Евгений Асс, архитектор, ректор Московской архитектурной школы «МАРШ»
— Есть такие вещи, с которыми бороться невозможно. Граффити относится к ним. Это явление культуры, которое существует уже очень давно. Раньше оно просто называлось иначе. А публичные высказывания на стенах существовали еще в XVI веке, в моем детстве их писали мелом.
С некоторых пор это явление вылилось в отдельный вид уличного искусства, получило название и обрело массовую популярность. На данный момент существуют разные уровни стрит-арта: есть Бэнкси, чьи работы являются произведением искусства, а есть парни из Люберец, малюющие что-то на стенах. И это совершенно разного качества работы, которые должны восприниматься и воспринимаются по-разному. У людей, которые привыкли к порядку, «творчество» молодых «маляров» вызывает раздражение. У меня в том числе, но, разумеется, есть рисунки и надписи, которые вызывают симпатию. К примеру, мне нравится то, что делает Кирилл Кто, его уличная концептуальная поэзия, провоцирующая на глубокие размышления. По дороге в мастерскую я часто обращаю внимание на надпись «Зачем?» незнакомого мне художника и каждый раз задумываюсь над ней.
С композиционной точки зрения граффити редко вступает в активные отношения с поверхностью здания, его архитектурой. Так же, как и архитекторы редко вступают в сотрудничество с уличными художниками — это немного разные сферы. У нас был опыт, когда в подвале Арсенала Государственного центра современного искусства в Нижнем Новгороде мы устраивали выставку граффитистов, но речь шла о временном сотрудничестве и внутри здания, а не снаружи. Обычно работы стрит-арт-художников самоценны и независимы. И граффитистов редко интересует, впишется их рисунок в общую концепцию городской среды или нет. Другой вопрос, как на это реагировать. Профессиональная реклама у меня, к примеру, вызывает намного больше возмущения, потому что она делается за деньги, нередко — бездарно и по-хамски назойливо. А потому раскраска молодых хулиганов порой кажется мне явлением более естественным, искренним и приятным в рамках города.
Идеальным был бы вариант, когда художники готовят проекты совместно с урбанистами
Граффити вообще имеет большой творческий потенциал, я чувствую в нем жизненную энергию. Но далеко не все из того, что создается в рамках стрит-арта, ценно. Лично мне очень нравится тоннель при въезде на Винзавод, который делали художники-граффитисты. Профессиональная и отлично выполненная работа.
Полная легализация стрит-арта неизбежно приведет к коммерциализации, та, в свою очередь — к уничтожению творчества. Профессиональные художники, которые давно занимаются граффити и зарабатывают этим деньги, и так действуют в рамках закона. Те же ребята, которые остроумно шалят, продолжат шалить и дальше без всякой легализации».
Алина Сапрыкина, арт-директор Центра дизайна Artplay
— Граффити — это прежде всего искусство, причем искусство, которое постепенно достигает музейного уровня. Здесь есть свои звезды, такие, как Бэнкси и многие другие, которые выставляются в мировых галереях. Также граффити — это искусство, которое живет и развивается на улицах города, имеет множество разных форм. Оно очень динамичное, а потому контролировать его крайне сложно, урегулировать в законодательном плане тоже.
В этой ситуации важно, каким образом власти того или иного города выстраивают взаимоотношения с уличными художниками, стремятся ли они к сотрудничеству и преображению городской среды с помощью творческого потенциала граффитистов. Мэр Собянин официально заявил, что приветствует граффити в подземных переходах Москвы, и это показывает довольно прогрессивную позицию нашего городского правительства по отношению к стрит-арту. Идеальным был бы вариант, когда художники готовят проекты совместно с урбанистами. Можно было бы оживить пространство рисунками на заборах, гаражах, заброшенных зданиях, в тоннелях и других местах. В Москве есть, где развернуться, и власти города, думаю, встретили бы подобные предложения с одобрением. Такие независимые арт-кластеры, как наш, с удовольствием принимают хорошие идеи и талантливых граффитистов. Мы предоставляем свои стены под роспись и заинтересованы в том, чтобы граффити периодически менялись. Территория бывшего завода Artplay около 75 тысяч кв.м, все они находятся в нашем управлении, а потому мы сами принимаем решения, которые не требуют согласования с властями.
