Алексей Иващенко, один из авторов стихов и музыки мюзикла «Норд-Ост»
«Все, что я мог сказать о теракте, я уже не раз сказал за прошедшие годы. Когда в прошлом году мы отмечали 10-летие премьеры «Норд-Оста», ни из одного СМИ нам не позвонили, кроме нескольких журналистов, которых мы близко знаем лично и для которых, как и для нас, это была большая дата. А в этом году — обзвонились, как же — 10 лет трагедии... Я благодарен вам за интерес к самому спектаклю и готов рассказать о нем.
Я сейчас в очередной раз перечитываю книгу «Два капитана», что я делаю раз в 5-7 лет, и понимаю, что таких произведений в нашей литературе не так много. В середине 90-х я попал в Америку и увидел на Бродвее мюзикл «Les Miserables» по «Отверженным» Гюго. Это серьезный "долгожитель" среди мюзиклов. В Лондоне он идет уже 27 лет в ежедневном режиме! А тогда я был настолько потрясен, что, приехав в Москву, как говорится, сбил Георгия Леонардовича Васильева с панталыку, сказав ему: «Бросай всё, давай заниматься музыкальным театром». И мы занялись проектом, который назвали «Miserables в Москве», связались с продюсерами "Les Mis" — англичанами и начали работать. Подготовительный период длился уже почти год, когда каким-то невероятным чутьем Георгий почувствовал, что финансовые условия лицензии нам будут не под силу, и в конце 1997 года закрыл проект, сказав, что "мы не выживем". А в августе 1998 года грянул кризис и, если бы не это дальновидное решение, то мы бы в буквальном смысле не выжили.
«Буквально сразу после освобождения заложников пришли московские строители, была дана команда на восстановление здания»
Я тогда сильно огорчился — уж очень близкой казалась долгожданная цель. А Георгий сказал: кончай страдать, мы ведь уже все знаем про технологию создания такого спектакля (мы и в самом деле несколько раз ездили в Лондон, чтобы понять, как устроено такое зрелище), давай попробуем сочинить что-нибудь самостоятельно, безо всяких иностранцев и финансовых условий. И я засел в «ленинскую» библиотеку и период с января по май 98-го года провел там безвылазно, читая и конспектируя все о мюзиклах, об их сюжетах, об успехах и провалах.
И тогда мы решили попробовать вернуться к идее «Двух капитанов», уже отброшенной в самом начале — как мы полагали, за невозможностью. Мы изучили сценарии обоих фильмов (соавтором которых был сам Каверин) и обе пьесы, написанные автором по своему же роману. К октябрю 1998 г. были сочинены первые две сцены — "На пристани" и "Прощание с Архангельском". Стали показывать их друзьям, родственникам, знакомым, чтобы самим понять — что получается, и практически все первые зрители задавали один и тот же вопрос: "а что там дальше"? И тогда мы поверили что из этой затеи может что-то выйти, засели за работу и два с половиной года сочиняли. Два с половиной года мы занимались только «Норд-Остом», в это время не сочинялись другие песни, мы почти не выступали с концертами. К весне 2001 года мюзикл был написан.
Кастинг шел больше восьми месяцев. Это было очень тонкое сито, мы старались найти точно тех, кто нужен для такого проекта. И мы понимали, что недостаточно просто отобрать лучших артистов, ведь мы, как сказал Георгий, "фактически запускаемся в автономный космический полет на несколько месяцев, а может быть и лет"!
В спектакле было задействовано много детей — 11 человек ежедневно — и, поскольку дети не могли играть каждый день, как взрослые, была организована детская студия «Норд-Оста» — так называемые "Нордостики". В студии занимались 3 основных состава, а также запасной и подготовительный состав, всего около 60 детей!
Мюзиклов было много и до нас, и после нас. Мы просто были первыми, кто решился играть ежедневно. До нас казалось, что это невозможно. Мы попробовали — и сыграли 323 спектакля подряд (только в августе сделали двухнедельный перерыв), продемонстрировали жизнеспособность этой модели.
«Норд-Ост»: хронология
19 октября 2001 года — премьера в Москве
1 февраля 2002 года — 100-е представление мюзикла
23 октября 2002 года — 323-ий показ оборвал теракт
8 февраля 2003 года — премьера возрожденного мюзикла
10 мая 2003 года — последний, 411-й, показ стационарной версии
24 сентября 2004 года — планируемая дата начала двухнедельных показов гастрольной версии мюзикла. Гастроли не состоялись.
