— Было впечатление, что голосовать за координационный совет оппозиции, выросший на протестной волне, пришли совсем не те люди, что составляли большинство первых зимних митингов.
— Судить, кто приходил на уличное голосование, трудно: 20–21 октября на Трубной площади мы провели не так уж много интервью, зато все они были содержательными и длились долго. Ваше первое впечатление небезосновательно: среди собеседников было несколько человек, которые либо не ходили на митинги вовсе, либо посещали один или два. Это одна отличительная черта пришедших голосовать. Другая — неожиданные детали в биографиях. Среди них были бывшие или даже нынешние представители госсектора.
— Бюджетники?
— Был бывший руководитель подразделения милиции, который ушел в конце 1990-х годов с этой работы. Был человек, работавший в одной из госкомпаний. То есть были люди, которых принято ассоциировать если не с противоположным лагерем, то с молчаливым наблюдающим большинством. Один из главных мотивов, почему эти люди пришли на выборы, — власть несменяема, она засиделась, так не должно быть. Поэтому они пришли сюда, чтобы попробовать что-то изменить. Для них что-то изменить — это не выйти на митинг, а проголосовать. Но все-таки людей, которые редко ходили или совсем не ходили на митинги, среди наших собеседников было немного. Большинство участвовало в митингах регулярно и искренне.
Александр Бикбов — социолог, заместитель директора Центра современной философии и социальных наук философского факультета МГУ. Зимой-2011/12 создал независимую исследовательскую группу «НИИ митингов», которая стала заниматься социологическим исследованием участников массовых акций в России
— Изменился ли за год состав участников протестных акций?
— По мере того как мы делали интервью на акциях оппозиции, было видно, что происходит определенная ротация: те, кто ходил на митинги вначале, перестают в них участвовать, их место занимают вновь пришедшие, раньше лишь наблюдавшие за происходящим. Но также есть и те, кто сходил в декабре, потом перестал, а в июне снова вернулся.
— Новые участники митингов чем-то отличаются от своих предшественников?
— И да и нет. Удивительно было в сентябре беседовать с людьми, которые впервые вышли на митинг, потому что поняли, что начались репрессии, что закручивают гайки. Их ответы были очень похожи на то, как отвечали только присоединившиеся к митингам в марте, — что с властью можно договориться, что власть выслушает, что у нее откроются глаза. Тогда как люди, регулярно участвующие в митингах, уже не питают таких иллюзий и рассматривают свое участие в процессе довольно реалистично.
— Как протестующие относятся к координационному совету оппозиции? Считают ли его своим представительным органом?
— Воспринимают по-разному, нет единого мнения всех протестующих. Мы задавали этот вопрос 12 сентября, примерно за месяц до выборов в координационный совет (выборы были уже объявлены, кандидаты регистрировались и начинали агитацию). На митинге были как люди, очень слабо представлявшие себе, что это такое, так и те, кто четко знал, за кого бы он хотел проголосовать. Вообще немалую сумятицу в то, чем же может быть координационный совет, из кого он состоит, внесли сами кандидаты, которые не пожелали изначально определить функции этого органа. Вы нас, мол, выберете, а мы потом решим, чем займемся.
— То есть на митинге были и потенциальные избиратели, и те, кто об этих выборах не знал? Могут ли социологи определить, для какой части протестующих этот совет действительно стал представительным органом? Кто же все-таки пришел на выборы?
— Один из способов выяснения этого вопроса социологами — анализ средств массовой информации. Когда мы задавали вопросы и 12 сентября, и 20–21 октября на Трубной площади, выяснилось, что большинство тех, кто хорошо осведомлен о выборах в КС и собирается голосовать, слушали «Эхо Москвы». Думаю, правильно ответ на ваш вопрос должен прозвучать так: пришедшие не просто на митинг, но именно выборы в КС — это аудитория определенных СМИ. В основном это были люди, слушающие «Эхо Москвы» и читающие два-три ключевых издания, в которых идея КС обсуждалась наиболее активно.
Чего добились
Плоды протестов: от суровых законов до упрощения регистрации новых партий
1. Возвращены губернаторские выборы. Тем не менее существует так называемый муниципальный фильтр: для регистрации кандидат должен собрать подписи 5–10% (в зависимости от региона) муниципальных депутатов. Первые выборы по новым правилам прошли в единый день голосования 14 октября 2012 года.
2. Упрощена регистрация новых партий. Минимальная численность партии снижена с 40 тыс. до 500 человек, упрощена процедура регистрации и отчетности. При этом сохранен пятипроцентный проходной барьер на выборах в Госдуму и запрет на создание блоков.
3. Сокращено число подписей, необходимых для выдвижения кандидата в президенты. Самовыдвиженцы должны собрать не менее 300 тыс. подписей, кандидаты от партий — до 100 тыс. Парламентские партии освобождены от сбора подписей.
4. Усилена административная ответственность за нарушение закона о митингах. Многократно повышены штрафы, введены «обязательные работы» как новый вид наказания.
5. Принят закон об «иностранных агентах». Некоммерческие организации, получающие гранты из-за рубежа, обязаны регистрироваться как «иностранные агенты».
6. Принят закон о защите детей от негативной информации. Разрешает блокировать интернет-порталы, содержащие запрещенную законом информацию, до вступления в силу решения суда.
7. Избран представительный орган оппозиции — координационный совет. Туда вошло 45 лидеров протестного движения, набравших наибольшее число голосов граждан.