Творчество Колина — это постоянный эксперимент. Он не придерживается жанровых клише и никогда не анализирует получившееся с точки зрения времени, стиля, формы. Его музыка, как и сам оркестр, скорее напоминает органичную биомассу, чуткую к любому изменению внутри нее и полностью слившуюся идеологически и энергетически со своим руководителем. У Колина есть чутье, целиком полагаясь на которое ему все-таки удается удержать музыкальную чистоту и смешать взаимоисключающие ингредиенты так, чтобы всегда получалось что-то «съедобное».
«Как не скатиться в безвкусицу в результате таких экспериментов? Дайте подумать. Конечно, следовать своей интуиции. Эксперимент есть эксперимент, потому что вы никогда не знаете результата и понимаете, что получается, уже в процессе звучания. И когда дело доходит до звучания, то есть самой практики, это уже не эксперимент, а процесс сотворения. Поэтому, пока мы играем, нет никакого смешивания драм-н-бейса с цыганским клезмером, которое кому-то слышится, — это процесс производства музыки и связано с тем, что мы сами получаем удовольствие от процесса и всего того, что нас, как музыкантов, волнует».
Музыканты оркестра, так же как и его руководитель, никогда не теоретизируют. Все, что они исполняют вместе, не имеет никакого стилистического определения. Вы можете услышать академических исполнителей, подпевающих rnb-вокалисту в какой-нибудь The Mushroom Cloud, или медную духовую группу в сочетании с пронзительным соло электрогитары, и если спросите, как вы классифицируете результат, ни один артист вам не ответит.
«Вместо того чтобы приклеивать какой-то ярлык ко всему этому, я стараюсь по возможности сохранять чистоту — каждый раз, когда вы пытаетесь присвоить какой-то жанр, вы делаете квадрат из того, что должно быть кругом. В то же время вы можете найти отклик в сфере энергии направлений, почувствовать, каково энергетическое совпадение между панком и эмбиентом, какая энергия стоит за хеви-метал или танцевальной музыкой и чем они отличаются. В музыке и ее исполнении существует потрясающая энергетическая сфера, и когда вы начинаете обращать внимание на энергию, стили становятся не так важны, а классификации — избыточными. В конце концов все это просто музыка, где общая атмосфера стирает характеристики. Как только вы прекращаете раздумья на тему результатов собственного творчества, остается пространство музыки, в рамках которого вы можете следовать чувствам и эмоциям, не переступая какие-то формальные границы».
Хозяин «Кайтопии»
Музыка в семье Бендерсов — дело семейное. Отец помогает Колину содержать звукозаписывающую студию Kytopia records, мама присматривает за хозяйственной стороной и обстановкой. «Кайтопия» занимает обширную территорию в городе Утрехт и действует по принципу арт-кластера — в ней десять студий, где могут записываться и репетировать музыканты, офисы и мастерские, есть даже общежитие для голландских и иностранных музыкантов. Здание им не принадлежит, но в силу захватившего Голландию строительного кризиса владелец не торопится возводить на его месте новый объект, и «Кайтопия» существует на правах частной договоренности.
В репетиционном зале масса инструментов, в том числе те, которым трудно дать название. Колин собирает все виды драм-машин и синтезаторов, а также делает их на заказ, его голубая мечта — советский «Поливокс».
The Kyteman Orchestra появился в 2009 году, после того как Колин выпустил сольный альбом The Hermit Sessions, и тогда имел в названии дополнение Hip-Hop. Просто Колину нравился хип-хоп, он сотрудничал с его исполнителями, записывал инструментальные минусы и сам пробовал читать рэп. Но когда понял, что эта приставка сильно ограничивает восприятие коллектива, отказался от нее. Ведь ни к каким жанрам его творчество принадлежать не может по определению.
