Первые трудовые мигранты из Турции начали прибывать на рынок труда тогдашней Западной Германии полвека назад. Они внесли заметный вклад в создание немецкого «экономического чуда». Вместе с тем появление в стране большого числа жителей с турецкими этническими корнями породило сложные вопросы об интеграции общества.
Вчера в германской столице прошли торжества участием турецкого премьера Реджепа Тайипа Эрдогана. Накануне канцлер Ангела Меркель отметила вклад турецких трудовых мигрантов в экономику и общественную жизнь Германии. «Они внесли свой вклад в наше благосостояние, — заявила Меркель, признавая важную роль 2,8 млн жителей Германии с турецкими корнями. — Они стали частью нашей страны, они изменили нашу страну». Глава германского МИДа и вице-канцлер Гидо Вестервелле в статье для турецкой газеты Hürriyet отметил, что миллионы этнических турок за прошедшие после подписания соглашения десятилетия стали «частью Германии». Он подчеркнул: «Сначала они помогали в нашем «экономическом чуде», потом приехали также и их семьи и дети, сегодня среди них есть многочисленные успешные предприниматели, политики и звезды телеэкрана».
Все началось осенью 1961 года с подписания в боннском пригороде Бад-Годесберг двустороннего межправительственного соглашения о «временном ограниченном привлечении рабочей силы». Инициатором документа стала турецкая сторона, которая хотела компенсировать сложившийся не в ее пользу баланс в торговле с ФРГ. Турецкое руководство рассчитывало на потоки денежных переводов на родину своим семьям и родным от будущей армии гастарбайтеров на немецкой земле. Подобное соглашение с 1955 года действовало между Германией и Италией, руководство которой преследовало точно такие же цели. За первое десятилетие после подписания соглашения в Германию прибыло около 750 тыс. рабочих-турок.
С конца 1950-х в ФРГ был устойчивый рост экономики, сравнимый разве что с нынешним китайским, — почти 10% ежегодного прироста ВВП. Собственный дом и по автомобилю на каждого взрослого члена семьи считалось у западных немцев нормой. Однако после возведения в августе 1961 года Берлинской стены на пути утечки квалифицированных рук и мозгов с востока на запад Германии возник барьер, и «экономическое чудо» оказалось под угрозой. Ответом стало широкомасштабное привлечение в страну иностранных рабочих из Турции, Марокко, Португалии, Туниса и Югославии.
Официальный срок пребывания новоиспеченного гастарбайтера в ФРГ ограничивался, как правило, двумя годами. Прибывших по ведомственным разнарядкам распределяли по предприятиям, их селили в простых деревянных бараках поблизости от места работы. Обычно они выполняли физически трудную грязную работу, от которой отказывались немцы. Трудностей у приезжих было немало — языковой барьер, нередко непривычная работа, иной менталитет непосредственного начальства. С помощью учебных фильмов гастарбайтерам рассказывали о Германии, ее людях, их привычках и традициях.
К 1966–1967 годам в Западной Германии стали ощущаться первые признаки экономического спада, повлекшего за собой рост безработицы. В обществе все жарче разгоралась дискуссия о необходимости сокращения использования гастарбайтеров на местном рынке труда. Официальный заслон на пути их притока в ФРГ был положен правительственным решением в 1973 году. Парадокс состоял в том, что хотя численность иностранных рабочих вроде бы стала сокращаться, численность иностранцев в Германии начала неуклонно расти. Под всевозможными предлогами трудовые мигранты оставались в стране, позже начался массовый приток их семей. В сегодняшней Германии турки с немецким гражданством и без оного составляют крупнейшую этническую группу с иностранными корнями.
Мы сидим в крошечном турецком кафе в западной части Берлина с местным политиком, 50-летней матерью двух детей, членом федерального правления «Христианско-демократического союза» (ХДС) Эмине Демирбюкен-Вегнер. Собеседница «МН» — член правительства Берлина и спикер фракции ХДС по вопросам семьи и молодежи. В 1964 году отец Эмине в составе группы турецких гастарбайтеров приехал в Штутгарт, по профессии был столяром. «Мы поначалу к нему ехать не имели права, — вспоминает она. — Мне тогда было восемь лет, и я помню, как он привозил домой шоколад. Позже семья воссоединилась, вместе с отцом мы переехали в Берлин». Поначалу было сложно, в школе она не понимала ни слова по-немецки, но позже настолько полюбила немецкий язык, что училась в университете германистике. Затем пошла в политику, вступила в ХДС, где судьба и свела ее с будущим мужем — коренным немцем.
Главные барьеры на пути интеграции — владение языком, достаточное число мест для профессионального обучения и рабочих мест. Чаще всего, рассказывает Эмине, теперешние молодые потомки гастарбайтеров 1960-х годов испытывают трудности не с немецким языком, а с турецким. Зачем молодым туркам в Германии учить турецкий язык? Собеседница «МН» пояснила: «Около 41% выпускников местной высшей школы с турецкими этническими корнями не находят себе работы в Германии и чаще всего едут работать в Турцию. Здесь они не видят для себя перспективы, для них нет работы».
Сегодня Германия испытывает хроническую нехватку квалифицированных кадров, но на этом фоне идет массовый отток людей с высшим образованием за границу. «Тут необходимы политические решения, — считает Эмине, — ведь доказано, что если на одно рабочее место претендуют коренной немец и житель Германии с миграционным прошлым, преимущества при найме будут у первого». Если не произойдет перемен, то молодые дипломированные специалисты с турецкими корнями будут уезжать — Турция манит, там диплом немецкого университета в цене, а знание обоих языков можно успешно использовать в бизнесе. Ныне в Турции работает 6 тыс. немецких фирм и совместных предприятий. Примерно на таком же уровне деловое присутствие немцев в России. Специалистам из Германии современная Турция во многом обязана устойчивым ростом экономики — потоки «современных гастарбайтеров» двинулись в обратном направлении.
Эмине убеждена, что если дети вырастают в двуязычной среде, они обладают более широким взглядом на жизнь и добиваются большего успеха. При этом даже при наличии в ФРГ пары миллионов этнических турок нет нужды в отдельных турецких школах: «Куда это все приведет, если будут турецкие или, скажем, русские, польские и прочие школы? Ведь в Берлине живут люди 190 национальностей. Точно так же не нужны и партии, созданные по национальному признаку. Права и обязанности одинаковы для всех людей, так что бороться за свои права необходимо в рамках существующих политических партий».
