Сохранение Анатолием Сердюковым своего поста можно считать одним из наиболее положительных результатов очередной перекройки российского правительства. Хотя объяснения типа «он должен завершить военную реформу» выглядят достаточно комично. У нас ведь совсем недавно было объявлено, что реформа успешно завершена. А вообще за постсоветский период многочисленные военные реформы «успешно завершались» раз десять, если не двадцать. При этом никто не знает (включая, очевидно, самого Сердюкова), как же должно выглядеть это самое «завершение». Что на самом деле вполне логично. В современных условиях перманентной революции в военном деле реформа должна быть такой же перманентной (именно так происходит, например, в США). Поэтому за заявлением об «успешном завершении» вообще-то должно следовать немедленное увольнение сделавшего такое заявление «стратега».
На самом деле Сердюкова можно считать успешным реформатором. Да, в его реформе масса серьезных минусов, но много и очень значительных плюсов. В то время как у всех предшественников нынешнего министра были только минусы, сплошной провал.
Поскольку все познается в сравнении, менять Сердюкова было бы странно. Кроме того, менять его объективно не на кого. Сделать министром какого-нибудь генерала было бы грубейшей ошибкой. Во-первых, генерал чисто инстинктивно начал бы отдавать предпочтение своему виду вооруженных сил (ВС) и роду войск в ущерб остальным. Во-вторых, он столь же инстинктивно начал бы снова делать из ВС РФ Советскую армию, что абсолютно невозможно и категорически не нужно.
Вообще опыт Сердюкова полностью подтвердил правильность западного опыта: министром обороны должен быть гражданский. Менять же нынешнего министра на другого гражданского нет никакого смысла, потому что такой гражданский никому не известен. Правда, Сердюков до своего назначения тоже был никому не известен.
Точнее говоря, один гражданский сменщик Сердюкова не только просматривался, но и активно обсуждался — Дмитрий Рогозин. Который также сохранил в новом правительстве свой прежний пост вице-премьера, курирующего ВПК, но министром обороны не стал. Более того, нет сомнений, что еще одна причина сохранения Сердюкова — в создании противовеса Рогозину. Набравший достаточный аппаратный вес министр обороны способен быть таким противовесом, в отличие от любого новичка.
При этом от противостояния объективно никуда не деться. Интересы Минобороны и ВПК в стратегическом плане вроде бы полностью совпадают, но с экономической точки зрения они чуть ли не прямые антагонисты. Минобороны все чаще предъявляет ВПК претензии по поводу качества его продукции. И в этих претензиях есть очень большая доля истины. Но ВПК не менее резонно отвечает, что Минобороны часто не может сформулировать, чего же оно хочет. А в этом случае претензии к качеству бессмысленны. Ведь именно заказчик дает промышленности тактико-техническое задание. И промышленность их либо выполняет, либо не выполняет. А если заказчик не может сформулировать ТТЗ, то пусть себя и винит.
Очень серьезной проблемой стал монополизм в ВПК, который в нынешней, как бы капиталистической, России оказался даже сильнее, чем был в СССР, где конкуренция в сфере ВПК создавалась искусственно. В России же были насильственно созданы объединенные корпорации и холдинги, уничтожившие всякую внутреннюю конкуренцию. Поэтому российские ВС получают не то, что им нужно, а то, что дают, причем по цене, которую назначает монополист.
Сейчас главные схватки между Минобороны и ВПК развернулись именно по поводу цен на продукцию. Минобороны заявляет, что цены, назначаемые ВПК, сильно завышены, при этом еще и совершенно непрозрачны, неясна структура этих цен. И все это справедливо. Но и здесь у ВПК есть не менее справедливые возражения.
Например, Минобороны возмущается, что в цену АПЛ пр. 885 «Северодвинск» заложено содержание всей социальной сферы одноименного города. Но как еще поступать кораблестроителям, если их предприятие является в Северодвинске градообразующим? Вопрос бесконтрольного завышения цен на продукцию ВПК также крайне неоднозначен. Монопольный заказчик (Минобороны) требует от монопольного производителя поставок продукции по твердым, заранее (часто за несколько лет!) определенным ценам. Но монопольный производитель комплектующие на свою продукцию приобретает на свободном рынке. Причем на нашем, российском, специфика которого заключается в том, что цены на нем всегда растут и никогда не снижаются. Поэтому, если продавать продукцию по цене, заданной несколько лет назад, получится практически гарантированная работа себе в убыток.
Урегулировать все эти сложные и неоднозначные вопросы должны более или менее равные по своему политическому весу стороны. И они же должны относительно оптимально поделить пресловутые 20 трлн, которые на самом деле являются минимально необходимой суммой на перевооружение. По-настоящему нужно не менее 50 трлн. В связи с этим не исключено, что Рогозину и Сердюкову придется не только враждовать, но и совместно выступать за то, чтобы ни в коем случае не были урезаны хотя бы 20 трлн.