Проблема в том, что под понятием «граффити» подразумевается сейчас слишком много вещей
Со стенами зданий в Москве дела обстоят сложнее. Чтобы легально их расписать, нужно договариваться с владельцами. Когда в рамках фестиваля «Оживленный город» мы делали проект в туннеле на улице Казакова возле Курского вокзала, то согласовывали свои действия с РЖД. Найти концы всегда можно, было бы желание. Также получить место под легальное граффити можно в рамках каких-то фестивалей или проектов. Остальные продолжат рисовать незаконно. В случае зданий, которые представляют историческую и архитектурную ценность, можно использовать специальные антивандальные покрытия, которые препятствуют нанесению рисунков.
Илья Осколков-Ценципер, один из основателей института «Стрелка», вице-президент компании Yota
— Граффити» — это то явление, которым уже давно пора заниматься, которое нужно правильно регламентировать, в том числе на уровне законодательства. Проблема в том, что под этим понятием подразумевается сейчас слишком много вещей. Неприличная надпись на стене в сознании многих людей – тоже граффити. А потому сказать однозначно, хорошо это или плохо — сложно. Надо четко разграничить понятия. Мат на памятнике Пушкину или неприличные слова в лифте дома надо отмывать и замазывать, яркие интересные рисунки, наоборот, имеют полное право на существование. Отличить хорошее от плохого для любого вменяемого человека не составит труда, если включить здравый рассудок. В любом случае, чем более необычным, ярким и творческим является пространство, в котором мы находимся, тем лучше.
Московская архитектура по большей части блеклая, и я сомневаюсь, что талантливое граффити может как-то ее испортить. А вот преобразить — вполне. Но это зависит от качества работ: есть граффити-художники, которые делают свое дело здорово, а есть те, кто откровенно вандалят или создают скучные бездарные рисунки.
Надеяться на то, что изобилие граффити приведет к тому, что мы в одночасье проснёмся в невероятном красивом месте, не стоит. Для того, чтобы что-то в нашей городской среде изменилось, нужно подготовить почву. И нужно время. Отличный пример органичного сочетания граффити с архитектурой есть в художественном квартале в Майами. Из унылого места он, благодаря росписи стен зданий, превратился в яркий оазис. Но я не думаю, что это архитектурное решение. Скорее, урбанистическое. Примеров, чтобы архитекторы изначально сотрудничали с граффитчиками, я сейчас не припомню.
В Москве встречаются красивые работы, в том числе в таких кластерах, как Artplay, но мне больше интересны те граффити, которые возникают независимо и в неожиданных местах, на улицах города, а не в какой-то отдельной резервации. Тот факт, что власти перестали категорически отрицать уличное искусство и мурализм, уже большой прогресс.
Кирилл Кто, художник, бывший участник команды «Зачем», организатор фестивалей и выставок уличного искусства
— В городе сейчас очень много проблем, это чрезвычайно сложный организм, и речь идет не только о пресловутой серости стен или, наоборот, аляповатости рекламных конструкций и хаотичности нелегального граффити. Паблик-арт может эти проблемы отчасти решить, отчасти замаскировать, как, к примеру, в случае росписи зданий под снос, когда художникам дают разрисовать что-то ветхое, вместо того чтобы его качественно отреставрировать. Или в случае арт-кластеров, приглашающих всякий раз граффитчиков украсить стены, сделать «ярко и дешево». Арт-кластеры, по сути дела, являются выделенными резервациями, не распространяющими современную культуру вширь, а консервирующими ее внутри своих стен. Понятно, что художники здесь косвенно поддерживают новую сегрегацию. Поэтому уличное искусство в этом смысле является заложником того, что художникам нужно кушать, кормить семью.
Город три-четыре года назад откровенно изгадил сотни трансформаторных будок руками неопытных подростков и кураторов-аферистов
Запрос на стрит-арт в обществе я вижу огромный, причем как на легальный, так и на нелегальный. По своему опыту знаю, что даже сотрудники полиции часто идут навстречу, нарушая свои должностные инструкции, и отпускают художников, если работа на личностном уровне им приятна. И, кстати, без всяких взяток. Говорить, что во всем виновата исключительно оторванная от народа власть, алчный бизнес или сами художники с их неспособностью глубже осмыслить существующее культурное наследие или актуальные социальные процессы, я не могу. Думаю, что это общая проблема. И ситуация в граффити-комьюнити отражает ситуацию в обществе. Но у меня есть яркий пример, когда уличное искусство, созданное руками самых толковых и опытных художников Москвы, в итоге используется в гнусных целях, когда сотрудничество с властями заканчивается пустыми обещаниями.
