Приют для бездомных инструментов
Пыльные старинные рояли стоят под жужжащими люминесцентными лампами в огромном концертном зале ОАО «Алмазный мир» (бывший столичный завод «Кристалл». – «МН»). Всего 30 инструментов. У одного из них вместо старинной ножки — подпорка, другой стоит на боку. Черные, покрытые лаком и украшенные золотом, коричневые, с отломанными крышками, пожелтевшими клавишами — все они молчат.
Инструменты на заводе — артефакты русской и европейской культуры XIX — начала XX веков. «Каждый из них индивидуален, несет отражение своего места и времени, — говорит Петр Айду, создавший этот “приют”. — Все рояли сделаны лучшими фабрикантами Лондона, Вены, Берлина, Петербурга, Москвы на протяжении века — с 1819 по 1916 год. Это время становления той музыкальной эпохи, которая стала культурным фундаментом современной цивилизации».
Место хранения бесхозных роялей Петр назвал приютом потому, что инструменты, как, к примеру, и животные, могут быть бездомными, но это не означает, что они не нужны никому вообще. «До каких высот бы ни дошло фортепианостроение, всегда остается интерес к старому инструменту, — говорит Петр. — Ведь именно для такого писал музыку композитор, именно на нем эту музыку исполняли, именно так он ее в реальности слышал. Поэтому старые инструменты всегда будут важнейшим материалом для изучения в работе любого музыканта, который соприкасается с не современной ему музыкой».
Истории спасенных роялей
«В начале 2000-х годов мне позвонила женщина, сказала, что хочет выбросить рояль фирмы Eberg, и предложила мне его посмотреть, — вспоминает Петр. — Я ответил, что смотреть не буду, заберу в любом случае. Приехал к ней с большой платформой для перевозки цирковых слонов. Слоновоз дал знакомый клоун. Никакого опыта по транспортировке роялей ни у меня, ни у моего друга художника Теодора Тежека не было. Но мы с ним и его сыном справились с перевозкой. Так и началась история приюта».
Мне позвонила женщина, сказала, что хочет выбросить рояль фирмы Eberg. Я приехал к ней с большой платформой для перевозки цирковых слонов. Слоновоз дал знакомый клоун
Петр говорит, что не ищет инструменты — они сами находят его. Рояль без ножек фирмы Sturzwage ему недавно доставили из Нижнего Новгорода. Нашел его юрист-энтузиаст и отправил с оказией в столицу. «В нашей стране люди вполне готовы мостить роялями дороги, — говорит Петр. — Любой фортепианный мастер расскажет историю, как он разрубил топором какой-нибудь инкрустированный английский square-piano XVIII века и сделал из него полочку для посуды. Мне всегда казалось это невероятным, и я решил приложить усилия, чтобы спасти хотя бы несколько инструментов».
По словам Петра, старые рояли и пианино антикварам не интересны, так как не являются ни мебелью, ни произведением искусства. Пианистам они не нужны, потому что не соответствуют современным стандартам игры. А главное – рояль в отличие от скрипки на антресоли не забросишь. В итоге хозяин, отчаявшись продать или отдать даром инструмент, тащит его на свалку, хотя и это сделать непросто.
«Я шел по своему переулку и встретил соседа с первого этажа, Сережу Медведева, который занимается сдачей в аренду и продажей фортепиано, — вспоминает Айду. — Он и подарил мне “Бродвуд”, с которым было непонятно, что делать в его бизнесе. Это модель предположительно 1819 года. Инструмент был бы идеален для поздней музыки Бетховена, а я очень неравнодушен к ней».
Рояль английской фирмы Collard & Collard — особенный в приюте. Это единственный инструмент, который сохранился в «играбельном» состоянии, несмотря на то что ему около 130 лет. Он нуждается в реставрации. Петр купил его в столичной фортепианной мастерской за 250 долларов: «Мне назвали такую невысокую цену и посетовали, что на запчасти инструмент не годится, все нестандартно. К примеру, даже ролики этого рояля своеобразны: они сделаны из фарфора». С тех пор Петр часто играет на этом инструменте концерты в разных залах.
Рояль Sturzwage создатель приюта вывез из дома, который собирались сносить. Доходный дом начала XX века напротив сада «Эрмитаж», огромные квартиры с потолками высотой более 4 м. Человек, который следил за инструментом, умер лет за двадцать до того, как рояль передали Петру. «Дети и внуки уже не музицировали, но держали инструмент у себя, — рассказывает Петр. — В какой-то момент у них потек и обвалился потолок, и, чтобы он не рухнул окончательно, они подкатили к протекающему углу рояль и поставили на него еще какие-то предметы. Вся эта конструкция держала потолок, и, соответственно, вода стекала внутрь рояля».
Местная администраторша фактически грудью защищала консерваторию от проникновения в нее редчайшего венского рояля. В результате инструмент простоял на боку в проходе
Инструмент австрийского мастера Johann Ast середины ХIХ века Петр нашел в подмосковном городке Протвино в хрущевке и купил за 2 тыс. рублей. Рояль в очень плохом состоянии: дерево местами попорчено жучком, много трещин и искривлений. Коллега Петра, профессор Марк Пекарский, согласился пристроить инструмент в классе ударных Московской Консерватории. «Однако местная администраторша категорически запретила его вносить, фактически грудью защищала консерваторию от проникновения в нее редчайшего венского рояля, — вспоминает Петр. — В результате инструмент простоял на боку в проходе, потом в сарае художника Тэжика. Рояль взялся отреставрировать один «умелец» из Московской Консерватории, но в итоге он испортил инструмент».
