Во второй половине 1990-х годов в Москве начался плавный переход от аналоговых технологий мобильной связи к цифровым. В аналоговых телефонных трубках качество связи было, конечно, так себе — на голос собеседника часто накладывались какие-то потрескивания, завывания и шумы, которые иногда становились громче собеседника. Но при желании он мог перекричать помехи — говорить громко, отчетливо, медленно. В цифровых трубках связь идеальная. Никаких помех. Зато при ухудшении внешних условий она просто прерывается. Кричать бесполезно. Либо все замечательно, либо полнейший крах.
Середины не существует
Одновременно с телефонными технологиями с аналога на цифру переходили радиоприемники и прочие умные вещи. И по большому счету люди тоже.
Если еще в начале девяностых наша жизнь была богата на полутона и недосказанности, то уже в начале нулевых все это отмели как помехи. Какую сторону человеческого существования ни возьми. Хотя бы самую трепетную, непостижимую и обманчивую — любовь. Кто не слышал раньше слов «у нас все так запутано». Еще бы не запутано, если у нее мама-скандалистка, у него работа, жена, дети, живут в разных городах, встречаются урывками в гостиницах, а он получил повышение, ему теперь секретарша положена, она эту секретаршу ни разу не видела, но уже ревнует, да тут еще друг детства ее обхаживает, он, конечно, хороший и любит, но какой-то не такой, с ним серьезно не выйдет, а с этим бы вышло, но когда он приезжает в командировку, мешается мама, а в гостиницу не пускают после одиннадцати — и так до бесконечности.
Выматывающе, на нервах, но с надеждой на будущее счастье
Сейчас такие отношения — завывающие и потрескивающие, как первые сотовые телефоны — редкость. На главной странице одной из социальных сетей висит вопрос: «У вас есть вторая половинка?» И никакой сложный ответ туда не всунешь. С аналоговыми отношениями покончено, сегодня отношения цифровые: либо ноль, либо единица. Либо есть эта самая половинка, либо нет. А половинкой может быть на самом деле кто угодно. И верный муж, и папик, и таксист-нелегал из Самарканда, наезжающий раз в неделю в пять утра, чтоб заодно и помыться. Что там на самом-то деле — есть ли счастье, нет его — не столь существенно. Счастье — субстанция зыбкая, аналоговая, кто его видел, кто трогал? В действительности важно лишь одно — стоит флажок в данном чекбоксе или нет.
Практически исчезла середина в доходах. Мир вокруг стремительно разделился на ужасно богатых и ужасающе бедных, но об этом рассуждать не станем. Любопытно другое — бедность оказалась абсолютно некомпенсированной. В былые времена, даже если доход твой был жалок, это вовсе не значило, что ты презренный неудачник вообще. Человек, играющий на гитаре, сочиняющий стихи, знающий карточные фокусы и смешные анекдоты, мог состязаться в жизненном успехе с иным самовлюбленным богатым занудой. В том, аналоговом мире деньги не были единственным и даже доминирующим мерилом успеха. Но сегодня ушли в прошлое иные формы бытовой состязательности. Вместо гитар — караоке, вместо стихов — блогосервисы, вместо карточных фокусов — компьютерные игры. Достижениями в этих сферах никого не удивишь. Фирмы — изготовители башмаков, брючных ремней и часов в отличие от любительского стихосложения легко рейтингуются и весьма эффективно работают на репутацию.
К чему свелось многообразие профессий, можно заключить, изучив объявления по трудоустройству. Было их — успешных, социально значимых, престижных — море необъятное: летчик, пограничник, врач, учитель, инженер, изобретатель, пожарный, водитель, сварщик и так далее. Сейчас — одна, и называется она «работа в офисе». Именно на этой ниве человек стремится создавать карьеру.
Касается это, конечно, и отдыха. Звездность отеля, шведский стол, анимация, первая-вторая линия плюс еще несколько критериев, которые так просто и оценивать, и сравнивать. А вот уложи в четкий рейтинг, как сняли квартиру в Крыму по рекомендации знакомых, как вместе с хозяевами варили на кухне вишневое варенье, как учили их детей правильно говорить по-русски и спасали щенка от старой, но злобной соседской овчарки, а с другими соседями ездили в Севастополь, потому что море в этот день было холодное, и как там чуть не потерялись, но все-таки нашлись, как объедались на пляже вареной кукурузой и рапанами на палочках, а когда маленький курортный городок накрыло сильным ливнем, на всякий случай отключили в доме свет и пили на веранде при толстых терракотовых свечах портвейн под абрикосы и соленый, с рынка, сыр, как, расставаясь, плакали, а одну банку того самого вишневого варенья все-таки разбили в поезде. На сколько звезд потянет эта анимация?
В пространство цифры перешло и главное национальное русское увлечение. Сегодня нечасто услышишь такие слова, как «выпить», «принять рюмку-другую», «посидеть за бокалом вина», «пропустить по кружечке пива», «распить бутылочку шампанского», «побаловать себя хорошим коньяком». Вместо этого многообразия выросло одно слово — «бухать». То есть либо ты вообще ни-ни, либо пьешь как сапожник. Это, конечно, не запрещает махнуть рюмку коньяку на сон грядущий, но автоматически возводит тебя в ранг бухающих, ведь середины нет.
Даже природа поменялась соответствующим образом. С десяток с лишним лет назад мы вдруг почувствовали: что-то здесь не то. То ли глобальное похолодание, то ли, напротив, потепление. Постепенно дошло — межсезонье пропало. Жара до середины октября, на следующий день проснулся — снег лежит.
В прошлом остался шуршащий покров желтых листьев, пахнущий мокрой землей и червивыми яблоками, которые ну совершенно невозможно не пинать перед собой, задумавшись о чем-нибудь совсем-совсем бессмысленном — грезишь, мечтаешь, уже и носки отсырели, а ты все пинаешь, пинаешь, все думаешь, думаешь, остановиться не можешь. Сейчас не до дурацких мыслей и мечтаний, не забыть бы вовремя резину на своем хэтчбеке поменять.