«Ах ты сукин сын! Когда же ты работать-то будешь?»

Решение перенести часть новогодних каникул на май, которое на этой неделе безоговорочно поддержала Дума, большинство граждан нашей страны тоже, уверен, одобряют. Если не умом, то сердцем. Поговорку «дурака работа любит» придумали в России. И «Лучше за рубль лежать, чем за два бежать» — тоже.

В городе Иванове до революции жил предприниматель Мефодий Гарелин по кличке Мефодка-Сиротка. Он, будучи искушенным в этой части бизнеса, устраивал каждому соискателю места провокационный экзамен, описанный одним из современников: «Между хозяином и работником происходит разговор:

— У меня, брат, хорошо, вольготно служить. Утром чай...

— Это уж как полагается... — почтительно басит мужик.

— К чаю краюшка белого хлеба... Ешь, пей вволю...

— Знамо дело, рабочему человеку надо сначала подзакусить...

— После чаю, немножко погодя, обед... Хороший обед, жирный... Ешь вволю, не торопясь...

— Это уж как полагается... Знамо дело, надо пообедать...

— После обеда можешь отдохнуть...

— Знамо дело, надо отдохнуть...

— Отдохнувши, садись за вечерний чай, пей вволю, не стесняйся... — продолжает соблазнять Гарелин простоватого мужика.

— Знамо дело, как полагается... — вторит мужик, зачарованный хозяйскими речами.

— После вечернего чаю полагается ужин... Хороший ужин, сытный...

— Знамо дело, надо поужинать... — бубнит распустивший уши мужик.

— После ужина сейчас же ложись спать... — продолжает соблазнять простеца хитрый Мефодушка.

— Знамо дело, рабочему человеку надо и отдохнуть... — поет уже совсем разлакомившийся на такое вольготное житье работник.

— Ах ты сукин сын! Когда же ты работать-то будешь?.. — вдруг гаркает на мужика Сирота».

Такой менталитет не пропьешь. И что-то подсказывает мне, что длинные январские каникулы  наш человек без боя не отдаст. Очень уж трудно расставаться с приятными привычками — ездить, к примеру, всем семейством на горнолыжные курорты или куда подальше, где два дня никогда лишними не бывают. Да и те, кто никуда не ездил и не собирается, кто активно выступал за перенос каникул на весну и жаловался на безумные полмесяца, когда совсем-совсем нечем заняться, вдруг почувствуют себя обделенными. Дали выходные в мае — это хорошо, но и январские опохмельно-оздоровительные жаль терять. А значит, берем отгул, или за свой счет, или прикроют товарищи по работе «Работа не волк, в лес не убежит».

В этом году в российском календаре 118 праздничных и выходных дней. Это почти половина года. На самом деле нерабочих дней гораздо больше. Достаточно вспомнить, как проходят по традиции предпраздничные дни. Приехали на службу, пару часов туда-сюда помыкались, в двенадцать сели отмечать с вином, тортом и фруктами, а там, глядишь, и по домам пора — настроение все равно не рабочее.

Сюда же плюсуем всяческие перекуры, чаепития, социальные сети. К счастью, климат не располагает к общенациональному введению сиесты, а то ввели бы, не раздумывая.

Больничные берем? А как же! Чай не роботы, а люди.

Смотрим на часы работы госструктур, связанных с «обслуживанием населения». Многие из них работают отнюдь не каждый день, а в те дни, когда работают, приемные часы либо утром, либо вечером. При этом парочка окошек постоянно закрывается, прием страждущих прерывается — там, за амбразурой, тоже ведь работать не особо любят.  Приезжает человек к шести часам, записывается сорок вторым, а в этот день проходят только двадцать восемь. Он, умудренный опытом, едет по новой,  уже к пяти. Записывается, но снова не проходит. И так несколько дней. Пусть и не проведенных в удовольствие, но уж точно не рабочих.

А стоматолог? А к ветеринару? А большая часть магазинов? А сантехника вызвать? А свадьбы? А, не дай бог, похороны? Сдача экзаменов на автоправа, сдача всяческих прочих экзаменов, встреча тети на вокзале, получение телевизора из ремонта — все это требует дневного времени, в ущерб работе. «Если пьянка мешает работе — бросай работу», — еще одна русская мудрость. Но логистика нашего быта, увы, предусматривает кроме пьянки еще массу факторов (в том числе жизненно важных), которые также мешают работе и ради которых работой приходится жертвовать.

Климат у нас при всем при том отнюдь не средиземноморский. По идее трудолюбие должно быть, что называется, в крови, иначе бы не выжили. Однако выживаем. И при этом не особенно перетруждаемся.

Почему так происходит? Нефть и газ — они, конечно, ископаемые в высшей степени полезные, но в эпоху Мефодки-Сиротки их роль в экономике была значительно меньше. Другое дело, что тогда практиковался изнурительный, по сути, подневольный труд, воспетый Некрасовым, Горьким и прочими гуманистами. Он-то отчасти и способствовал уверенности в том, что труд и благосостояние не слишком зависят друг от друга. В советское время это выразилось в хулиганском стишке «Хочешь сей, а хочешь куй...» Похоже, что тогда же окончательно сформировалось философское отношение к материальным благам и бытовому комфорту. Неожиданно обрушившиеся свободы девяностых вроде бы начали формировать полноценное потребительское общество, но дефолт 1998 года выступил в роли холодного душа, и все вернулось на свои места.

И потому так сладостны надежды на дополнительные каникулы, а скорбь по поводу соответствующего сокращения валового продукта мы если и услышим, то только от трудоголиков-нытиков да либеральных политиков.