Мы вместе с пятнадцатью художниками расписывали тоннель, который ведет к Винзаводу. Нашими номинальными партнерами выступили Винзавод, РЖД и управа Басманного района, но ни одна из этих организаций своих обещаний до конца так и не выполнила. Вода с потолка продолжила течь, освещение под мостом не восстановили — там по-прежнему полумрак, работает только половина фонарей, урны, со скандалами вытребованные нами, исчезли почти сразу после того, как появились. Дорогу никто не чинил, а теперь, наверное, и не собирается. Винзавод, более всех заинтересованный в облагораживании этого тоннеля, раструбивший о нем во всех возможных СМИ как о «своем» проекте, не посчитал нужным выполнить обещания, данные привлеченным мною спонсорам или добиться восстановления нормального освещения. Получилось, что мост прекрасен только на фотографиях, а в реальности там по-прежнему грязно, опасно и неуютно, хотя и стало чуть цветнее. Нам с товарищами стыдно там появляться. Стыдно перед жителями, перед теми прохожими, которые понимают: «раскрасили, чтобы только не ремонтировать». Слава богу, располагая на тот момент личными средствами, я смог расплатиться художниками, т.к. указанной в первоначальной смете суммы у структур «партнеров» тоже, разумеется, не оказалось.
Схожие вещи творятся и на других арт-кластерах. На Флаконе художника Алексея KIO уговорили расписать пятиэтажный фасад бесплатно, хотя такая работа стоит денег. А на Артплее закрасили мировых знаменитостей — бельгийца ROA и француза C-215, чьи работы были одними из лучших, которые вообще появлялись там за последнее время. Город же в лице компании МОЭК три-четыре года назад откровенно изгадил сотни трансформаторных будок руками неопытных подростков и кураторов. Качество 95% получившихся работ все видели, оно ниже всякой критики. Я считаю, что уличным художниками нужен какой-то профсоюз, сплоченное экспертное сообщество или что-то подобное, чтобы отстаивать как свои интересы, так и интересы потребителей уличного искусства — простых горожан.
Ту энергию, которую молодые ребята тратят на написание своего имени бесконечное количество раз, можно было бы направить в более полезное русло. Но люди редко в этом застревают
Что касается того, должно быть граффити легальным или нет, тот тут важно понимать, что ни нелегальность, ни санкционированность не являются чем-то, что коррелируется с качеством работы, причем как формально, так и содержательно. То есть многие работы создаются вроде бы санкционированно властью или бизнесом или каким-то «культурными» институциями, но имеют спекулятивный характер. Многие из художников молоды и поддаются на провокации, но граффити-сообщество обладает своими правилами поведения, своим кодексом, который надо соблюдать. Печальный и показательный пример: галерейный художник сделал на институциональной площадке «R.I.P» моему близкому другу, хотя никаких этических оснований на это не имел — был с ним знаком шапочно, а сама институция, выступившая партнером в этом посмертном признании, при жизни художника (недавно умершего Пашу183) не жаловала. Такие вещи являются непростительными и циничными спекуляциями. Подобных казусов, когда посторонние люди используют уличную тему в своих целях, довольно много, этот просто один из самых отвратительных.
С огульной романтизацией творца-нелегала, «борца с системой», я тоже не могу согласиться на 100%. Ведь многие работы, хотя они и де-юре нелегальны, идеологически безобидны по содержанию — это всё те же имена уличных художников, которые они пишут десятилетиями, не привнося никаких новых смыслов, всё то же «здесь был Вася». К тому же эта практика активно поддерживается различными компаниями, производящими краски или торгующими граффити-атрибутикой. Работы самых активных «писателей имён» размещаются на специализированных сайтах и всячески продвигаются заинтересованными в таком продукте брендами. Чем тупее — тем популярнее. Это такой спорт — ни эстетики, ни своей идеи, ни уважения к общественным нормам там почти нет. И, конечно, здесь (в современном уличном искусстве и смежном с ним «писании имен») те же проблемы, что и со всеми остальными творческими направлениями сегодня: недостаточный уровень информированности, образованности, способности к рефлексии, смелости авторов отстаивать свою этическую и идеологическую позицию, лень и косность творцов. Чуть не забыл — бардак в законодательстве, бюрократия и сквозная коррумпированность.
