В нашем культурном мейнстриме нынче в моде борьба с мифами о России, которые уже много столетий без устали вымышляют и поддерживают зарубежные недруги страны. Эти мифы довольно устойчивы, и, честно говоря, я даже не знаю, есть ли у борцов хоть малейший шанс их развеять. Ведь они являются абсолютной выдумкой. А как с этим бороться?
Достаточно вспомнить, какой популярностью пользуется у нас всемирная история от Фоменко. Никакие научные факты и исследования ученых ее не могут опровергнуть, потому что нельзя доказать недостоверность снов и фантазий.
Недавно я пил пиво в баре с одним иранцем. «А правда, что когда русский выпивает бутылку пива, он разбивает ее потом о голову своего товарища?», — спросил меня этот 20-летний студент. Что тут ответишь? Неправда. Но такое может случиться, если оба сильно выпили.
Этот вопрос был несколько неожиданным, хотя я привык, что за рубежом шутки на тему русских и алкоголя — абсолютная норма. Иду как-то по улице с пятилитровой бутылкой воды. «Водкой запасаешься? Да, сейчас очень холодно», — улыбается знакомый португалец.
Впрочем, тема «русские много пьют» еще вполне себе безобидна. И кстати, не так уж и далека от истины. Но этим популярные мифы не исчерпываются.
Расплачиваюсь я за отель, и на ресепшн пожилой дяденька долго рассматривает мою карточку, а потом выдает чек и говорит: «Спасибо, русская мафия!» «Я не из мафии! Я журналист!» — сопротивляюсь я. Только кто же мне тут поверит?
То, что все русские в Европе — это мафиози и бандюганы, наворовавшие народного добра и прожигающие его теперь по заграницам, — один из весьма популярных мифов. Сейчас, кажется, бандитов стало меньше, но след в народной европейской памяти остался.
Или вот еще история. Сижу в кафе с компьютером, случайно знакомлюсь с австрийцем. Австриец говорит: «Ах, из России приехал?! Ты что, из КГБ?» Буквально таковой оказалась его первая реакция на слово «русский». Тут уж хоть что делай, а доказать ничего нельзя. Впрочем, ужас начался, когда я встретил этого австрийца вторично.
У меня в гостинице ноутбук не подключался к Wi-Fi. Я отправился в ближайшее интернет-кафе, чтобы почитать в интернете, как эту проблему можно решить. Распечатал кучу страниц с какими-то цифрами и страшными компьютерными словами. А хозяином этого заведения оказался как раз тот самый австриец. «Так, слушай, я этого из КГБ уже видел вчера. Ты посмотри, что он здесь распечатывает, это же секретные коды!» — сказал он в ужасе своему напарнику. «Да, — говорю, — отправляй немедленно эти коды Ассанжу. Говорят, он хорошо платит за важную информацию».
Наверное, многие россияне оказывались в подобных ситуациях. Моя знакомая, молодая и симпатичная девушка, очень хороший журналист, училась на курсах английского языка в Вашингтоне, когда разразился скандал с Анной Чапман. «Это было весело», — вспоминает она.
Нельзя сказать, что европейцы невосприимчивы к переменам в россиянах. Они не слепые. Но ведь мы сами продолжаем подпитывать их старые иллюзии. Помнят здесь и выходки Прохорова, и скандал с Чапман, и другие истории. За последние годы успел сложиться новый миф о «друзьях Путина» — богатых деловых людях, с которыми надо общаться осторожно. Европейцам ведь трудно сразу понять, с кем они имеют дело — с мафиози, чиновником-взяточником, чекистом на задании или честным бизнесменом.
Но в целом европейцы не очень внимательно следят за событиями в России. Им все эти мифы — развлечение. «Вы из России? Когда же там кончится война?» — как-то спросила меня 85-летняя старушка в Лиссабоне. Я опешил: «У нас нет никакой войны». «Да-да, рассказывай...»