Отечественные магазины не балуют модников ни ассортиментом, ни качеством одежды — за редким исключением она начинает скатываться уже после первой стирки. Немудрено поэтому, что в последние несколько лет горожане предпочитают одеваться за границей. О том, почему так происходит, «МН» поговорили с байерами — людьми, которые закупают одежду для столичных магазинов.
Наталья Попова, владелица магазина женской одежды
«У нас получается как в той пословице: за морем телушка — полушка, да рубль перевоз»
О себе: «По образованию я художник, до перестройки преподавала живопись в художественном училище. В 90-е годы сестра — она тогда подрабатывала в «Лужниках» — попросила меня поработать вместо нее. Ей надо было отлучиться на месяц, а место терять не хотелось. Так я оказалась на рынке. Свою месячную зарплату педагога я здесь зарабатывала за день. Спустя полгода у меня уже была своя точка, а в 1998 году первый магазин на ВДНХ. Позже мы открыли семь магазинов женской одежды по всей Москве, но этот сумасшедший кризис 2008 года, когда продажи упали на 80%, нас съел. Осталась только одна точка на Кузнецком мосту».
Алексей Строганов, байер с 20-летним стажем
«Почему многие бренды в Россию не везут? Потому что здесь на них не удается заработать»
О себе: «В 1992 году я окончил институт ле-егонькой промышленности. Как раз в это время рухнул Союз, открылись границы. Для меня стартовыми площадками стали Рижский рынок и «Лужники». Возможности тогда были огромные, в стране не было ни-че-го! Одна точка на рынке легко приносила $3–5 тыс. в месяц. В 1995 году мы открыли в Москве пять магазинов мужской одежды и обуви. До конца 90-х весь товар отшивался в странах Европы — Франции, Италии, Испании. Но этот этап уже давно позади. Сейчас я собираюсь запустить крупный обувной интернет-портал. Есть американские инвесторы, которые в этом очень заинтересованы».
«МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ»: Откуда сегодня везут товары в Россию?
Наталья Попова: В основном из Китая и Турции. Я привезла первую партию из Стамбула: в 1995 году там все было недорого. Но местные изделия мне никогда не нравились: дешевые синтетические ткани, обилие блесток, рюшей — какая-то цыганщина. Поэтому мы переориентировались на Китай. В Пекине есть целый район Ябао-лу, где производят и продают дешевые товары для российского рынка. Но вскоре мы отошли от ширпотреба. Брали немецкий трикотаж, нашли стоки, где продавались остатки французских, американских и итальянских заказов. А в конце 90-х основали в Китае свою фабрику. Четыре года назад из-за кризиса ее пришлось закрыть. Сейчас я везу из Поднебесной одежду, которая остается от заказов крупных фирм».
Алексей Строганов: Преимущественно это Китай. Раньше везли из Турции, Италии, Испании. Крупные игроки ездили в Малайзию и Индонезию. В 90-е годы мы с моим другом мотались за товаром в Стамбул. Везли джинсовую, спортивную, позже кожаную одежду. Утепленная кожаная куртка в то время стоила $100–300 в закупке и уходила в «Лужниках» за $200–700. Добротные дубленки закупали за $600–700, а продавали по $1–1,5 тыс. Сейчас, конечно, кожа в Турции стоит дешевле. Но в то время на отечественном рынке не было такого количества производителей кожаной одежды, поэтому и турецкие компании держали высокие цены.
МН: Чем руководствуется байер, выбирая товар?
Н.П.: Чем? Наверное, вкусом. Хотя с «Лужниками» у меня была проблема: я привозила вещи, опережая моду. Первый год они не продавались. В магазинах тоже так бывает: помню, как мы отшили штаны «али-баба» — женские шаровары. Поначалу их никто не брал. Спрос появился позже, когда их стали предлагать массово.
А.С.: Смотрим, что сейчас носят. Посещаем специализированные выставки. И анализируем продажи: если модель пользуется спросом в текущем сезоне, велика вероятность, что она хорошо пойдет и в следующем.