«Название Kyteman Hip-Hop Orchestra было стартовой точкой, некой зоной комфорта, которую было очень здорово иметь. Я начал с хип-хопа и двигался к тому, что делаю сейчас. Но когда я начинал работать с хип-хопом в рамках оркестра, мне становилось все более интересно, что происходит за рамками этого жанра. Вам наверняка любопытно, почему я назвал проект Kyteman, — это как лучшие воспоминания детства. Когда мне было 14 лет, я испытал потрясающе сильную эмоцию от обычного, но прекрасного летнего дня в детском лагере, парящего в воздухе змея и меня самого, бегущего с этим змеем за спиной. Поэтому сложилось название Kyteman и превратилось в синоним того, что я делаю. Когда мне был 21, я выпустил свою первую запись под этим именем, все текло очень естественным путем от 14 лет к настоящему моменту. Просто так есть».
Колин не только идеолог проекта, но и бессменный дирижер. Дирижер именно в «энергетическом» смысле. Он не владеет техникой дирижирования и никогда этому специально не учился, и весь обмен информацией между ним и исполнителями осуществляется по каким-то неведомым музыкальным каналам. Собственно, партитуру в привычном понимании этого слова Колин создает не всегда, иногда это просто наброски, которые самими музыкантами разбираются на голоса и партии.
«Некоторые мои партитуры вполне типичные, но чаще это просто листок бумаги, где обозначена мелодия с подписанными аккордами. Иногда это просто кусок музыки, который дорастает до какой-то формы в процессе репетиции. У нас в репертуаре много произведений, которые я вообще не записывал. Например, While I was away я записал только для хора, оркестр должен был запомнить свой кусок наизусть. Музыкантам давалась полная свобода — им можно было сходить с ума, исполняя свою партию, и чем больше, тем лучше. В этом произведении было очень много свободы, потому что у всех музыкантов одно энергетическое намерение. Неважно, какие ноты мы играем, важно, какое намерение за этим стоит.
Знаете, если рассказать наперед басни мораль, то сама история теряет смысл. Это как раз то, чего я старался достичь с музыкантами, чтобы они понимали суть того, что они делают, и эмоционально были свободны в этих рамках. Поэтому партитура в этом случае становится лишней. Когда мы записали это произведение, я подумал: черт, это же про апокалипсис! Ни о каком содержании, конечно, сначала речь не шла».
Можно быть дирижером-деспотом, выжимать из музыкантов эмоции и быть тоталитарным лидером, как это принято в академической среде. Но в случае с The Kyteman Orchestra все иначе — это дружная община, основанная на полном взаимопонимании и поддержке. И совместная работа для ее участников — только обмен и игра. Так что никто доподлинно не знает, кто кем здесь управляет в действительности.
«Это забавно, но я никогда не собирался становиться лидером группы — перед тем как собрать этот оркестр, я был трубачом и играл с панк- или хип-хоп-группами. Я бы тогда очень удивился, если бы мне сказали, что я буду руководить оркестром из 40 человек. Начиналось все очень естественно, например, я писал биты и знал пару рэперов, которым моя работа была по душе. Потом я использовал в записи инструменты, потом начал приглашать живых исполнителей и репетировать с ними их партии, как вдруг понял, что хочу использовать целый оркестр. Как-то так произошло, что я стал управлять ими путем поднимания и опускания собственных рук. Передо мной стояли 20 человек и прислушивались к моим рекомендациям — так я впервые понял, что я теперь дирижер.
Я осознал, какие возможности открывает такая группа. Тут я вспомнил, что когда-то мне очень не хватало музыкантов для реализации каких-то идей, теперь они есть, и я могу практически все. И я начал реально получать удовольствие от обладания оркестром.
Я даю музыкантам почти полную свободу. Как только они начнут слушать, что я им говорю, я начну беспокоиться, потому что это будет означать, что у них кончились свои идеи. У меня никогда не было полного контроля над тем, что происходит, и мне это нравится. Ситуация остается человечной, в этом, наверное, есть смысл всей нашей задумки».
«Дни Голландии» в России
В рамках года культурного обмена между Нидерландами и Россией в Москве пройдет фестиваль «Дни Голландии» — мы принимаем коллекцию работ Пита Мондриана в Третьяковке, плеяду современных музыкантов и художников в парке Горького и театральные труппы на фестивале «Гаврош». Голландцы тем временем идут на выставку «Петр Великий, царь Вдохновленный» в амстердамский Эрмитаж, несмотря на то что на прошлой неделе статуя Петра Великого в Роттердаме работы скульптора Леонида Михайловича Баранова по известным причинам была покрашена жителями города в розовый цвет.
