Карауль на сайте

Единственный способ попасть в Большой, не переплачивая втрое и вчетверо спекулянтам, это сидеть сутками в сети, карауля сайт главного театра страны. Иногда там в два часа ночи могут выкинуть пару билетов, иногда в три утра. (Бывают ночи, когда вообще ничего не появляется.) Не до выбора — партер вам нужен или галерка — будьте счастливы, если хоть что-то сумели схватить. Везет далеко не всем. А вот почему мы не можем сходить без проблем в театр, построенный на наши деньги, давайте разберемся.

Во-первых, до восьмидесяти процентов мест в партер уходит под так называемую бронь. Государственная дума, правительство, крутые министерства — всех Большой театр рад видеть больше, чем обычных граждан. Понятно, что такую ситуацию невозможно представить себе ни в одной цивилизованной стране. Может, мы попробуем как-то прорваться к цивилизации, а? Оставим президенту и премьеру царскую ложу, министра культуры пригласит к себе в ложу директор театра, все прочие пусть, право же, идут в сад.

Ладно, с партером беда. Но есть еще четыре яруса. Правда, со множества мест ничего не видно вообще (даже если встать) — так, на форуме балетоманов forum.balletfriends.ru одна из участниц только что описывала свои впечатления от того, как, заплатив официальные 1400 рублей за билет на третий ярус, она обнаружила, что прямо перед ее креслом стоит колонна. При этом на билете не было надписи «неудобное», как и на подавляющем большинстве билетов на такие же (или чуть в меньшей степени) незавидные места. Некоторое время назад (еще до открытия исторической сцены) Большой театр проиграл в суде обществу защиты прав потребителей, и необходимые надписи стали появляться на билетах на Новую сцену. (Там «слепых» мест значительно меньше, но они все же тоже есть). Но теперь, видимо, потребителям надо судиться заново. Ладно. Допустим, мы идем не на балет, мы идем слушать оперу, то есть видеть картинку на сцене нам очень хочется, но в крайнем случае обойдемся и так. Но и эти билеты не купить в кассе. То есть (если вы не дежурите ночью в сети) можно их раздобыть только у спекулянтов.

Потому что в дни объявленных продаж вам билетов никогда не достанется. Вы можете прийти в восемь вечера накануне и все равно окажетесь только во второй сотне очереди. Первую составляют бомжи, парни в спортивных костюмах, агрессивные подвыпившие женщины — контингент, нанятый спекулянтами и охраняемый ими. Здоровенные лбы в куртках-дутиках пасут свое рабочее стадо, следя за тем, чтобы никто из честной очереди не попытался запротестовать, когда очередной бомж лезет к кассе в пятый раз. Он здесь стоял, кричат его коллеги. А охрана театра смотрит на все это безразлично и успокаивает: мол, всем билетов хватит. Что неправда — реальные шансы ухватить что-нибудь на галерку или, наоборот, в слишком дорогой для многих партер (два места в разных концах зала по 7000, например) имеют лишь первые десять-пятнадцать человек. «Стадо» получает за свою «работу» крохи — от 500 рублей до тысячи за день. А «бригадиры» затем зарабатывают от трех до двадцати тысяч на одном билете. А теперь внимание — вопрос: почему с этим бизнесом не борется Большой театр и полиция? Официальная позиция Большого — «теперь нет статьи за спекуляцию, мы ничего не можем сделать». Но ведь есть статья за незаконное предпринимательство? Ау, московские полицейские! Этих людей не надо искать, они всегда стоят у Большого. Вполне успешное дело можно оформить. А театр насчет «ничего не можем сделать» явно лукавит, есть очень простые и не раз другими странами и организациями опробованные способы.

Парижская опера начинает продажу через интернет за две недели до начала продаж в кассах. С одного ip-адреса весь зал выкупить вы не сможете. Но главное: в объявленный час продаж в сети висят ВСЕ билеты. От партера до предпоследнего яруса (последний забронирован для студентов — те могут купить билеты в кассе, и если они не выкупили все, обычная публика забирает их (по 10 евро) за час до начала. В Большом такого просто не бывает. В день начала продаж все билеты уже куда-то ушли. Кому? Как? Ну и результат — в Парижскую оперу (лучший балетный театр мира) можно попасть всегда. Если вовремя побеспокоиться, то на первый ряд партера в день премьеры (не более чем за 100 евро), если отправиться в театр экспромтом — то отсидев два часа на ступеньках кассы в ожидании «студенческой» брони. А в Большой...

Мне скажут: с ip хакер может поработать. Конечно. Но тут может быть добавлена вторая мера (опробованная на крупных футбольных чемпионатах, что тоже страдают от спекулянтов) — именные билеты. Надпись на билете: действителен только для купившего его Иванова. Паспорт могут проверять те же охранники, что в обязательном порядке обшаривают все вносимые в театр сумки. И все спекулянты свободны. Как вы думаете, Большой театр не знает о таких способах борьбы с билетным криминалом? Или не хочет знать? И тогда возникает вопрос — почему?