19-28 ноября 2004 года — гастрольные спектакли «Норд-Оста» в Нижнем Новгороде
9-19 декабря 2004 года — гастрольные спектакли «Норд-Оста» в Тюмени
Дарья Моргунова, PR-менеджер мюзикла «Норд-Ост»
«Буквально сразу после освобождения заложников пришли московские строители, была дана команда на восстановление здания. Собственно, когда люди еще были в больницах, и мы сами не могли принять какое-то решение о восстановлении спектакля, де-факто решение было принято за нас: если труппа хочет продолжить работу, то она может это сделать только в этом здании. Коллектив театра восстановил спектакль за три месяца, и 8 февраля 2003 года мы сыграли вторую премьеру (самый первый спектакль состоялся 19 октября 2001 года — «МН»). Хотя в обществе были настроения в духе «да, спектакль надо возобновить, мы покажем этим террористам», зрители не спешили идти на спектакль. Он не окупался. Билеты не покупали. Хотя, когда мы раздавали билеты бесплатно, зал наполнялся. Близилось лето, и было понятно, что в нетеатральный сезон тем более не стоило надеяться, что на спектакль будут ходить. 10 мая 2003 года труппа сыграла последний спектакль в Москве. Собственно, на этом мюзикл “Норд-Ост” в своем первозданном виде закончился».
«Почему вы думаете, что нельзя было восстанавливать спектакль? Метро же не остановили после взрывов?»
Алексей Иващенко
«8 февраля 2003 состоялась премьера восстановленного после теракта спектакля, и до 10 мая, – дня последнего спектакля стационарной версии, «Норд-Ост» был показан еще почти сто раз!
Я иногда тоже мечтаю о его возрождении. Мне кажется, что сейчас это можно было бы сделать очень интересно: изменилась театральная технология, мы очень изменились — многое знаем про современный музыкальный театр, набрались опыта.
Сейчас время от времени возникают разговоры о возможности постановки телевизионного спектакля «Норд-Ост», есть даже идея создания грандиозного полнометражного музыкального фильма-мюзикла по этому либретто, с этой музыкой. Но «Норд-Ост» был написан для того, чтобы живые артисты под живую музыку играли его на сцене, и даже показы его по телевизору, мне кажется, сильно проиграют по сравнению с таким исполнением».
Андрей Богданов, актер, исполнитель роли Сани Григорьева
«Почему вы думаете, что нельзя было восстанавливать спектакль? Метро же не остановили после взрывов? Это рабочий процесс. Спектакль хороший. Наш, первый (российский мюзикл — «МН»). Зачем его было закрывать. Все правильно. Я считал, что это все правильно, и с удовольствием принял участие.
Я тогда не думал о теракте, я думал о том, что идет спектакль, что у меня есть партнеры, задача по сцене. Вообще я не очень связываю спектакль «Норд-Ост» с терактом. Просто так случилось, что эти, с позволения сказать, люди решили выбрать именно эту цель».
Александр Цекало, первый продюсер «Норд-Ост»
«Инициатива про возобновление спектакля рождала двойственное ощущение "жизни после смерти". Знакомые свели меня с известными продюсерами c Бродвея, которые делали такие очень известные мюзиклы как "Продюсеры", "Звуки музыки", "Красавица и чудовище", "Чикаго".
Наша трагедия черным образом объединила Россию и Америку, которая за год до того пережила 11 сентября. Возникла идея сделать трибьютные концерты, где бы звучали номера из американских мюзиклов и «Норд-Оста». Были найдены спонсоры, я полетел в Нью-Йорк на переговоры.
Был уже утвержден в качестве ведущего Кевин Спейси, но в какой-то момент что-то не срослось, и все не состоялись. Наверное, все дело в том, что я сам работал в Москве, и у меня не было возможности контролировать ситуацию по многим моментам. Жаль, что не случилось».
Алексей Иващенко
«Мобильная версия мюзикла не сильно отличалась от стационарной. Там почти не было никаких сокращений, была немного изменена сценография. И, конечно, увы, пришлось сократить количество детей. И это не у нас надо спрашивать, почему спектакль не смог проехать по намеченному гастрольному маршруту, и почему принимающие стороны во всех городах, кроме Нижнего Новгорода и Тюмени, в одностороннем порядке стали расторгать тщательно готовившиеся в течение почти года договора! Кстати, и в Нижнем и в Тюмени залы были битком. В Нижнем вместо 10 спектаклей дали 14, на спектакль было невозможно попасть, люди семьями приезжали из Москвы. В Тюмени — аналогичный успех...»
Дарья Моргунова
«Гастрольная версия "Норд-Оста" существовала очень недолго, несколько месяцев в конце 2004 года. Мы планировали начать нашу гастрольную жизнь с Санкт-Петербурга, но там гастроли были сорваны. Театр закрыли ровно на то время, когда мы должны были там выступать. Объяснили это внезапным аварийным состоянием театра, а потом, без всякого ремонта открыли вновь через две недели. Но у нас уже был упущен срок, мы не могли там выступать.
В итоге спектакль успели показать только в двух городах — Нижнем Новгороде и Тюмени. У нас планировались спектакли в Красноярске, Новосибирске, Екатеринбурге. В этих и других городах, где мы договаривались о гастролях, нам не то чтобы отказывали, но саботировали. То есть мы встречали такое неявное, но жесткое сопротивление. Формально вроде придраться не к чему, но мы упирались в стенку. До сих пор не знаем, почему это происходило, но предполагаем, что это связано с именем Михаила Ходорковского, который финансировал гастрольную версию спектакля. Может быть, после его ареста в октябре 2003 года упоминания о его благотворительной деятельности было крайне нежелательно. Другая возможная причина — то, что гастроли "Норд-Оста" в регионах России напоминали бы о теракте».