Антон Польский, художник, активист движения «Партизанинг», создатель первого в России журнала об уличном искусстве «Outline»
— Граффити — это субкультурное явление, которое само по себе нелегально и является своего рода спортом: участники сообщества бесконечно множат свое имя на стенах города. Члены этого комьюнити способны читать язык, непонятный большинству людей, ведь для обывателей, которые видят надписи на стенах вдоль железнодорожных путей, это полная абракадабра. Назвать такое граффити творчеством сложно. Скорее речь идет об игре в городских условиях, которая, по сути, не может развиваться и развивать. Это самая первая и примитивная ступень, через которую проходят уличные художники и муралисты.
Большинство участников «Партизанинга», включая меня, граффитчики в прошлом. У меня к этому отношение спокойное, хотя многие мои коллеги придерживаются мнения, что ту энергию, которую молодые ребята тратят на написание своего имени бесконечное количество раз, можно было бы направить в более полезное русло. В любом случае, люди редко в этом застревают. Кто-то забрасывает граффити вовсе, кто-то идет дальше и пытается расти в творческом плане, занимаясь мурализмом и стрит-артом.
Полная легализация граффити и стрит-арта приведет к неминуемой гибели этих явлений. Попытки властей приручить уличное искусство отнимают у него свободу
Мурализм — это легальное декоративное оформление фасадов, наиболее востребованный вид уличного искусства на данный момент, со стороны властей в том числе. Есть удачные примеры росписи жилых домов на Бабушкинской. Этим летом, по заявлению Капкова, планируется разрисовать еще 150 фасадов. Это могло бы очень освежить городскую среду, но мурализм — не граффити в традиционном понимании. Так же, как и стрит-арт, который сейчас все чаще называют городской интервенцией. Первое направление носит коммерческий характер, использует стилистические приемы граффити, технику, материалы, второе — привносит смысловую нагрузку в работы, сохраняет элемент незаконности, добавляет новые формы (фигуры, инсталляции и т.д). Мне ближе история со стрит-артом, с появлением неожиданных рисунков и объектов на улицах города, которые способны перевернуть традиционное понимание об искусстве и организации городской среды, заставить людей задуматься, отвлечься от рутины.
К сожалению, даже такой стрит-арт продолжает закрашиваться и уничтожаться нашими коммунальщиками. Сейчас мы пытаемся спасти работы умершего Паши183. Проблема в том, что у дворников и гастарбайтеров есть распоряжение от начальства, и они не сильно задаются вопросами о том, что красиво, а что нет. Даже в случае с партизанским садоводством — выдергивают цветы и спиливают деревья только потому, что они были посажены без согласования с властями.
Полная легализация граффити и стрит-арта приведет к неминуемой гибели этих явлений, так как уничтожит саму их суть. Попытки властей приручить уличное искусство лишают его остроты и инновационности, отнимают у него свободу. Такая ситуация уже произошла в Нью-Йорке, который раньше был столицей независимого стрит-арта. Сейчас почти каждый граффити-художник, который там появляется, становится коммерческим брендом и делает проекты для Nike и других крупных компаний. А те ребята, которые продолжают расписывать город незаконно, активно преследуются. Заниматься граффити там стало просто опасно для жизни.
Отношение наших властей к граффити хорошо прослеживается в ситуациях, аналогичных той, что произошла в Перми. На один местный фестиваль привезли художников из других городов и стран, и их работы там никто не трогал. А те граффити, которые создавались местными ребятами и отражали всю суть стрит-арта, безжалостно и без разбору закрашивались, хотя были естественнее и интереснее. Таким образом, происходит своего рода подмена ценностей, внешняя красота вытесняет внутреннее содержание.
Я вовсе не утверждаю, что все граффити — хорошо. Москва во многих местах поросла художественным «мхом» и мусором, но даже это привносит в жизнь города живость. По-моему, лучше так, чем полная вылизанность, порядок и чистоплюйство, когда нет ничего, за что можно зацепиться взглядом. Я за социально ориентированный стрит-арт, которым, собственно, и занимается «Партизанинг». Мне кажется, сейчас это наиболее актуально.
Другие мнения в сюжете «Рисунки на стенах»