Счастливый финал

Вечером в воскресенье  были объявлены победители 65-го Каннского  фестиваля. Жюри во главе с Нанни  Моретти вынесло свой вердикт. Неожиданностей оказалось мало, недовольных тоже. Очередной фестиваль стал едва ли не самым сильным за последние годы в том, что касается основного конкурса, и едва ли не самым слабым в том, что касается параллельных программ.

Победу Ханеке даже не имело смысла предсказывать. Простите меня, поклонники Каракса, но для любого, обладающего не только любовью к кино, но и толикой здравого смысла, с момента премьеры «Любви» было очевидно, что соперничать с ней бессмысленно. История любви и счастливой смерти двух музыкальных учителей, сыгранных «священными чудовищами» мирового кино Жан-Луи Трентиньяном и Эммануэль Рива (они также упомянуты в главном решении жюри), – это шедевр, жизнь и значение которого простираются далеко за пределы очередного кинематографического сборища на набережной Круазетт.

Еще два слова о «Святых моторах» француза Леоса Каракса (о фильме мы уже опубликовали подробную рецензию). Картина вообще очень понравилась киноманам всего мира, среди которых немало наших соотечественников. Складывается ощущение, что автор «Дурной крови» и «Любовников с Нового моста» превратился в «русского» режиссера (для предыдущего поколения его место занимал и занимает голландец Йос Стеллинг, которого совсем не жалуют в остальном мире, но любят в Восточной Европе и особенно в России). У Каракса уникальное сочетание иронии, меланхолии и сентиментальности, которые так свойственны нам, а также стиля и лихости, которыми нам так хотелось бы обладать. Поэтому российские специалисты по ограниченному прокату могут покупать «Святые моторы», не боясь потерпеть убытки. Почему же ему не досталось призов в Канне? Это слишком специфическое зрелище, не лишенное серьезных изъянов в плане композиции и цельности и предназначенное прежде всего для тех, чья психофизика совпадает с режиссером до последнего атома.

За дюжину лет в Канне  я наслушался немало прогнозов. Про  то, что «французам не могут не дать», про то, что «не зря же американские звезды приехали на Круазетт», и про то, что «сейчас Жиль Жакоб позовет жюри на ланч и объяснит им, как голосовать». Мне кажется, опыт мой достаточен, чтобы ответственно сказать: все эти прогнозы и домыслы – полная ерунда. Не знаю, может быть, в каких-то экстренных случаях президент Жакоб и программный директор Тьерри Фремо действительно как-то влияют на голосование, чтобы подкорректировать результаты в интересах главного фестиваля мира. Но я этих случаев не замечаю. И даже специально посмотрел на итоговую пресс-конференцию жюри, чтобы убедиться, что все – правда. И любовь к Ханеке. И восхищение Карлосом Рейгадасом («После сумерек – свет»; приз за режиссуру), которого и французская, и международная пресса оценили ниже плинтуса. И неожиданная щедрость по отношению к румынскому «За холмами» (приз за лучшую женскую роль получили Космина Стратан и Кристина Флутур, а сам Кристиан Мунджу добавил к своей коллекции каннских наград приз за сценарий). Второй приз (после Ханеке), с которым нет смысла спорить, достался Мадсу Миккельсену за роль в «Охоте» датчанина Томаса Винтерберга. И только Гран-при жюри Маттео Гарроне за «Реальность» вызвал слишком много скептических ухмылок – Моретти подозревают в подсуживании своим. Вообще критики, мне кажется, к нему несправедливы – в свое время он абсолютно честно заслужил полноценную «Золотую пальмовую ветвь» за «Комнату сына» (2001).

Осталось добавить, что  не слишком значимый, но приятный специальный приз жюри получил англичанин Кен  Лоуч за милую криминальную комедию «Доля ангелов». А приз за лучший дебют «Золотая камера» дали совсем молодому американцу Бену Цейтлину («Звери с дикого Юга»), который уже успел победить с этой работой на "Сандэнсе".

Немного обидно за Сергея Лозницу, который пока присутствовал на церемонии закрытия только в качестве зрителя. Но я лично уверен – это ненадолго. А напоследок еще раз напомню, что у «Любви» австрийца Михаэля Ханеке – счастливый финал. Так что не бойтесь. Идите и смотрите.