Впрочем, в селении Нью-Рошель республиканцев всегда ненавидели. В таких местечках питаются слухами многолетней давности, каждую приходящую газету читают всей деревней по два месяца. Зато дороги тут хороши, дома добротны, люди живут долго, дети умирают редко. Законопослушные жители Нью-Рошеля все как один явились исполнить свой гражданский долг и проголосовать за того, кого укажут уважаемые в деревне люди — местные тори. Регистрировались, важно произносили длинные, часто двойные фамилии, неторопливо чертили в списках свои кресты. Внезапно худой сутулый человек, тихо стоявший в очереди, назвал свое имя — Том Пейн.
Словно два удара хлыстом, два набатных колокола в сонной тишине. Том! Пейн!
Великие имена, известные всему миру, могли ничего не говорить славным фермерам Нью-Рошеля, но это имя знали даже здесь! Ведь это был мистер Здравый Смысл — его книжку с таким названием пронес в своем тощем ранце каждый солдат континентальной армии, завоевавшей для этих фермеров их свободу жить, работать и богатеть.
Когда-то эта армия, измотанная неудачами, начала буквально разваливаться на глазах ее командира — Джорджа Вашингтона, который и сам еще не мог четко объяснить, зачем бросил богатое имение и застрял под Бостоном во главе горстки ленивых, своевольных янки и куда все это может их завести. Он просто любил эту землю, уважал достоинство людей, на ней трудившихся, ненавидел алчность англичан, презирал их короля. Но как высказать все это, как дать зачатой и уже выношенной нации обоснование, почему нужно еще поднатужиться и наконец родиться на этот прекрасный и опасный свет. Он был хорошим хозяином и становился неплохим генералом, но тут требовалось иное. Армия нуждалась в слове!
Том Пейн, англичанин, бывший корсетник из Тетфорда, нищий журналист, написал тоненькую книжку под названием «Здравый смысл», в которой сумел втолковать маленькому человеку, для чего нужно ему восстать из грязи, как заявить свое право и как его отстоять. Солдат Пейн прошел с континентальной армией весь ее путь. Он всегда был там, где страна впадала в кризис, и очередной памфлет «Американский кризис», набранный крупными буквами, чтобы читать у костра на бивуаке, немедленно выходил из-под его пера.
Томас Джефферсон, составляя проект Декларации независимости, опирался на «Здравый смысл» Пейна, да и само название нового государства — Соединенные Штаты Америки — было впервые произнесено именно им — вечным солдатом революции, сторонившимся чинов и званий Томом Пейном, крестным отцом Соединенных Штатов, как его именовали при жизни.
Будет потом еще знаменитая книга «Права человека», после которой это выражение и вошло в международный политический словарь. Будет проект ассоциации наций — практически полного аналога будущей Организации Объединенных Наций. Будет «Век разума», настроивший против Пейна духовенство сразу всех исповеданий. Много чего будет. Никогда не будет только респектабельности, жизненного обустройства, статуса. Хотя зачем оно тому, чье имя известно даже в Нью-Рошеле?!
И вот теперь он стоял перед избирательной комиссией, чтобы совершить последнее в жизни дело — поставить свой крест под тем, за что боролся.
— В выборах участвуют только лица, имеющие гражданство, — ответил председатель комиссии. — А вы не являетесь гражданином Соединенных Штатов Америки.
— Но я — Пейн! Том Пейн!
— Здесь вы никто, — был ответ.
И все покатились со смеху. Этот старикашка мог иметь все, но не позаботился о малом. Оказывается, за 15 лет отсутствия, пока он поднимал на борьбу за демократию Францию и Англию, он утратил американское гражданство! Пейн еще пробовал возмущаться, что-то доказывать... Но потом махнул рукой и поплелся прочь — сутулый и нелепый, негражданин Пейн, никто среди славных граждан Нью-Рошеля.
Из памфлета Томаса Пейна «Здравый смысл»
«Некоторые авторы настолько смешали понятия «общество» и «правительство», что между ними не осталось никакого или почти никакого различия; между тем это вещи не только разные, но и разного происхождения. Общество создается нашими потребностями, а правительство — нашими пороками… Первое — это защитник, второе — каратель. …Общество в любом своем состоянии есть благо, правительство же, и самое лучшее, есть лишь необходимое зло, а в худшем случае — зло нестерпимое».
«Настоящее время является также и тем особым временем, которое бывает в жизни нации лишь однажды, это время становления ее как государства… Статьи или хартия государственного устройства должны создаваться сперва, а люди для исполнения этих статей должны назначаться потом. Пусть ошибки других народов послужат нам уроком, давайте воспользуемся открывшейся возможностью — начать правление с нужного конца».