Стать участником проекта может далеко не каждый музыкант. Это своего рода закрытый клуб, клан, куда можно попасть, только если кто-то из музыкантов за тебя поручится или же если Колин и все остальные будут потрясены тем, что ты делаешь, — например, они мечтают о сотрудничестве с американским барабанщиком и продюсером Questlove. Колин не проводит собеседований, и если кто-то приходит в коллектив, то он отлично вписывается в тщательно оберегаемую музыкантами творческую атмосферу.
«Все это очень весело, потому что музыканты приходят из разной музыки и с разными жизненными позициями. У меня четыре классических певца, пять джазовых музыкантов, один регги, один рок-барабанщик, совершенно чокнутый психоделический пианист, обычный пианист, чувак, который в основном играет на фортепиано классику, но в то же время сочиняет прекрасный хип-хоп, огромное количество рэперов из разных мест, хор и один оперный солист. Они очень разные, но вместо того чтобы придерживаться их собственных стилей, они, оказавшись вместе, сразу начали учиться друг у друга, и мой оркестр стал как путешествующая консерватория. Каждый хочет прогрессировать в том, что он делает, и в то же время учиться у других.
Каждый раз после того, как мы репетируем вместе, я выхожу с большим объемом новой информации. В исследовании музыки очень много веселья и интереса — мы все делаем круто и органично, и нас это очень радует».
В современной музыкальной истории много экспериментов по скрещиванию академических звучания или форм с электроникой. Это оркестры Cinematic Orchestra, Hidden Orchestra и музыканты с лейбла Ninja Tune. Проект Колина испытал влияние подобных экспериментов, и он этого не отрицает.
«Для меня лично большинство музыкальных влияний чисто теоретические. Я много слушал Cinematic Orchestra — это интересная группа, но у меня ощущение того, что они топчутся на месте. А вот Jazzanova, за творчеством которых я также слежу, в большей степени исследуют музыку и ее новые возможности. Мне нравится, когда музыканты в творчестве отходят от своей зоны комфорта. Сейчас я с удовольствием слушаю проект Thundercat — это свободная джазово-фанковая группа. Но мне сложно проецировать на своих музыкантов личные вкусы, потому что они слушают самую разную музыку и все это приносят в оркестр. Например, я неделю вдохновляюсь Бахом — и на первой же репетиции, куда я это несу, мне приходится соединять Баха с фанком и всякой всячиной, которую слушают оркестранты. Поэтому у нас нет общих ориентиров среди музыкальных величин, и мы сами по себе наше влияние».
Каждый год The Kyteman Orchestra выступает на голландском музыкальном фестивале Pinkpop, где играет на одной сцене с Coldplay. В одном из российских блогов Колин прочитал, что The Kyteman Orchestra — «музыка для умных девочек» и признался, что никогда не думал среди своих зрителей увидеть таковых. После выступления в Москве в рамках фестиваля «Дни Голландии» он возьмет небольшой отпуск и поработает в студии.
«Я хочу сказать всем, что я буду много работать и не буду заниматься ничем другим вроде гастролей. Еще два года я не буду ничего выпускать, но надеюсь, закончу раньше. Сейчас я обдумываю идею новой композиции: пытаюсь создать произведение таким, чтобы его можно было бы вынести на сцену без ущерба для креативности. Например, с оркестром мы провели много времени, развивая способ коммуникации — когда мы можем кивком головы сказать друг другу о том, что собираемся изменить ритм, что у кого-то соло, что кто-то должен закрыть рот.
Я вообще-то довольно взволнован этим визитом в Москву — я мало знаю о ней и о русских, и когда говорят, что Москва — символ новой России, я не знаю, о чем речь. Но единственный путь что-то узнать — поехать туда.
Для русских зрителей мы полным составом сыграем большой сет, где перемешана классика с драм-н-бейсом и джазом. К нашему выступлению присоединится хор «Голоса России», кто они, я пока не знаю».