако, ситуация изменилась. В условиях кризиса обнищание населения становится массовым, к чему российское общество потребления не готово.
Беднеющее общество, постепенно лишаемое социальных гарантий, доступной медицины, жилья и образования, в условиях ухудшающегося качества жизни, увеличивающейся долговой зависимости и существующее в системе «нет денег — умирай», чтобы выжить, должно перейти к рациональному устройству жизни. Повысить уровень жизни при минимальных средствах может как раз дизайн. Для массового потребления в ближайшее время будет актуален дизайн для бедных; массовый, технологичный и экологически чистый, экономичный и эстетически привлекательный продукт. Но именно из массового сегмента российский промышленный дизайн вытеснен западными брендами и китайским производством, а значит теряет связь с обществом.
Безусловно, дизайн не может напрямую влиять на производителя (заказчика), потребление (покупателей) или экономику (государство), но способен совершить «гуманитарную интервенцию», чтобы получить влияние на все перечисленные группы. Было бы наивно ожидать сегодня от дизайнеров отклика на потребности низших слоев, которые точно также пребывают в иллюзиях о своей значимости для элит. У российского дизайна нет современной теории и концепции общественного блага, как нет и концепции современного быта, которые в дизайн школах прошлого присутствовали.
Существуют два пути развития: научиться жить в условиях антисоциального государства, что соответствует международной практике, или принудить систему к подвижкам в сторону социальной справедливости. Первое направление, учитывая пассивность и деморализацию общества, представляется более реалистичным (западное общество научилось же так жить). Но дизайн, соединив гуманитарные и функциональные качества, может стать драйвером сопротивления энтропии и положительной силой или остаться обслуживающим классом для элит и транснационального бизнеса, убив в себе человеческое начало. Это один из фундаментальных вызовов для дизайна XXI века.
Поворот в сторону общества может стать первым шагом к возвращению дизайна в реальный мир. Об этом недвусмысленно пишет в своей книге «Дизайн для реального мира» Виктор Папанек: «дизайн, чтобы стать экологически ответственным и социально отзывчивым, должен быть революционным и радикальным в самом прямом смысле… Идеи, а также широкий, лишенный узкой специализации, интерактивный коллективный взгляд… которые дизайнер может дать миру, должны теперь соединиться с чувством социальной ответственности… Так нам, возможно, и удастся достичь выживания через дизайн». Дизайн должен быть лучом света в мире униженных и оскорбленных, он может помочь миллионам людей, которые обречены элитами на потерю любимой профессии и работы, а также смену места жительства.
Задача дизайна для бедных — сделать бюджетные товары привлекательными и качественными и не дорогим. Конечно, решающую роль должны сыграть производители, престав обкрадывать общество и делать для него доступные товары и услуги. Но без дизайна такую проблему решить невозможно.
Например, недоступность собственного жилья для большинства молодых семей (программа «доступное жилье» провалена, банковская ипотека одна из самых высоких в мире, главным успехом строительного комплекса является постоянный рост цен), вынуждает людей кочевать по съемным квартирам. Более того, в России появилось уже целое поколение, которое знает, что у него никогда не будет собственного жилья. При этом дизайн творчески решает только задачи создания интерьеров для богатых, а возможность качественного и функционального дизайна для типовых или съемных квартир не решена даже концептуально. Отметим, что российские урбанисты также решают только «внешние» проблемы среды, главная задача которой является создание хорошего вида для правящего класса.
В Москве, например, весь современный и высокотехнологичный дизайн сосредоточен и надежно законсервирован в «Золотой миле» на Остоженке. Но как обеспечить достойную жизнь, скажем, в восставшем Бирюлеве?
Таким образом, проблемы большинства общества российский дизайн сегодня не решает, не интересуется ими, служа исключительно меньшинству. Но именно такая этическая и социальная глухота российского дизайна порождает эстетическую и художественную немоту.