Фильм «Защитник» режиссера Боаза Якина, вышедший у нас вчера, — чистое удовольствие для зрителей мужского пола. И даже для тех, кто любит Бергмана, Антониони, Линча и фон Триера. Какая же это радость — иногда посмотреть картину, суть которой передается одной фразой: в город приезжает хороший герой — и всех мочит.
Фильмы категории «Б» со всякими там Лундгренами, Ван Даммами и Сигалами (их регулярно, словно бы других и не закупили, демонстрируют по телеканалу «Россия 2»), в которых тоже сотни драк и перестрелок, нагоняют тоску на автора этих строк. Своей тупостью и примитивностью. В данном же случае мы наблюдаем развитие нового жанра — боевика, который использует все неполиткорректные, недопустимые приемы боевика категории «Б», но при этом умудряется оставаться не только классным, но и актуальным, можно сказать, политически вызывающим.
Первый такой фильм создал в 2000-е как сценарист и продюсер Люк Бессон, который лучше большинства других режиссеров знает, что именно нравится мальчишкам. Это был фильм «Заложница», в котором американский спецназовец с интеллигентным лицом актера Лиама Нисона, чью дочь-туристку забрала по приезде в Париж в сексуальное рабство албанская мафия, устремлялся на выручку и оставлял за собой в ходе освобождения такой длинный садистский кровавый след, что просто оторопь брала. Негодяи получали то, что должны были получить, — без всяких там разлюли-малин типа «немедленно положите пистолет, не то я должен буду сделать предупредительный выстрел в воздух». Выстрел делался без предупреждения — в упор в голову.
Не самым последним в «Заложнице» было то обстоятельство, что Бессон объявлял мерзейшей мафией Парижа албанскую, и это в ситуации, когда вся Западная Европа восхищалась подвигами албанцев в Косово и старательно закрывала глаза на то, что именно албанская мафия контролирует европейский наркотрафик, а заодно и секс-бизнес от Гамбурга до Амстердама (кстати, именно французское кино продемонстрировало это еще раз — в жестком боевике «Осиное гнездо»). Все стеснялись, а Бессон в «Заложнице», выглядевшей как обычный коммерческий боевик, поднимал проблемы, которые не осмеливались обсуждать политически корректные европейские политики.
Режиссером «Заложницы» стал Пьер Морель, которого Бессон вырастил на потребу своим продюсерским вкусам. До «Заложницы» Морель сделал еще один актуальный фильм по сценарию Бессона, «13-й район», — про то, что вскоре наиболее проблемные округа Парижа, где обитают враги Саркози и поджигатели машин, будут отделены от остального белого чистого города чем-то вроде Берлинской стены с пропускной системой (Бессон не фашист, он не против третьего мира, он просто бьет в болевые точки). После «Заложницы» Морель снял по сценарию Бессона фильм из «Парижа с любовью», где в город на Сене приезжает уже другой актер с известной голливудской внешностью — Джон Траволта. И начинает моментально, без предупреждения о выстрелах в воздух, мочить две другие наводнившие Париж наркомафии — китайскую и пакистанскую. Он мочит их в таких количествах и такими приятно разнообразными для киномана способами, что только пух и героиновая пыль по воздуху летят.
Да не покажется странным, что мы посвятили столь много места продюсерским экзерсисам Бессона, хотя к «Защитнику» он не имеет отношения. Ведь его дело живет и процветает. На сей раз в большой город — теперь уже Нью-Йорк — приезжает персонаж Джейсона Стэтема, бывший местный коп, изгнанный из системы за честность. И начинает так биться со всеми, кого считает нечестными (с китайской, русской, японской мафией, с бывшими коллегами-копами), что уже к середине фильма вспоминаешь пародийную статистику из некогда знаменитого комического боевика «Горячие головы», в котором прямо на экране щелкал счетчик: «90 100 убитых», «по количеству убитых фильм обогнал «Терминатора», «опередил «Вспомнить все» И т.д.
Но о Бессоне вспоминаешь не только из-за мордобоя. Во-первых, «Защитника» спродюсировал его американский собрат Лоуренс Бендер, в активе которого почти все фильмы Тарантино, в том числе и сделанные по его сценариям. Во-вторых, фильм тоже политически некорректен — уже потому, что наряду с национальными мафиями в нем действуют и бандиты-гомосексуалисты, направляющие террористам деньги, выделенные на антитеррористическую борьбу. В начале 1990-х, в разгар торжества политкорректности, подобный ход в американском кино был бы невозможен.
Короче, определенная часть мирового коммерческого кино осмеливается сегодня на ту честную неполиткорректность, которой боятся политики. Кто-то скажет: это кино подливает масла в огонь. На что можно возразить, что оно отражает картину мира. А если делает это еще и увлекательно, то что же плохого?
P.S. Ах да, а о чем фильм-то, спросите вы? Да какая разница? Стэтем спасает гениальную китайскую девочку, за которой охотятся все мафии Нью-Йорка, поскольку она одна знает сложнейший код к сейфу, где хранятся миллионы. Пересказывать сюжет не только бессмысленно, но в случае с нашим зрителем еще и смешно. Ведь миллионов, ради которых в фильме десятки людей убивают друг друга, всего-то тридцать. Мелочь! В нашей стране воруют посерьезнее.
Стэтем как он есть
Фактически в 2000-е годы, когда вдруг и резко постарели все прежние актеры, изображавшие героев боевиков (ладно Иствуд, но и более молодые Сталлоне, Шварценеггер и даже Гибсон и Уиллис), единственной новой звездой жанра стал англичанин Джейсон Стэтем. По мировым коммерческим меркам он не выбился в суперзвезды уровня тех же Уиллиса или Гибсона. Но явно превзошел по влиятельности Сигала или Ван Дамма, которые навсегда остались в Голливуде актерами второго сорта. Кроме того, у Стэтема возникла и своя фирменная тема. Брюс Уиллис постоянно спасает мир. А вот Стэтем из фильма в фильм, включая «Защитника», неизменно спасает случайно встретившихся ему женщин — как правило, из стран Азии или Восточной Европы.