— Она у вас умеет сортировать фрукты и овощи? — спросила женщина-дефектолог, раскладывая на столе две нарисованные корзины и гору карточек. — Ну, Сима, что это? А мама знает, что это?
— Огурец?
— Мамочка, ну какой же это огурец! Это цукини! — удивилась дефектолог. — Вы так и репу от свеклы не отличите.
— Вряд ли, — согласилась я.
— А как у вас с животными? Домашних от диких сортируете? Детенышей называете?
Я переживала настоящий «день сурка», вспоминая, как восемь лет назад уже сидела за этим же столом и точно так же смотрела на карточки. Только тогда на логопеда задумчиво смотрел сын, а не дочь. Каждый день я как полоумная учила с ним этих детенышей: у собаки — щенок, у кошки — котенок, у овцы — ягненок
Восемь лет назад я так же, как сейчас, скрежетала зубами, когда мне рассказывали анекдот про мальчика, который долго молчал, а потом вдруг спросил, почему бифштекс непрожаренный. И не помнила, что мой сын сказал сначала — мама или папа. Зато помнила его первую фразу: «Ну и где, б, эта Светка?» Я тогда опешила, потому что никакой Светки у нас в помине не было. После разговора с бабушкой, у которой внук провел две недели в деревне, выяснилось, что так звали девушку, которая водила сына на речку — бабушка не выдерживала жару. Света все время опаздывала, и бабушка ждала ее прихода именно с этим возгласом.
Теперь у меня подрастает дочь Сима, которая наотрез отказывается говорить. Впрочем, достаточно рано она сказала два слова — «отдай» и «надо», видимо, решив, что для жизни ей этого вполне достаточно.
— Что ты переживаешь? Будет молчать, быстрее замуж выйдет! — шутит бабушка.
Пришел логопед.
Сима в течение часа изображала полное онемение. Она не произнесла ни звука. На счетные палочки, мозаику и кубики смотрела как на настоящее чудо, которое видит впервые в жизни. Я пыталась объяснить логопеду, что дом у нас завален и кубиками, и палочками, и прочими развивающими приспособлениями, но, кажется, она мне не поверила. Впрочем, я же не смогла отличить огурец от цукини, так чего же мне верить.
Потом мы пошли в общую группу, к другому логопеду.
— Леночка, встань со стула, — обратилась она к девочке лет четырех. Леночка встала.
— С чего ты встала? — спросила логопед. Девочка молчала.
— Ну сядь снова и встань. С чего ты встала? — настаивала логопед.
— Как с чего? Вы мне сказали встать, я встала, — обиделась Леночка. Логопед тяжело вздохнула.
Потом я отправила дочь к бабушке — в надежде, что Сима пополнит свой словарный запас в стрессовой ситуации.
Сима стояла во дворе и горько плакала. Бабушка металась вокруг с причитаниями: «Кушать хочешь, попить, игрушку? Скажи, что хочешь? Конфетку, печенье, что?» Тяжело вздохнув, Сима подошла ко мне и четко сказала: «Покакала я. Поехали». На новом месте она не нашла свой горшок, и к тому же ей попалась не очень сообразительная бабушка. Правда, с тех пор она так и не повторила этих слов, так что и ту поездку я не могу оценивать как удачный или неудачный эксперимент.
Мы были у невролога, которая сказала, что если мой муж без конца крутит в руках телефон, то это невроз, а если я вырываю телефон из рук и прошу его этого не делать, то это психоз. И невроз можно вылечить, а психоз — уже сложнее. Ну а с такими родителями чего ждать от ребенка?
Потом мы пошли к какой-то чудодейственной женщине-психологу. Диагноз она поставила с трех шагов: у нас в семье нездоровая атмосфера, у меня проблемы с мужем, проблемы с матерью, проблемы с сыном-подростком, и я всех ненавижу.
— Вообще-то я всех очень люблю.
— Это вам так кажется, — отрезала психолог.
Самое смешное, что я стала об этом думать и признаваться себе, что да, мужа мне иногда хочется убить, сыну — оторвать голову, и вот вчера поругалась по телефону с мамой. Действительно, нездоровая атмосфера.
Я знаю, что я не одна такая мама. Мама, которая стесняется того, что ее ребенок не сказал вовремя положенное «агу» и не выдает каждую минуту словесные «перлы». И уже устала от вопросов знакомых и незнакомых людей: «А что, ваша девочка не говорит? А почему? Мой Мишенька уже в годик стихи читал!» Таких детей, как моя Сима, которые не умеют раскладывать по корзинкам фрукты отдельно от овощей, не узнают на картинке репу или сельдерей или не отличают малину от клубники, очень много. И дело совсем не в том, что мы с ними не занимаемся или, наоборот, чересчур опекаем. Дело в том, что все разные — и мамы, и дети. И диагноз «задержка речевого развития» можно с легкостью поставить не только детям, но и многим взрослым. В том числе и психологам.
И тут я вспомнила о логопеде, которая «разговорила» моего сына. Она писала специальные стихи и сказки для детей и рассказывала их так, что дети заглядывали ей в рот. Спустя восемь лет я ее нашла, хотя она несколько раз сменила работу и телефоны. У нее не было картинок, она не строила башенки и не требовала составить рассказ по картинке. Она вкладывала звуки рот в рот, как дыхание. Что самое удивительное, она вспомнила не меня, а моего сына. Тут же.
Когда она пришла к Симе, дочка, пообщавшись с ней несколько минут, убежала в комнату и надела любимую пижаму и корону на голову — так она делает только тогда, когда пришли очень важные гости.