Наталья Пелевина, драматург, общественный деятель, автор англоязычной пьесы «Я признаю вину», которая была поставлена в Лондоне и Нью-Йорке
«За драмой Норд-Оста я наблюдала по телевизору, когда еще жила в Лондоне. Все двое суток я не отходила от телевизора. Штурм театра в прямом эфире транслировал канал SkyNews. Но про газ тогда не было известно. Известие о том, что власть пошла на такие меры, просто повергло меня в шок.
Эта трагедия оказала на меня сильное влияние на эмоциональном уровне, что поскольку я драматург, то мне очень захотелось написать пьесу, чтобы разобраться в ситуации и способ выразить эмоции.
Я стала изучать тему, встречалась с заложниками, их родственниками. В голове не укладывалось, как же так случилось: люди просто пошли в театр в столице своей страны и не вернулись. Но еще имело место ощущение, что эти женщины, чеченки, не могли на это пойти, не случись с ними что-то глубоко трагическое.
Потому что ну не женская эта суть причинять страдания другим женщинам и детям. Это противоестественно. А там ведь было больше 20 молодых женщин.
Ну не верю, что у них была какая-то патологическая агрессия. Но я их не оправдываю.
Меня очень волновал вопрос “почему?” — и я не могу сказать, что даже написав пьесу, я нашла на него ответ.
Я много общалась с бывшими заложниками, и они мне рассказывали, что эти женщины на протяжении всего времени общались с ними. Это факт, что там не было агрессии. Зачастую они даже пытались помочь — вода, продукты. Бывшие заложники, рассказывая про женщин-смертниц, сами говорят: “эти девочки”. Если бы у них был резкий негатив по отношению к ним, то их вряд ли бы так называли. Их также воспринимают как жертв. Их тоже использовали. К “мальчикам”, безусловно, такой негатив был, хотя бы потому что они могли контролировать ситуацию, они ее планировали.
Я начала прописывать эту историю с позиции двух героинь — чеченской девушки и заложницы — и их диалогов. Это единственные героини.
Иногда мне хочется переписать пьесу, и оставить обеих живых. Как мы знаем, были убиты выстрелом в затылок абсолютно все женщины-террористки, многие из которых уже спали. И большое количество заложников тоже погибло. И финал моей пьесы, конечно, болезненный — после спектакля люди просто сидят и не встают.
Перед постановкой я показала пьесу бывшим заложникам и их родственникам, в том числе и Татьяне Ивановне Карповой, и спросила их разрешения на постановку. Если бы они мне сказали “нет”, мне было бы тяжело, но я бы отказалась от идеи это ставить. Я бы слишком побоялась их негатива, да и боли никому не хочу приносить. Ни разу я не слышала ни от кого от бывших заложников “Норд-Оста” комментария “Наташ, какое ты имеешь право?”.
Моя пьеса на русском языке шла один раз в Русском Театре в Махачкале в 2008 году, и была запрещена в тот же день тогдашним президентом Дагестана Муху Алиевым, который был на премьере вместе с ФСБшниками и МВД. Хотя было запланировано еще два спектакля. Был очень серьезный скандал, несмотря на то, что инициативу в постановке в этом театре проявила не я, а режиссер и труппа. Они сами перевели ее на русский язык. После этой истории я даже не стала предлагать московским театрам.
Спектакль шел в Лондоне. В 2011 году была американская премьера в Вашингтоне и Нью-Йорке. Сейчас мы уходили на перерыв, но возобновим. Пресса и публика приняли спектакль очень хорошо.
В пиаре на крови меня, конечно, обвиняли, но я не реагирую. Я хорошо понимаю, что люди имеют в виду. Возможно, я на их месте реагировала также.
Заложники очень хотят, чтобы спектакль шел дальше. Потому что такие вещи имеют тенденцию забываться, к сожалению. Хорошо если раз в год вспомнят, но многие газеты и каналы не делают даже этого.
Урок “Норд-Оста” — попытка понять, почему это происходит. Найти в себе что-то человеческое. И второе — заставить власть отвечать за свои решения в таких ситуациях. Пусть они конкретно объяснят, почему они сделали то, что сделали. И почему общество в целом не задается этими вопросами. Почему по фигу. Это тот урок, который не вынесли.
Людям все равно. В России все пытаются абстрагироваться от горя. Ладно, не хотите призывать власть к ответу — так хотя бы чувствуйте и помните. Никакой помощи заложники не получают, хотя там остались и инвалиды, и сироты.
Иногда мне кажется, что это равнодушие, потому что жизнь очень тяжелая, и чужое горе просто не интересно и не нужно.
С другой стороны, если ты знаешь, какая тяжелая жизнь, то ты, наоборот, должен сострадать больше».
«Норд-Ост». 10 лет. Verbatim - часть 1
«Норд-Ост». 10 лет. Verbatim - часть 2
Над спецвыпуском работали
Текст
Анна Байдакова, Михаил Мошкин, Вадим Кантор, Надежда Померанцева, Инна Логунова, Марина Лепина, Александра Ильина, Дарья Луганская
Продюсер
Надежда Померанцева