Четверть века назад в газете «Московские новости»
1987
Летят в адрес авторов проекта пешеходного Арбата критические стрелы. Пока спорили, сложился городской феномен — вечерний Арбат. Создалась среда для открытого человеческого общения, и общение не заставило себя ждать.
Давно замечено: в московском градостроительстве мы мыслим категориями «министерство», «микрорайон», «квартал», в лучшем случае «дом» — и никогда «человек в городе».
«МН» №24 от 14 июня
2012
О том, насколько эстетика уличной жизни органична для Москвы, по просьбе «МН» рассуждает архитектор Юрий АВВАКУМОВ.
Любопытно, что когда в конце 1970-х — начале 1980-х пешеходный Арбат проектировали, ни художников, ни лавочки, торгующие военными шапками, никто на архитектурных картинках (теперь бы сказали рендерах) не изображал. Изображали фланирующих людей — и все. То, что в этой пешеходной зоне появится особая молодежная субкультура, зародится новая жизнь, ни один из разработчиков проекта не планировал, не проектировал и даже не предвидел.
Не думаю, что акции в духе «ОккупайАббай» так уж естественны для нашей городской культуры. Для Индии, где 90% населения просто живет на улице, они наверняка более органичны. Что будет происходить с «оккупаями» зимой — пока трудно себе представить. Кстати, я видел Occupy Saint Paul, это было лондонской зимой, которая и близко не сравнится с московской, и зрелище было не то чтобы радостное. Но сейчас, пока тепло, то, что происходит на улицах Москвы, действительно потрясает. Тем более при такой экологической самоорганизации: пока эти акции продолжаются, бульвар оказывается гораздо чище, чем при алкоголиках и бомжах, которыми и не думают заниматься власти и местные жители. В этом смысле внедрение новой субкультуры с носителями, имеющими высокий уровень образования и самосознания, мне представляется своего рода санацией городских пространств.
Конечно, архитектура не может отвечать за то, что происходит внутри зданий или под их стенами. Архитектура существует на иной временной синусоиде, чем жизнь частная и социальная. И то, что сходные по настроению акции проходят у сталинской высотки (Кудринская площадь), у зданий в стиле модерн (Арбат), у доходных домов (Чистые пруды), — нет, за это архитектура не в ответе. Архитектура — это все-таки форма, функция ее наполняет, независимо от исходного замысла. Смотрите: здания, в которых когда-то жили цари, становятся музеями, фабрики — культурными центрами, но никто не предполагал подобных перемен, когда фабрики и дворцы строились. Хорошо музей, а то еще обком или склад вместо церкви, как в советские времена. В городе обстоятельства места, времени и действия находятся в постоянном движении, и их совпадения (или несовпадения) часто весьма занимательны и составляют то, что называется историей.
Вот Красная площадь — она ведь не планировалась как погост. Просто так случилось, и парадная площадь стала еще и мемориалом. Между прочим, стоит ценить этот музей одной мумии в нашем городе. В Лондоне, к примеру, живет в университете мумия легендарного Джереми Бентама, по его завещанию постоянно участвует в заседаниях ученого совета. Очень жаль, что у нашего мавзолея исчез караул. Вообще это фантастический туристический аттракцион, придающий Москве живое своеобразие. И соседство с катком, с ресторанами этот аттракцион не портит. А если выхолостить жизнь и оставить на Красной площади только парады, на Арбате — только художников, а в спальных районах — только жилые дома, мы как раз и получим мертворожденную модель социалистического города. Чем больше страт и граней городской жизни, тем она интереснее.
Да, сегодняшний Арбат не слишком ассоциируется с понятием вкуса. Но так работает закон джентрификации: сначала в нью-йоркский Сохо пришли художники, задешево снимая бывшие фабричные лофты, дальше появились галереи, район стал популярен, подтянулись рестораны, бутики — и вот уже галереям невыгодно платить аренду, и они съезжают в Челси. Это естественный процесс, и Арбат вовсе не обречен быть вечно улицей художников. У улицы художников должна быть возможность возникать где угодно.