Дмитрий Сурнин, медиатренер
— Вы были свидетелем московских протестов 2011–2012 годов. Насколько они отличаются от того, что сегодня происходит в Киеве?
— Это совершенно разные картины. Здесь у людей гораздо больше радикализма, озлобления и готовности идти на крайние меры. У нас был креативный протест с людьми из среднего класса, тут же на улицы вышли представители разных слоев общества. Здесь не до креатива. Вообще неправильно называть происходящее евромайданом. Многие из тех, кто приходит на площадь, выступают не столько за евроинтеграцию, сколько за смену нынешней власти, которую они считают бандитской и несправедливой. Так что это протест против президента Януковича.
— Расскажите, что предшествовало событиям на улице Грушевского.
— На Майдане было большое вече. На нем выступили оппозиционные политики. Они не смогли предложить людям действий или плана, который показался бы им достаточно сильным и соответствующим тем эмоциям, что у них были. У людей было очень много гнева и раздражения. Им хотелось дать выход эмоциям, хотелось какого-то действия. Их раздражала ситуация «опять придем, постоим, проглотим, песен попоем и разойдемся».
Тогда правые ребята с Майдана пошли атаковать ОМОН на Грушевского, что было достаточно бессмысленно с точки зрения целей — полицейские перекрывали дорогу в правительственный квартал, но он стоял пустой, никакие госучреждения там не работали. Людям нужна была движуха, выплеск эмоций. Затевали все правые, но участвовали в заварушке далеко не только они. Туда пришли обычные люди, те, кто раньше приходил на Майдан. Судя по виду, там были все: от студентов до работяг и так далее.
Люди брали каски, какое-то импровизированное оружие и шли на передовую. Одному мужику, я видел, там дали топор
— Были ли там явные представители политических партий и движений?
— Говорили, что на Грушевского приходили ветераны-афганцы, но понять, кто там и откуда, было достаточно сложно. Люди были одеты как обычно, в теплой зимней одежде. Флагов каких-то политических движений там практически не было, были флаги националистов и флаги Украины.
Кстати, если вы смотрите фотографии из Киева, то может показаться, что людей на Грушевского кто-то организовал, раздал им как униформу строительные каски и дубинки. На самом деле это не так, здесь за время протестов они появились очень у многих. Люди брали каски, какое-то импровизированное оружие и шли на передовую. Одному мужику, я видел, там дали топор.
— Сколько человек участвовало в столкновениях, на ваш взгляд?
— Вообще собственно в столкновениях участвовало до тысячи человек. Остальные просто стояли рядом, смотрели, снимали происходящее и иногда чем-то помогали. Таких было до семи тысяч.
— Была ли у протестующих какая-то определенная тактика во время столкновений?
— Там было много молодых ребят, по виду футбольных фанатов и националистов, которые действовали слаженно. Было видно, что у них есть подготовка, что они готовы к решительным действиям. То есть тактика была, но какой-то глобальной «сыгранности» я у них не заметил. Да, были группы, которые действовали сообща, но их создавали там же, на Грушевского, и там же они решали, что будут делать. В общем, на Грушевского действия участников протестов были очевидно осмысленными, но каких-то командиров, отдающих приказы, лично я там не видел. Это не значит, что их там не было, как и не значит, что они там были.
— Можете оценить действия «Беркута» в этих столкновениях?
— Мне кажется, им приказали не вступать в стычки. Дело в том, что градус озлобления был высок с обеих сторон. Я видел, как вели себя люди со стороны протестующих, и думаю, что с другой стороны настроения были похожие. В «Беркут» постоянно летали камни, и время от времени камни бросали обратно. Милицию закидывали коктейлями Молотова, и было видно, что кидавшие целенаправленно пытались попасть в людей. Было очень жестко. Людей подхватывали эмоции, вплоть до того, что многие были готовы убивать.
«Беркут» постоянно закидывал протестующих светошумовыми гранатами, их было очень много. Когда я пришел к стадиону, там уже началась стрельба резиновой картечью. Она похожа на резиновые пули, но меньше по размерам. Одна такая картечина попала в меня — это довольно болезненно, но, как говорят, резиновые пули травмируют людей более серьезно.
— Откуда, как вы думаете, взялись коктейли Молотова?
— Я видел, как их вместе с камнями постоянно доставляют на передовую. Может быть, коктейли делали прямо на месте, но думаю, что здесь все-таки нужны какие-то специальные знания. Булыжники недалеко выковыривали из мостовой, причем в этом участвовали совершенно разные люди.