В моей семье (в силу определённых обстоятельств) нечасто вспоминают про войну, поэтому познания у меня довольно скудные. Я стараюсь о ней не думать, а тем более не представлять ее. Знаю только, что тогда было голодно, холодно и очень страшно.
Мой дедушка Арарат жил в Армении. Во время войны был в запасе, ждал нападения, но не воевал. Вскоре после этого его посадили в тюрьму (за что — до сих пор непонятно) и лишь через несколько лет отпустили, когда нашли настоящих преступников.
Прадед по маминой линии — Степан Николаевич Капустин — был призван на фронт с первых дней, был старшим лейтенантом. Он служил недолго, в 1942 году пропал без вести. Его лучший друг, с которым они воевали, потом рассказывал, что видел, как недалеко от него убивали деда. Моя семья после этого долго продолжала поиски, посылала запросы, но все было безрезультатно.
Второй прадед — Константин Анатольевич Кудрявцев — прошел войну от начала до конца. Он испытал все тяготы эвакуации и оккупации, потерял на войне своих близких товарищей. Был разведчиком, 3 раза попадал в плен к немцам (он их называл исключительно «языки») и бежал оттуда до оформления. До самой старости прадед молчал об этом — боялся, что перед смертью его посадят в тюрьму как врага народа. Разговоров про войну он избегал, только отмечал, что за это время напился спирта на всю жизнь. От прадеда сохранилось много медалей и пластинки с военными песнями. Мама говорит, что он был контужен, и каждый день плакал, как будто переживая все заново.
Ни одного из дедушек живым я никогда не видела. Каждый год хожу на Красную площадь и дарю цветы незнакомым ветеранам — с каждым годом их всё меньше и меньше.
Молчание
Все материалы сюжета
Война. Память
Сотрудники «МН» о Великой Отечественной: редактор Кристина Тоноян о пропавшем и выжившем
Наверх