В понедельник утром в сети появилось открытое письмо «реальных родителей реальных детей, реально поющих в спектакле «Сон в летнюю ночь». Под письмом, адресованным «здравомыслящим людям» - больше 25 подписей. В театре поясняют, что это практически все участники детского хора театра Станиславского и Немировича-Данченко. Сам список хора уже удален с сайта – театр, таким образом, попытался огородить детей от любопытства журналистов.
Дети стали объектами повышенного внимания после того, как глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Всеволод Чаплин, а потом и начальник Департамента культуры Москвы Сергей Капков получили письмо, «от имени родителей» подписанное некой Хасановой С.П.
В нем готовящаяся премьера оперы Бриттена «Сон в летнюю ночь» в режиссерской версии Кристофера Олдена (копродукция с Английской национальной оперой, номинация на премию Лоуренса Оливье) называлась «развратной», участие детей в ней – безнравственным, говорилось о необходимости запретить или премьеру, или участие детей. Никакой Хасановой пока не нашли, в театре не знают ни ребенка, ни мамы с такой фамилией и называют письмо фальшивкой. Несмотря на это, официальная реакция не заставила себя ждать. Детский омбудсмен Павел Астахов уже обратился с запросом в обновленное Министерство культуры к свежему министру Владимиру Мединскому с требованием разобраться и принять меры вплоть до запрета постановки. Астахов также подумывает обратиться в прокуратуру. Московский Департамент культуры в свою очередь уведомил театр о том, что намерен создать экспертную комиссию и прислать ее на показ. Когда эта комиссия собирается отсмотреть спектакль и кто в нее войдет – в театре пока не знают. Здесь вспоминают о временах, когда каждый спектакль проходил «госприемку», но также говорят, что сейчас юридически запретить премьеру может только суд. У министерств и департаментов таких полномочий нет. Премьера назначена на 10 июня, сценические репетиции еще только начинаются.
В новом письме два десятка родителей участников детского хора музтеатра Станиславского защищают не только спектакль, но и своих детей от пристального внимания СМИ: «Подумайте! Если родители сочли возможным участие своих детей в спектакле, то значит, не все папы и мамы сошли с ума, и спектакль совсем не такой, каким представляет его автор фальшивки. Несколько дней мы - родители, наши дети и педагоги - живем в каком-то абсурдном кошмаре. Как, оказывается, легко кому угодно про кого угодно и какую угодно написать мерзость, чтоб в это мгновенно легко и радостно поверили все!»
Новое родительское письмо еще эмоциональней адресованного Чаплину и Капкову. «Неужели люди действительно так устроены, что им гораздо приятнее смаковать гадкие слухи, чем попытаться установить истину? Нас и наших детей ежедневно обливают грязью в интернете и средствах массовой информации, считают «преступными родителями, погрузившими своих детей в разврат!». Но родители настаивают на том, что отдают себе отчет в собственных действиях: «И мы, и наши чудесные педагоги, и руководители, и режиссеры спектакля тщательно оберегают наших детей от любой не только непристойности, но даже двусмысленности, которая могла бы возникнуть на репетициях. Дети поют музыку Бриттена и прекрасно отдают себе отчет в том, что они играют отрицательные роли школьных хулиганов. А для разумных родителей это великолепный повод еще раз поговорить с детьми о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо».
Обращение к «здравомыслящим людям» заканчивается требованием «остановить неправомерные действия СМИ», которые «подкарауливают детей, разыскивают их в соцсетях и задают провокационные вопросы. Требуем оставить нас и наших детей в покое!».
Важно заметить, что, хотя несколько детей, после того как разгорелся скандал, из хора все же ушли, большинство родителей не собирается забирать детей из постановки. Куда больше беспокойства, чем нравственность спектакля, у родителей вызвал характер атаки.
Премьеру оперы, надо отметить, ждут если не как глоток свежего воздуха, то, по меньшей мере, как осмысленное и качественное событие. Провинциальность московской оперной жизни иногда наводят такую тоску, что появление изысканного Бриттена в авторитетной европейской режиссерской транскрипции заранее готовы считать редкой удачей для театра и публики. Но столь же отчетливо, как провинциализм, дефицит идей, сил и репертуара отечественного музыкального театра, в глазах сообщества теперь запечатлелась новая физиономия обывателя – потребителя с инициативой, борца за нравственность, знающего куда обратиться. Этот новый потребитель требует, чтобы культурные институции предоставляли ему разумное, доброе, вечное, причем в том только виде, который он сам таковым считает и на который согласен. Физиономия эта в последнее время обращает на себя внимание регулярно, но теперь скандалить в театре, как всегда и везде это принято, ей кажется недостаточно. Список адресов обращения известен – это в первую очередь прокуратура и РПЦ, теперь в него вошли культурные ведомства. Недавно инициативу заметили в судах и государственных приемных. Пока без особых последствий - иск оскорбленной «Русланом и Людмилой» Дмитрия Чернякова зрительницы к Большому театру суд не удовлетворил. Открытое письмо «православных граждан», возмущенных спектаклем «Золотой петушок» Кирилла Серебренникова в том же Большом – так и осталось письмом, без оргвыводов. Но это все были реакции на состоявшиеся события. Между премьерой саркастического «Петушка» и православным возмущением – год, серии показов, участие в фестивале «Золотая маска».
Атака на «Сон в летнюю ночь» примечательна тем, что впервые случилась на стадии подготовки премьеры, поэтому выглядит не реакцией, а попыткой влияния реакционных настроений на жизнь. Причем тем более серьезной, чем очевиднее, что дети становятся инструментом борьбы за нравственность на оперной сцене, и журналисты неназванных в письме телеканалов отлавливают их «ВКонтакте» и у подъезда. Почему-то в угрозу срыва премьеры (или как минимум коррекции изначального плана) легко верится, несмотря на то, что юридические механизмы не позволяют все сделать легко и быстро. Директор театра Владимир Урин в интервью радио «Свобода» уже сказал, что театр не боится экспертного мнения. И вправду, можно ведь не сомневаться в том, что у реального экспертного сообщества, так же как у «реальных родителей реальных детей, реально поющих в спектакле» - мозги на месте. Но вызывает вопросы не только реальность женщины, написавшей жалобу в РПЦ, но и реальность полномочий новых культурных департаментов и министерств, общества, публики и судебной системы. В реальности не понятно, имеет ли право гражданин требовать, чтобы Бриттен был ему понятен и полностью соответствовал его представлениям о добре и зле. Если имеет, то от кого. Кто и как может и должен реагировать на это требование. На сегодняшний день РПЦ, насылающая прокуратуру, или Минкульт, вводящий госприемку, – вне закона. Не случайно власть и общество выясняют отношения на поле культуры – там, где «совы – не то, чем они кажутся». И будут продолжать выяснять тем более остро, чем более смутными будут казаться правила жизни. На этом поле механизмы свободы и контроля формируются и оттачиваются как будто бы на безопасном, символическом уровне – без риска получить по голове дубинкой от полицейского или прохожего. Но все же - с физическим участием реальных спектаклей и реальных родителей, готовых защищать свободный доступ своих детей к Бриттену, например. И чтобы их за это не отлавливали у подъезда.