Совет про национальности

Газеты полны ожиданий: Путин создает президентский совет по межнациональным отношениям. У такого совета, бесспорно, есть повестка дня. Но она так обширна, что понимать ее члены президентского совета и обычные люди с улицы могут по-разному.

В начале первого президентского срока Путина был многообещающий указ, из которого выросла целая федеральная целевая программа «содействия формированию установок толерантного сознания и профилактики экстремизма». Прогрессивные социологи ликовали примерно три месяца, но сама программа прожила недолгую и, главное, бесплодную жизнь. Совет по межнациональным отношениям может повторить ее судьбу именно из-за разности повесток — кабинетной и уличной.

Кабинетная повестка предельно туманна. Ведущие этнологи, которые наверняка войдут в совет, признают: власти все еще легко допускают, что малые народы Севера могут проходить «по одному ведомству» с народами, скажем, Северного Кавказа или Поволжья. А значит, чтобы сделать что-то внятное на «межнациональном фронте», желательно сначала преодолеть фундаментальную безграмотность.

При этом уличная повестка оставляет все меньше времени на ликбез. А для того, чтобы адекватно ее анализировать, нужно перестать врать самим себе. Это, пожалуй, главный совет президентскому совету и всем, кто дает себе труд задумываться или как минимум высказываться на заданную тему.

«Национальный вопрос» в нашей стране стоял всегда. И всегда его предпочитали не замечать, автоматически считая, что даже обсуждение этой темы «льет воду на мельницу» тех или иных национализмов. И хотя само обилие национализмов ставит под сомнение физическую реальность единой страны, принято считать, что рассуждать об этом вслух — значит разжигать ненависть.

Впрочем, это не новость. Новость в том, что еще никогда в нашей постсоветской истории напряженность на этом направлении не ощущалась так отчетливо. О ней заговорили даже те, кому раньше эта тема была глубоко неинтересна. Они неумело и по-разному, иногда с абсурдными, а иногда и со страшными бытовыми подробностями рассказывают друг другу одну и ту же историю о том, как люди, привыкшие чувствовать себя хозяевами на своей земле, на глазах становятся на ней меньшинством.

Если бы это касалось только Москвы, я был бы готов принять упрек в столичном шовинизме и выслушать обычные аргументы о том, что в стране больше нет городов с такой витальной экономикой. Что поэтому все сюда и стремятся. Что без приезжих москвичи не почистят улиц, не разгрузят вагонов, а потом и вовсе вымрут. А также о том, что мы должны с пониманием относиться к скромным героям провинции, которые зарабатывают во враждебной для них Москве лучшее будущее своих детей.

Любой из этих аргументов сравнительно легко опровергается. К примеру, в недавно опубликованном Forbes рейтинге российских городов по удобству начала и ведения бизнеса Москва на одном из последних мест. Зато Махачкала — в первой десятке.

Но дело уже не только в Москве, тревожное и чреватое бедой ощущение превращения большинства в меньшинство появилось и за ее пределами. Специалисты по статистике могут сколько угодно убеждать улицу в том, что русских в стране по-прежнему 82%, а рост числа мигрантов под контролем. Повседневный опыт делает утешительные цифры пустым звуком и даже дополнительным раздражителем.

Советникам по межнациональным отношениям не помешало бы посоветовать президенту опустить в эту еще не кипящую, но уже сильно разогретую массу термометр поточнее. Данные измерений могут оказаться неудобными — но не информация, а ее недостаток ведет к возникновению конфликтов.