МН: Сегодня все больше людей стараются одеваться за границей, поскольку там и выбор больше, и цены ниже, и товар лучше. Зачастую даже в сетевых бутиках не найдешь всего, что предлагают магазины аналогичной марки где-нибудь в США. Почему у нас все дорого и сердито?
Н.П.: Мой друг работает в Китае: растаможка 40-фунтового контейнера, который он отправляет в Бельгию, стоит ему $5 тыс., нам — $16 тыс. (если мы везем товар в Россию). В среднем растаможка одного килограмма товара обходится в $15–20. Это раз. По поводу ассортимента: сейчас мне ни к чему много однообразного товара, мне нужна «пестрая» подборка — пять таких жакетов, восемь иных. Но раз модели и состав ткани отличаются, я не могу их оформить как одну партию. На каждые три-пять жакетов приходится заполнять отдельный документ (invoice) и платить по $40 за каждый. Есть, правда, транспортные фирмы, которые везут все товары втемную, без оформления, это дешевле. Но крупные сети — если вы спрашиваете о сетевых магазинах — обычно завозят все легально. Отсюда наценка. Что же касается коллекций, я регулярно везу в Москву остатки от заказов известных брендов, и те модели, которые я закупаю в Китае, появляются в столичных магазинах спустя два года. То ли к нам завозят то, что не распродалось в Европе, то ли мы отстаем в моде.
А.С.: Если мы говорим об ассортименте, то в Россию все приходит из Европы и США с опозданием на два года. Видимо, это связано с тем, что новые коллекции стоят дорого, поэтому их закупают спустя некоторое время, когда они падают в цене. Стоимость же отличается потому, что некоторые сети контролируют свою розницу по всему миру, другие нет. В целом, что касается цены и качества, чем дороже вещь — тем накладнее ее доставка. Растаможка одной пары недорогой обуви из кожзама обойдется в $3–5, а элитной из добротной кожи — в $25–30. В Европе это стоит на порядок дешевле, поэтому у них и цены в рознице существенно ниже. Думаете, почему многие бренды к нам не везут? Потому что в России на них не удается заработать. Не говоря уж о том, что сам процесс растаможки у нас занимает один-три месяца, тогда как на Западе — две недели, максимум месяц. Есть, правда, транспортные компании, которые везут товары неофициально, выдают натуральные ткани за искусственные, занижают закупочные цены, но крупные сети так не работают.
МН: Может, проще покупать вещи у отечественного товаропроизводителя?
Н.П.: А нечего. Модели не те. Ткани не те. У нас много молодых талантливых дизайнеров, но нет производств, где они могли бы себя реализовать. Для того чтобы китайские фабрики поднялись, их освободили от уплаты налогов. Я бы очень хотела открыть фабрику в России, но мы бы работали только на аренду. В Китае мы платили 65 центов за квадратный метр, а здесь с нас бы взяли минимум $20. Там нам с ходу предоставили новейшие швейные машинки, даже денег поначалу не взяли. Политика такая: заработаешь — отдашь.
А.С.: Покупают. По поводу одежды ничего не скажу, но если говорить об обувном рынке, здесь представлены такие уже известные обувные бренды, как Ralf Ringer — они занимаются производством обуви в России с 1995 года и сейчас продвигают свой бренд в странах СНГ. Из женских марок обуви — Glamour, Argo (Пятигорская меховая фабрика), Giotto (Московская обувная фабрика). Комплектующие они закупают в Европе, а производство идет в России. Магазинам это выгодно: не надо заниматься растаможкой, но отечественных брендов не так уж много.
МН: Какова средняя наценка в столичных магазинах?
Н.П.: Если, положим, себестоимость товара — 1000 руб., и его еще надо привезти, растаможить, заплатить аренду, налоги, выдать оклад продавцам, — значит, умножаем эту сумму на три, а иногда на четыре.