«Если вам предлагают отреставрировать рояль, вас обманывают»
Петр говорит, что реставрация старинных роялей в России невозможна по одной простой причине: у нас нет мастеров такого уровня. Намного проще отремонтировать обычный рояль по устоявшейся технологии, чем возиться с «незнакомцем», ведь каждый старинный инструмент хранит какой-нибудь сюрприз.
Но это неприятности, связанные не просто с возрастом предмета или условиями его хранения. На самом деле самое сложное то, что никто не знает, как должен работать старый инструмент, каковы его технические параметры. «Очень часто приходилось сталкиваться с варварской реставрацией, — говорит Петр. — Я как играющий музыкант могу сказать только, что ни один из виденных мной роялей, отреставрированных в нашей стране, не соответствует своим истинным возможностям».
Для того чтобы заниматься высококачественной реставрацией старинных инструментов, недостаточно быть просто хорошим мастером, уверяет Петр: «Нужно глубокое изучение исторической информации, знание материалов, технологий соответствующего времени. Необходимо читать специальную литературу, причем на иностранных языках. В России она труднодоступна. Понадобится общение с европейскими мастерами, которые достигли больших высот в этой области. Все это вполне реально сегодня, нужно только, чтобы появились люди, которые занялись бы этим делом всерьез, так как люди, играющие на старинных инструментах, существуют и их становится все больше».
Недавно Петр познакомился с бельгийским мастером Крисом Маане. Он, один из немногих реставраторов роялей в мире, готов взяться за инструменты из московского приюта. Но, во-первых, работы по реставрации очень дороги, во-вторых, из России сложно вывезти что-то старинное, а еще сложнее ввезти обратно. «Такие запреты неправомерны, — уверен пианист. — В итоге получается, что рояли можно выбросить и сжечь (что происходит в катастрофических масштабах), но нельзя вывезти за границу». Привезти в Россию мастера со всей его мастерской тоже невозможно.
Дорога в «Алмазный мир»
«С самого начала собирания инструментов я столкнулся с равнодушием, — признается Петр. — Если бы оно исходило только от людей, не имеющих никакого отношения к музыке и искусству вообще, это было бы понятно. Однако коллеги-пианисты не понимали, для чего все это. Обычно я просил как-то посодействовать в хранении инструментов, потому что это первая возникающая проблема. И дело не в том, что мне никто не мог помочь, а в том, что почти никто не понимал зачем». Но все же исключения были, и, по словам Петра, все вопросы решались исключительно благодаря чьей-то частной инициативе.
Россия — огромнейшая территория, пустует множество зданий. А поставить куда-нибудь старинные рояли – практически невозможно
Как рояли оказались на заводе по огранке бриллиантов? Сначала все инструменты Петр хранил там, где получалось найти для них угол. В 2012 году он по инициативе куратора Кати Бочавар участвовал в спецпроекте 4-й Московской биеннале современного искусства Arthouse Squat Forum с инсталляцией PianoRecycle, где было выставлено 17 исторических фортепиано. В здании еще шел ремонт, толком никакой охраны не было. В итоге произошел пожар. Рояли не сгорели, но покрылись копотью. Но именно на выставке произошла судьбоносная встреча. В Arthouse пришел гендиректор ОАО «Алмазный мир» Сергей Улин. Он увидел рояли и сразу предложил разместить инструменты на заводе. Сказал, что есть место, площадь позволяет. Петр согласился, и рояли перевезли.
«Вообще, это удивительно: Россия — огромнейшая территория, пустует множество зданий. А поставить куда-нибудь старинные рояли — практически невозможно, — возмущается Петр. — Сейчас этот вопрос временно решился. Теперь инструменты под крышей, все в одном месте».
По мнению создателя приюта, отношение к старинным инструментам должно быть более бережным: «Иначе может погибнуть целый культурный пласт, и через несколько лет мы обнаружим, что не осталось почти ничего из того, что было так важно для многих поколений». Петр считает, что как можно больше людей должно проникнуться этой историей.
Кто такой Петр Айду
Петр Айду закончил Московскую Консерваторию по классу фортепиано и органа, аспирантуру, Высшую школу музыки и театра в Ганновере (Германия) по историческим инструментам (клавесин, хаммер-клавир, лютня). Лауреат 1-й премии и Гран-при Международного конкурса пианистов в Цинциннати (США, 1991), 2-й премии в Риме (1997), солист Московской филармонии.
Преподаёт фортепиано, клавесин и камерный ансамбль в Московской консерватории. Дает концерты в России и других странах. С 2009 года — руководитель Музыкальной лаборатории театра «Школа драматического искусства». По его инициативе возобновлена деятельность Персимфанса — первого оркестра без дирижера, основанного в 1922 году в Москве и вынужденно прервавшего свою деятельность в 1933.
Автор художественных акций, посвящённых старинным инструментам — концерт-фотовыставка «Потерянные пространства», интерактивная инсталляция «Комната с пианино», инсталляция PianoReCycle. В 2012 году создал интерактивную звуковую выставку «Реконструкция шума» в Политехническом музее и спектакль «Реконструкция утопии» в театре «Школа драматического искусства».