Вчера в правительстве был «бензиновый день». Сначала в тонкостях торговли нефтепродуктами в регионах, пострадавших от топливного дефицита, разбирался вице-премьер Игорь Сечин. Затем отчет о проделанной работе принял премьер Владимир Путин. Посовещавшись, чиновники решили продолжить «ежедневный мониторинг ситуации на рынке нефтепродуктов» и поднажать на нефтяников. Чтобы они перестали наконец ныкать нефть для экспорта и залили ею национальные топливные биржи.
Вся эта коллизия – ручная заморозка цен на ГСМ, вспыхнувший за ней дефицит, новые атаки правительства на нефтяников – является хрестоматийной иллюстрацией избыточного госрегулирования. На него отрасль реагирует также хрестоматийно: утаивает продукцию, которую завтра можно будет продать дороже, чем сегодня. Впрочем, глядя на ситуацию в целом, становится понятно, что проблема значительно серьезнее локальных дефицитов. Постоянные эксперименты государства с регулированием, схемами налогообложения и, главное, приоритетами, которые навязывали и навязывают нефтянке в Кремле и правительстве, расшатали отрасль, остававшуюся все последние годы единственным фундаментом экономического благополучия России.
До кризиса приоритеты выглядели так. Правительство изымало бОльшую часть экспортной выручки нефтяных компаний и направляло ее на рост расходов госбюджета. Стараясь при этом каким-то образом стимулировать развитие переработки нефти внутри страны. С развитием собственных мощностей по переработке и модернизацией НПЗ получалось не очень. Зато правительство фактически субсидировало внутренние цены на ГСМ, что в свою очередь устраивало и автомобилистов, и аграриев, и транспортные компании.
Еще до того как осенью 2008 года цены на нефть опустились ниже $40 за баррель, эта простая и понятная всем система начала потихоньку разрушаться. Нефтяники хотели налоговых скидок – для новых месторождений, не получивших свою часть советской инфраструктуры, для малых месторождений, для месторождений с трудноизвлекаемыми запасами и так далее. Кризис заострил эти проблемы, но добавил и несколько других. А главное, ребром поставил вопрос, о котором раньше никто и слышать не хотел. У нефтяников нет денег на одновременное быстрое развитие собственной переработки и столь же быстрый рост добычи. А государству заменить нефтяные доходы в бюджете просто нечем. Выбор оказался очень простым: либо рост добычи и доходов государства от продажи нефти, либо относительно дешевый бензин и солярка для собственного потребителя.
Мучительные размышления, которые продолжались почти два года, привели чиновников и отрасль к простому выводу. Добыча и экспорт сырой нефти важнее развития собственной переработки. Тут же изменились и налоговые приоритеты: пошлины на экспорт нефтепродуктов выросли, а на экспорт сырой нефти – сократились. Внутренние цены на бензин начали немедленно расти. Государство вручную начало тормозить цены на ГСМ. Бензин стал пропадать с заправок.
Теперь нефтяников снова пугают и зажимают. Но результат не гарантирован. В рыночной экономике заставить заниматься невыгодным бизнесом невозможно. Или всю экономику придется снова сделать плановой. Если госконтроль за внутренними ценами на бензин сохранится – бензин будет пропадать или по крайней мере станет дефицитом, как это и бывает в плановой экономике. Можно снова увеличить налоговую нагрузку на экспорт нефти, но тогда падать начнет добыча, а значит, и госдоходы. Проблема в том, что правительству нефтяного фундамента для того, чтобы довольны были все – и пенсионеры, и автолюбители, уже явно мало.