А.С.: В крупных розничных сетях — 100–150%, в люксовом сегменте — 250–300%. Если вещь в магазине (не бутике) стоит $100, то из них $40 — это стоимость закупки, $5–10 — растаможки, столько же аренда, остальное прибыль. Если бы правительство сделало беспошлинным ввоз товаров легкой и обувной промышленности, как это происходит, к примеру, в США, то и у нас конечная цена для потребителя была бы намного ниже.
МН: Почему в магазинах порой сложно найти одежду из натуральных тканей? Если свитера еще можно найти шерстяные, то в брюках обязательно будет 40–60% полиэстера, акрила.
Н.П.: Во-первых, на мировых рынках натуральные ткани дорожают. Скажем, вещи из кашемира в закупке стоят $55–60, из шерсти — $12. Дорожает и само производство. В Поднебесной это связано с ростом уровня жизни. Если четыре года назад мы платили китайским швеям $300 в месяц, и это была неплохая зарплата, то сейчас пришлось бы платить $500. Недаром многие английские и американские производители уходят в Тайвань, Бангладеш, Камбоджу. Наконец, завезти натуральную ткань дороже, чем синтетическую. Не скажу о ценах этого года, но два года назад растаможка шерсти стоила $26–27 за килограмм. То есть у нас получается как в старой пословице «за морем телушка — полушка, да рубль перевоз».
А.С.: Цены. Сегодня в Турции или Италии качественный мужской костюм из шерсти стоит $250–300, тогда как добротный синтетический — $40–70. В Китае дешевле, но ненамного. Азия в последнее время выросла в цене. Пара хорошей кожаной обуви в Китае обойдется в $150–200, тогда как три года назад стоимость не превышала $70–120. Поэтому многие итальянцы сейчас стараются размещать производство обуви в странах Европы, это и с точки зрения логистики проще. И еще один момент: в последние 10–15 лет производители поняли, что шить из качественной ткани — себе в ущерб. Если вещи перестанут скатываться, растягиваться, вы будете реже обновлять гардероб.
МН: Есть ли в понимании продавцов беспроигрышные модели и цвета?
Н.П.: Пожалуй, это все гаммы от терракотового до коричневого, от голубого до синего и зеленые. Видимо, под цвет глаз. Беспроигрышный цвет — черный. Его никто не хочет брать, но все берут, потому что практичный, немаркий, скрывает недостатки фигуры, легко комбинируется. Обычно, когда речь заходит о выборе модного цвета, смотришь, что носят сейчас или, наоборот, какого цвета давно не было на рынке.
А.С.: Беспроигрышная категория — это консервативное, классическое направление, обычно в магазинах представлено до 30% такого товара. А цвета, которые всегда в ходу, — это белый, черный, и темно-синий.
МН: Многие москвичи жалуются, что у нас представлен не весь размерный ряд. Сложно найти большие — 56-й и выше размеры. В большинстве обувных марок нет 35-го размера.
Н.П.: Самые ходовые женские размеры — 48–54. S и XS берут те, кто занимается молодежной модой. У меня если в партии есть «эски», то, как правило, они уходят только со скидками.
А.С.: Я могу сказать по обуви. Все берут усредненную женскую сетку — 36–40, мужскую — 40–45. Но в этой сетке наибольшим спросом пользуется середина. То есть если вы байер, то вы, как правило, возьмете три пары 38-х, по две 37-х и 39-х, а все остальные — по одной. То же и с мужскими размерами обуви.
Анна Лебсак-Клейманс, гендиректор Fashion Consulting Group
«То, как выбирает ассортимент байер, целиком зависит от специфики формата, в котором он работает. Если речь идет о сетевом розничном магазине, то закупка коллекций не зависит от личных предпочтений байера, она ориентирована на текущие модные тренды сезонов с учетом региональной специфики рынка. Так, в одной сети в магазинах, расположенных в столицах, коллекции будут отличаться от магазинов, расположенных в регионах. Регионы с холодным климатом будут продавать коллекции, отличные от южных магазинов. Поэтому, например, в магазинах Zara в России мы найдем иные модели, чем в испанской сети, в соответствии с особенностями нашего климата и спецификой спроса».